Двое ловко увернулись от атаки Эдварда и достали стилеты. Третий замешкался, и это стало смертельной ошибкой, король вонзил острое, не так давно заточенное лезвие в грудь наемника. Разъяренные гибелью своего товарища головорезы ринулись на Эдварда, он умело отводил удары, но натиск сразу с двух сторон не позволял ему сделать ответный выпад.
— Ира, надо ему помочь, — раздался рядом со мной взволнованный шепот Роджера.
Вздрогнув от неожиданности, я прикусила кожу на тыльной стороне ладони. Боль немного отрезвила и помогла прийти в себя. Король отбивался смело, но Роджер верно заметил, Эдварду требовалась моя помощь. Одному из наемников удалось достать его, порезав предплечье, правый рукав светлой рубашки уже пропитался кровью.
Торопливо проглотив полный черпак оборотного зелья, я вылила на пол остатки, и не особо задумываясь о том, что делаю, с воинственным ревом выскочила из кладовки. Замахнувшись как следует, со всей силы огрела одного из головорезов медным котелком. Голова у наемника оказалось крепкой, от удара по затылку на ведьмовской посудине образовалась глубокая вмятина. Повернувшись ко мне, мужчина закатил глаза и упал лицом вниз.
Наемник против котелка: один — один.
Оставшийся на ногах головорез обернулся, увидел меня и уже занес оружие, чтобы отомстить за второго павшего товарища, но Эдвард воспользовался моментом и нанес ему смертельную рану, перерезав горло. Прижимая к себе помятый котелок, я посмотрела на лежащих в крови мужчин, после чего подняла глаза на короля.
— Мы их… я… я его…
Слово «убила» застряло в горле тяжелым комом. Наемник, по которому я заехала котелком, вдруг громко застонал и, перевернувшись на спину, приподнял голову. Из сломанного носа хлестала кровь.
— Вы — нет, — спокойно сказал Эдвард и вонзил в лежащего меч.
Изо рта мужчины потекла густая темная струйка. Хрипло выдохнув, он бросил на короля злой взгляд, после чего закатил глаза и обмяк, больше не произнося ни звука. От запаха крови у меня закружилась голова.
— Надевайте ваши брюки, — буркнул Эдвард, вытирая лезвие меча и убирая его обратно в ножны, — платье придется оставить здесь.
Выронив из рук котелок, который прокатился по деревянному полу с громким звоном, я сняла с пояса кошель и вернулась в коморку. Не помню, как стянула платье, надела брюки и темно-зеленую тунику, которую Эдвард покупал в столице, когда мы притворялись пожилой парой, все делала механически, в голове звенела пустота.
— Меня не забудьте, — крякнул Роджер в темном углу, вырывая меня из этого транса.
Я испуганно подскочила, сердце так и норовило вырваться из груди. Схватив Роджера, вышла в комнату и уже более осознанно посмотрела на Эдварда, он доставал из карманов головорезов сложенные листы пергамента. Развернув их, король невесело усмехнулся:
— Что и требовалось доказать.
Он протянул мне находки.
— Вы ранены, — с тревогой сказала я, глядя на продольный порез, выглядывающий из-под разорванного окровавленного рукава.
— Пустяки, — отмахнулся король и наклонился к последнему убитому, проверяя и его карманы.
Разворачивая листы, я уже догадывалась, что увижу, и потому не сильно удивилась, прочитав на пергаменте выписанное аккуратным ровным почерком приглашение посетить королевство Гримвальд, скрепленное специальной королевской печатью.
— А это что?
Эдвард выудил из-под рубашки наемника тонкую цепочку, на которой словно маятник из стороны в сторону раскачивался гладкий белый камушек. Из зеркальца вдруг послышалось злое шипение.
— Духи раздерите этого чернокнижника!
— Ты знаешь, что это? — настороженно спросила я Роджера.
— Знаю, — невесело отозвался он. — Похоже, Сайлас поставил на нас следящие чары. Теперь понятно, как его шакалы появились здесь так быстро. Их привел этот магический амулет, он способен указать на оставленный на жертве след с точностью до улицы.
