На следующее утро — ясное и солнечное — беспечные пассажиры, высыпавшие на палубу, любовались приближавшимся портом Неаполя, галдели, стараясь перекричать «Санта-Лючию» в исполнении Баскова. Свеженькое объявление сообщало об отмене концертов поп-идола. Господа удивлялись капризам знаменитости, но никому не приходило в голову, что в этот свежий утренний час моряки грузят на пришвартовавшийся к сходням полицейский катер контейнер с останками звездного тела.
— Грустное расставание, — я бросила в воду желтую фризию. Виктор стоял рядом, следя за тем, как покидают борт свита певца и принарядившаяся в черное Оксана.
— Погано все вышло, — согласился Блинов, осунувшийся и побледневший за ночь. Полагаю, совсем не весело обнаружить супругу в логове обольстителя и одновременно лишиться возможности отомстить сопернику. Не скрою, гаденькое чувство удовлетворения припрыгивало от радости на извилистых тропинках моей души. Вот если бы еще и Виктор остался на корабле, продолжив путешествие «холостяком»! Увы, его ожидали перипетии запутанного следствия.
— Жаль, путешествие только начиналось. Меня так грела мысль, что все чудеса маршрута мы увидим вместе, — вздохнула я с неподдельной печалью. Но не найдя отклика на свой лирический порыв, переменила тон: — Как мне с тобой связаться, если… если что-то случится?
— Ничего больше не случится. Бледного уже нет на борту… Барселона — это сказочно. Отдыхай, грейся на солнышке, радуйся. — Занудил он обычную благотворительную программу.
— «…И выкинь из головы всякую чепуху…». — продолжила я, не сдержав усмешку. Ну какое же солнышко без него? И какую дыру надо иметь в башке, чтобы через нее высквозило тайну, мучившую меня несколько месяцев?
— Загорю непременно, — я тронула царапину на запястье, полученную после визита в замок. Она давно зажила, оставив тонкий белый шрам, который я часто трогала в минуты задумчивости. — Ни единого белого пятнышка не останется.
Блинов поднял глаза и смотрел на меня долго, печально. Потом слегка пожал руку, лежащую на барьере, оттолкнулся и зашагал прочь. Я проводила взглядом его широкую спину, отягощенную грузом забот. Большего всего на свете мне хотелось кинуться следом и быть с ним рядом везде, куда не приведет опасный, загадочный свет Ариуса.
Я в самом деле загорела отлично. И даже боялась лишний раз принять ванну, дабы не смыть золотистую роскошь. Но к октябрю она поблекла, так и предъявленная заказчику. Блинов находился в какой-то продолжительной командировке я стала принимать сеансы кварцевого загара в нашем фитнес клубе. Когда бы не появился мой ненадежный герой — встречу во всей красе — пышущей круизной беззаботностью и бодростью духа. Несмотря ни на что. А было от чего взгрустнуть помимо любовной тоски. Едва наш жильцы, вернувшись в Москву успели переварить впечатление таинственной гибели Кармы и загладить последствия круизных романов, едва привыкли к моросящему сентябрьскому дождю и восстановили деятельный тонус, — повеяло леденящим ужасом. Вы видели, конечно, этот репортаж в криминальных новостях. В квартире Кармы, выкупленной его ярым поклонником и другом — музыкантом, которого я прозвала Оксюмерон-2, а все остальные — «Голубой пеон» (Пеон — от Пионера — имени парня, которое он либо придумал сам, либо получил от «прикольных предков», а прилагательное недвусмысленно указывало на определенные пристрастия) был обнаружен труп хозяина — то ли обкуренного, то ли обколотого, но тем ни менее ухитрившегося залезть в петлю, закрепленную в оконном проеме.
К счастью дежурила не я, а бывшая зав. кафедрой марксизма Агапенкова. В результате впечатлительная женщина получила гипертонический криз и написала задушевную статью в газету «Труд» под названием «Смерть пионера». В которой, само собой, критически исследовала нравы современного общества с распоясовшимся криминалом и ненавистью к коммунистическому прошлому.
Скорее всего, наши жильцы не связали цепь случившихся затем убийств эстрадных знаменитостей, художников и даже преподавателей высших учебных заведений с гибелью Кармы и Пионера. Из репортажей с мест преступлений, я догадалась сама, что версия самоубийства скрывает совершенно не поддающиеся здравому смыслу обстоятельства. А значит, Бледный шел по следу Ариуса. Что же будет, когда он его получит? Конца света? Разгула терроризма, эпидемия дефолтов? — я потерла шрам на запястье — это стало привычкой, сопровождающей раздумья. Мне не терпелось обсудить случившееся с Блиновым. Но его пустующая квартира стояла на охране и даже мадам Блинова не появлялась на горизонте.
Мы встретились с ним лишь в конце октября. Как и в первый день нашего знакомства, мой Депардье пригласил консьержку в садик все еще пустовавшего пентхауса.