Эдвард распрямился и, повернув голову к Роджеру, тихим, угрожающим голосом спросил:
— Что?
— На мне чар нет, я бы почувствовал! — поспешно добавил Роджер. — Но дядя держал в руках еще и…
— Кошелек, — выдохнула я.
Мы с Эдвардом посмотрели на кожаный мешочек в моих руках. Король тихо выругался.
— Из столицы за нами выехали семеро. Здесь только трое. Надо уходить.
Достав сумку, он спешно запихнул в нее запасенную одежду, гримуар, монеты и самое ценное, что у нас было — листья скороспела. Котелок решили оставить, так как после деформации он стал непригоден для зельеварения, а травы и пузырьки сможем купить позже. Кошелек и одежду бернфилдских торговцев бросили на пол, рядом с телами. Король накинул кафтан, в котором прибыл на бал в замок Гримхильды, схватил меня за руку и со словами «Всё, нельзя здесь больше оставаться» потянул к выходу.
— Постойте! — воскликнула я, выдергивая свою ладонь из его крепких пальцев.
— Что? — сердито рявкнул Эдвард, разворачиваясь.
Измененное оборотным зельем лицо заметно побледнело, черты заострились. Король едва сдерживал бушевавшие в нем эмоции.
— Эндрю, — тихо сказала я, указывая на лежащего все там же и все также без сознания торговца. — Мы не можем его здесь оставить. Вы сами сказали, что за нами гнались и другие, значит, рано или поздно они здесь появятся и найдут своих товарищей. И что тогда будет с Эндрю? Они его убьют только потому, что мы удачно встретили его на своем пути?
Король снова выругался.
— Вы правы, — вздохнул он и подошел к дивану.
Схватив молодого торговца за плечи, король собирался с силой его встряхнуть, но я снова закричала:
— Подождите!
Эдвард как-то устало на меня посмотрел, его приподнятая бровь так и спрашивала: «Ну, что еще?»
— Возьмите у него несколько волосков, мне пришлось вылить остатки зелья… — пробормотала потупившись.
Король позаимствовал у одного из мертвых головорезов короткий нож и, поднеся его к темной макушке Эндрю, срезал у того целую прядь длинных темных волос. После чего убрал их в карман и как следует встряхнул молодого человека. Тот сразу не очнулся, и Эдвард залепил несчастному торговцу смачную оплеуху. Дернувшись, торговец распахнул глаза и удивленно уставился на короля.
— Г — генрих? — пробормотал он и тут же помотал головой. — Нет, вы не мой брат. Кто вы? Что вы здесь делаете?
— Приятель, послушай, тебе срочно нужно отсюда уходить.
Эндрю озадаченно перевел взгляд с короля на меня и обратно.
— А где… кхм, я ведь даже не знаю, как их зовут… милая пара из Бернфилда?
— Они сбежали, — холодно сказал Эдвард, отходя от торговца. — И оставили тебе подарок.
От открывшейся картины лицо Эндрю позеленело. Он судорожно втянул воздух и зажал рот рукой. Король указал на щеку одного из головорезов.
— Знакомая метка? Догадываешься, кто они?
Эндрю испуганно округлил глаза и, все также сжимая рот рукой, закивал.
— Их дружки, возможно, появятся здесь в ближайшие несколько тауров, поэтому тебе нужно сейчас же исчезнуть из города.
Торговец подскочил на ноги, уговаривать его не пришлось. Опрометью кинулся на улицу, но почти сразу остановился и согнулся пополам, беднягу вырвало. Настороженно оглядываясь по сторонам, мы тоже спешно покинули дом. К счастью, никто не обращал на нас внимания, все были заняты своими делами. Пьяница, которого ранним утром выворачивает наизнанку, для города был зрелищем обыденным. Сочувственно похлопав Эндрю по плечу, король произнес:
— Пожалуй, стоит повременить с открытием нового отделения. Спрячься на время в другом городе и лучше пока не высовывайся.
— К-кто в-вы? — вытирая рукавом рот и страшно заикаясь, спросил торговец.
— Всего лишь добрые горожане, которые удачно оказались рядом. Поспеши.
Попрощавшись на этом с несчастным Эндрю, король взял меня за руку и потянул за собой. Мучаясь от угрызений совести, я пошла за ним, оставляя молодого торговца на волю судьбы и надеясь, что Черные короли не станут преследовать теперь и его.
Так как нам все же удалось сменить внешность, и оставшиеся головорезы не подозревали, как теперь выглядят те, кого они преследуют, мы могли беспрепятственно передвигаться по городу, притворяясь обычными посетителями Вильдорфа. В течение дня медленно прогуливаясь вдоль ярмарочных рядов, Эдвард и я незаметно наблюдали за мелькавшими здесь и там фигурами в длинных плащах. Как и говорил король, по нашему следу шли еще четверо, они появились спустя полчаса после того, как мы покинули укрытие. Мы видели, как они быстро осмотрели дом и так же поспешно его оставили, в руках один из мужчин со злостью сжимал волшебный кошелек. Они прочесывали город, но при свете дня, когда жизнь в Вильдорфе закипела, головорезы уже не решались открыто стучаться в дома и выламывать двери.
После полудня, чтобы не привлекать внимание городских стражей, Черные короли и вовсе скрылись, и мы с Эдвардом, наконец, смогли выдохнуть. Дождавшись, когда стемнеет и народ покинет центральную площадь, мы снова перебрались на территорию Горнхольца. По словам Эдварда, в этой части города он чувствовал себя спокойнее, и с помощью магии сможет связаться с Фроло, в то время как как через барьер сделать это невозможно. Мы сняли апартаменты с просторной ванной и двумя отдельными комнатами. Здесь нам предстояло прожить следующие две седмицы.
***
Последовавшие за этими событиями дни прошли относительно спокойно, но еще оставалось много вопросов, которые нам предстояло решить до королевского бала.
В первое же утро Эдвард спустился к хозяину гостиницы и попросил пергамент, перо и чернила. Сев за стол возле окна, он начал выводить размашистым королевским почерком послание для Фроло, единственного сохранившего верность служителя министеррата. Я сидела рядом и читала то, что писал король.
«Включи в списки приглашенных на бал графа и графиню из рода…»
Эдвард остановился на мгновение, посмотрел на меня, хмыкнул и продолжил:
«…из рода Габсбургов. Не забудь в архивах внести их в перечень знатных родов и припиши им какие-нибудь отдаленные земли. Если всё пойдет по плану, в ближайшие дни ты получишь весточку от Галлахера, содействуй ему во всем, о чем он попросит.
Надеюсь, скоро уже всё разрешится. Ценю твою верность и никогда о ней не забуду».
В окно влетела крупная черная птица с горящими серебряными глазами и выжидательно посмотрела на короля. Эдвард сложил пергамент в несколько раз и, прошептав: «Будь осторожна», сунул записку в распахнутый клюв. Птица с громким щелчком его закрыла, пряча послание, и, получив от короля нежные поглаживания, выпорхнула из комнаты.
Затем мы отправились на торговую улочку, так как нам снова требовалась одежда. В первом же королевском ателье мы подобрали подходящие для знатной пары платья, за которые Эдвард отдал часть вырученных в Блэкверне монет, после чего в ведьмовской лавке пополнили запасы трав и купили новый котелок. Эффект оборотного зелья мог неожиданно закончиться и нам стоило как можно скорее сварить новое. Оставшись без волшебного кошелька, в котором все так удобно умещалось, мы несли в руках несколько объемных пакетов и на обратном пути в гостиницу тихо обсуждали, где нам раздобыть бальные наряды. Вдруг мне показалось, что рядом мелькнул знакомый силуэт. Остановившись, я пригляделась и удивленно воскликнула:
— Господин Лагерфельд!
Мужчина с пышными седыми усами в огромном бархатном берете, на котором весело покачивалось длинное перо, удивленно обернулся и вопросительно приподнял брови.
— Граф Габсбург, — представился Эдвард, когда мы подошли к портному. — А это моя жена.
— Польщен знакомством, Ваше Сиятельство. — Старик поклонился и не без сомнения добавил: — Однако, боюсь, что мне еще не доводилось слышать о роде Габсбургов.