Крыша элитного жилого комплекса «Путник в ночи» плыла сквозь дождливые сумерки как палуба Летучего голландца. Взлохмаченные ветром облака проносились грозным войском над самой головой, с пронзительной тоской глядели в хмурую даль темные окна особнячка. Хиленькие клены высотного сада роняли багровые пятипалые листья, тоскуя о своих могучих собратьях, шумящих там, на земле. Я бодро стояла на ветру, не пытаясь спасти от холодной мороси растрепанные волосы. Виктор закутал мою шею собственным шарфом, хранящим его тепло и лавандный запах одеколона. Мы помолчали, не зная с какой стороны подступиться к разделившей нас пропасти времени.
— Путешествие прошло отлично… — осторожно затронула я тему трагического круиза. — После того, как тело поп-идола с продырявленной головой и сопровождавшие груз супруги Блиновы покинули в Неапольском порту борт «святого Николая Романова», особых ЧП не произошло. Оно и понятно — пристрелив Карму и заполучив Ариус, Бледный благополучно скрылся. И даже успел свалить преступление на мстительных геев. Но потом снова выпустил его из рук. Вся эта цепь загадочных самоубийств…
— Карму и в самом деле убили члены Лиги. Обличили, якобы Карму в измене принципам товарищества и приговорил к смерти в соответствии с уставом. На самом деле, полагаю, голубой мститель хотел завладеть Ариусом. Видимо имел информацию о дорогостоящей штучке. — Виктор заслонил меня от ветра своим основательным, надежным телом. — Бледный опоздал совсем немного. А затем, сообразив, что Ариус оказался у кого-то из приближенных убитого певца пустился по следу.
— Я так и думала… «Голубой пеон» и остальные повесившиеся самоубийцы — дело его рук?
— Верно. Трупы загадочных самоубийц — следы охоты на Ариус. Бледный торопится заполучить амулет. Ноябрь на носу.
— Где же эта штуковина на самом деле? — поинтересовалась я крайне небрежно. Почти месяц человек, связанный со мной общей тайной и теплотой чувств не подавал о себе знать. Очевидно, выслеживал Ариус, оказавшийся в центре столкновения неких могущественных сил. И не рвался увидеться со мной, дабы не попасть в шквал мучительных вопросов.
— Зря спросила. Забудь, — спохватилась я.
— Извини, извини, извини… — Виктор спрятал лицо в ладонях. — Идиотская ситуация! Меня не было в Москве, звонить тебе я не имел право. Да и сейчас не должен говорить все это.
— Разумеется, супермен не хочет подвергать опасности хрупкую и не очень надежную даму. И какого черта я подобрала в пентхаусе этот сомнительный талисман? Похоже, тайна Ариуса загубила наши лирические чувства, мистер Бонд. Зачем он тебе? Ну зачем?
— Для счастья. Для общего счастья.
— Ты утопист… — улыбнулась я.
— Для общего — это значит — и для нашего с тобой. Смотри. — Виктор запустил руку во внутренний карман плаща и достал нечто, заставившее меня зажмурится. Нет, он не полыхал сейчас неземным светом, не мерцал лунным серебром потертый переплет и огненные знаки не плясали на страницах. Маленький, уставший Ариус на ладони большого человека лежал надежно, как щенок, нашедший хозяина.
Я отступила к стене, не отрывая глаз от ветхого томика. На ладони Виктора он казался живым, мудрым, теплым. Это было похоже на предложение руки и сердца. Мне стоило усилий не кинуться на шею Виктора, сохранив деловой тон.
— Слава Богу, талисман нашелся! Но как он попал к тебе? Ведь только полученный в подарок, или унаследованный, он не теряет своей силы.
— Фанат и любовник Кармы «Голубой пион» устроил на теплоходе убийство «изменника» и прихватил Ариус. Но что с ним делать — не знал. Обратился к специалистам — опять же — из своих. Бледный снова опоздал — специалист убил Пионера и завладел Ариусом. Ситуация повторялась снова, и снова — книжица буквально выскальзывала из рук Бледного, оставляя на своем пути трупы.
— Ариус — не добрый талисман, — огласила я приговор.
— Ах, дорогая моя, если я покажу тебе досье погибших, мысль о справедливой казни покажется тебе единственно верной. Тем более, что каждый из них, дабы завладеть амулетом, убивал его владельца, точно повторяя «модель» смерти Голубого пиона.
— А ты шел по его следу…
— В том-то и дело! Эта штуковина ускользала от меня с не меньшим успехом, чем от Бледного! Вот что я не могу понять! Ведь я искал Ариус, чтобы вернуть законному владельцу, но… — Виктор закурил, повернувшись спиной к ветру. Надежная, правдивая спина.
— Кто? Кто же он? — волнение перехватило горло — сейчас я услышу объяснение загадки и смогу рассказать моему другу о странных посетителях пентхауса, не рискуя показаться безумной. Виктор поймет меня и мы во всем разберемся весте! Разведчик замялся и проговорил с нарочитой небрежностью:
— Неважно кто. Скажем, мой друг. Увы, я потерял его координаты. — Блинов тоскливо огляделся: в густеющих сумерках мокрый сад и особняк с темными окнами выглядели заброшенной усадьбой. Я заметила, что разведчик отощал и утратил лоск ухоженной элегантности. Видать, он пережил непростые дни. Поняла так же, что выспрашивать про владельца Ариуса не имеет смысла, следует переменить тему.
— Давненько не видела твоей супруги.
— Оксана отправилась лечить нервы на швейцарский курорт. Она убеждала меня, что в отношениях с Кармой была совершенно невинна.
— О, разумеется! — не удержалась я. — Что удивительного, если дама зашла побеседовать к поющему философу насчет экзистенциального начала в хип-хопе, а потом решила принять ванну в его номере?
— Зря иронизируешь… — щелчком отослав сигарету в полет, он приблизился ко мне, притянул за концы шарфа, заглядывая в глаза. Слова прозвучали весомо, как воинская присяга: — Оксана мне глубоко безразлична. А ты — глубоко нет. Но я ничего не могу обещать тебе, даже то, что доживу до утра.
— Господи! — я бросилась к нему на грудь, то ли спасая от опасности, то ли прячась сама. И давно покинувшие меня слезы прорвались сладким, неуемным потоком. — Не отпускай меня… пожалуйста. Ты всегда уходишь и мне плохо, одиноко, пусто… Непонятно — зачем жить…
— Если б ты знала, каких усилий мне стоило держать дистанцию. Я не хотел подставлять под обстрел тебя, Дора. И мучился без тебя! Слабак, мерзкий эгоист. Заладил вот: «я, я, я…» — Бубнил он мне в ухо жарким шепотом: — Я хочу быть с тобой. Я не могу без тебя… Пойдем ко мне. Ты будешь охранять Ариус и мой сон.
— Ко мне. Ведь ты еще не знаешь, какой дивной кулинаркой может быть счастливая женщина.
… - Вот так завершился свободный бодрящий полет одинокой Альбины. Не надо возражений! Должна признаться, жанр флирта не мой конек. Странно — такую вот водевильную дамочку, когда дело касается любви, неизбежно тянет на монументальную драму. Я трудно влюбляюсь, а разлюбляюсь еще хуже. Что бы загубить мое чувство, Виктору потребовалось бы совершить основательную пакость. А это не в его силах. — Мое торжественное заявление не стяжало аплодисменты. Лера пожала плечами, а Катя тихо вздохнула. Мы сидели втроем в лериной столовой, изнемогая от уровня приема: синие свечи в серебре бросали живописные блики на изящные посудины с салатами экзотической рецептуры и красочного оформления.
— Ты доверчива, как дитя. А он опытен и хитер, — моя преуспевшая в жизни подруга обожала анализ чужих неудач. — Уж очень темнит парень. Что за мрачная интрига развернулась на борту «Романова»? Карму пришили гомики, мисс Сиська, похоже ушла в монастырь, а разведчик Блинов переселился к тебе в пятиэтажку. Это не «драма», это уже трагедия!
— Да пойми, есть вещи, о которых нельзя болтать вот так — за салатом! И существуют, в конце концов, чужие тайны, — я упорно молчала про историю с Ариусом, сблизившую меня с героем-разведчиком на самом высоком уровне чувств. — Я счастлива — и этого довольно.
— Ой, мне так хочется, чтобы всем было хорошо! Сказочное везение — аж страшно! — подала голос преображенная Золушка.
Белая блузка и узенькие джинсы выглядели на ней сногсшибательным нарядом. Светлые волосы рассыпались по плечам так живописно и так восторженно блестели глаза, что с сразу было ясно — звездный выход «серой мышки» на подиум судьбы состоялся.
— Не знаю даже, как рассказать, чтобы было понятно, — наша «мисс Шиффер» залилась деревенским румянцем. — Его зовут Сэниор, по нашему — Сеня. У него предки итальянцы или египтяне. Мы познакомились на теплоходе и сразу узнали друг друга. Ах, я рассказывала Альбине, это так странно и замечательно! Я поняла с первого мгновения, что Сеня — тот самый! Мой сон, моя мечта… Мы почти не расставались.
— Интересно у вас получилось — такой роман и все шито крыто! Я глаза проглядела, высматривая, что за красавец-волшебник превратил в принцессу нашу скромницу, но ни разу не засекла вас вместе. — Лера прищурила опытные глаза, ожидая признаний.
— Да! Волшебник! Он показал мне весь мир… Ну, понимаете, мы путешествовали вроде в воображении, но совсем реально! — Катя замялась, опустила глаза и тихо продолжила: — Нам пришлось скрываться. Сеня не может показываться на людях. У него какое-то секретное задание.
— Это как понимать, женат или разведчик? — Лера сильно сомневалась в правдивости поверенной нам лавстори.