Он окинул нас подозрительным взглядом. Его можно было понять, графская чета ходит за покупками на своих двоих, да еще и сами несут пакеты. Подозрительно! Если бы король перед выходом не догадался надеть перчатки, красовался бы еще и сбитыми в кровь костяшками.
— Ничего удивительного, графский титул мне присвоили относительно недавно, — сухо пояснил Эдвард. — Вы о нас еще услышите.
Мужчина снова поклонился с уже более почтительной улыбкой.
«Хорошо, что переоделась в новое платье, — успела подумать я, — будь на мне брюки, королевский портной точно бы распознал свою работу».
— Как странно встретить вас в этой части Вильдорфа, — сказала, широко улыбаясь и при этом пристально глядя на старика. — Разве вы не занимаетесь нарядами королевы Гримвальда? О, я слышала, что последние ваши работы произвели впечатление на подданных Её Величества! Ваше мастерство превозносили все, кто имел счастье воочию видеть его результаты.
— Мои услуги востребованы во многих знатных родах во всех королевствах, — самодовольно подкрутив ус, ответил он. — Я как раз возвращаюсь из графского поместья, где проводил примерку для Их Сиятельства. В Горнхольце так внезапно объявили о предстоящем бале, — пробурчал старик. — Жестокий король совершенно не думает о бедных дворянах, за столь короткий срок крайне сложно подготовить все необходимое.
— О, как же вы правы! — воодушевленно согласилась я. — Мы ведь и сами столкнулись с подобной проблемой. Приглашение на бал для нас стало полной неожиданностью. Как бы мне хотелось, чтобы такой мастер, как вы, взялись за наши туалеты!
— Право, Ваше Сиятельство, я польщен, но у меня уже столько заказов…
— Ах! — театрально вздохнув, закатила глаза. — Какая жалость! Для нас с графом это первый официальный выход в свет, и я ужасно волнуюсь. Придется идти к горнхольцкому портному. Мы знакомы с одним мастером в столице.
— Горнхольцкий портной! — не менее картинно ужаснулся старик, схватившись за сердце. — Ваше Сиятельство, в этих королевских ателье, простите святые духи, сплошь безвкусица! И к кому же вы собираетесь обратиться?
По ходу нашего разговора лицо Эдварда бледнело, а скулы заострялись, и я поначалу решила, что король злится из-за услышанного. Однако вскоре заметила, что у висков темные пряди стали немного светлее. Зелье переставало действовать и так не вовремя!
— Не знаю, знаком ли вам Найджел Ланкастер, — торопливо произнесла я.
— Ланкастер? — еще громче взвыл портной, его пышные усы задрожали. — Нет, это невозможно, Ваше Сиятельство! Только если вы хотите, чтобы этот бал стал для вас последним! Вас поднимут на смех!
— Но что же нам делать? — взволнованно спросила я и посмотрела на него со слезами в глазах.
Не зря несколько лет обучалась актерскому мастерству, хотя волнение в эту минуту испытывала непритворное. В любой момент посреди улицы вместо молодого графа мог появиться сам король Горнхольца. Вот бы портной удивился! Старик тяжело вздохнул, покачал головой, погладил усы и наконец махнул рукой.
— Две седмицы — небольшой срок, но для Кристофа Лагерфельда нет ничего невозможного! Я возьмусь за ваши платья, и на этом балу вы будете блистать. Это я вам обещаю!
Оставив портному адрес гостиницы, куда он днем позже заглянул, чтобы снять мерки, мы поспешили скрыться, пока не стало слишком поздно. Так, благодаря еще одной удачной встрече решился вопрос наших бальных нарядов.
***
За время, проведенное в Вильдорфе, я успела тщательно изучить его горнхольцкую половину. Каждый день мы с Эдвардом прогуливались по узким улочкам, ходили вдоль рынков, обедали и ужинали в тавернах. И каждый день я любовалась мужчиной, который находился со мной рядом, его серьезными серыми глазами, точеными скулами, красивыми, всегда немного чуть сжатыми губами, по которым я, признаться, немного скучала и в то же время боялась снова вспомнить их вкус.
В первый вечер я сварила новую порцию оборотного зелья, позволявшее нам снова видеть друг друга настоящими, а также заживляющую мазь, которую тут же опробовала на ранах Эдварда. Пока я медленно втирала темную субстанцию, моментально впитывавшуюся в кожу, король неотрывно смотрел в мое лицо. Осторожно проведя пальцами по крепкому предплечью, на котором краснел продольный порез, улыбнулась.
— В этот раз они не использовали яд.
— Верно, в этот раз просто царапина, — мне показалось, что в голосе короля прозвучала легкая досада.
Осторожно проведя кончиком пальцев по рассеченной брови, я на мгновение застыла. В потемневшем взгляде плескались такие эмоции, что мне мигом сделалось жарко. Сжатые губы приоткрылись от тихого выдоха.
Сглотнув, я отдернула руку, закрыла баночку с мазью и, прочистив горло, весело сказала:
— Вот и всё, как новенький. Даже следов не осталось.
После чего спешно сбежала в соседнюю комнату. В спину мне донеслось тихое и отчего-то печальное:
— Спасибо.
Однажды вечером, собравшись с мыслями, я постучалась в комнату к Эдварду, чтобы предложить ему прогуляться в парке, о котором недавно услышала в разговоре других постояльцев гостиницы. По их словам, он примыкал к графскому поместью, которое расположено в штайге от города, и славился искусно выполненными фонтанами. Однако на стук никто не отреагировал. Поколебавшись несколько минут, я отворила дверь и заглянула внутрь.
Король сидел на полу, расслабленно скрестив ноги и повернувшись к окну, на которое неотрывно смотрел.
— Эдвард? — неуверенно позвала я, но он не ответил.
Подойдя ближе, озадаченно хмыкнула и села рядом, с интересом наблюдая за мужчиной. Его глаза полностью заволокло серебристой пеленой, что выглядело одновременно пугающе и загадочно. Повернув голову в мою сторону, король моргнул, но зрачки так и не появились.
— Что вы делаете? — спросила шепотом.
— Вытаскиваю Галлахера, — спокойно сказал Эдвард, снова поворачиваясь к окну.
— Он сейчас в замковой тюрьме? — немного помолчав, тихо уточнила я.
И тут же пожалела, подумав, что своими расспросами, вероятно, отвлекаю короля. Однако тот улыбнулся и без какого-либо раздражения в голосе ответил:
— Нет, в нескольких штайгах от него, в башне узников. Нам это на руку, будь он в замке, я бы не смог до него дотянуться.
— Почему?
— Вокруг королевского замка стоит защита, вроде барьера, который не позволяет магически воздействовать на него извне. А также сдерживает магию изнутри, — тихо добавил он.
Я удивленно посмотрела на короля, гадая, зачем он добровольно ограничивал собственный дар. Чтобы защититься от других магов?
— Но ведь и до башни полдня пути, — немного подумав, заметила я. — Вы можете управлять животными на таком расстоянии? Вы настолько сильный маг, Эдвард?
— Это семейное, — почему-то смутился он.
— А как вы собираетесь вызволять из башни ваших людей? Снова крысы? — хмыкнула я.
— Вороны, — легко улыбнулся король.
***
Другим вечером, когда Эдвард ушел в лес проведать Чарли, который всё это время обитал где-то в окрестностях Вильдорфа, я сбегала в ведьмовскую лавку, чтобы купить некоторые ингредиенты. Очень хотелось опробовать вычитанный в гримуаре рецепт одного крема. Мне до Гримхильды с её манией красоты, конечно, было далеко, но заботиться о себе я так же любила, и больше всего мне нравились различные уходы для лица и волос.
Вернувшись в комнату, спряталась в ванной, достала уже заготовленную основу, высыпала в нее недостающий компонент и как следует размешала. Носа тут же коснулся удивительно сладкий аромат. Проверив, что дверь надежно заперта, зачерпнула на пальцы густой темно-бордовой смеси. Как-то раз Денис, мой бывший, увидел меня с увлажняющей огуречной маской на лице и очень долго противно смеялся. А потом сказал, что так я выгляжу совершенно несексуально и попросил при нём их больше не делать. К тому времени мы уже жили вместе, поэтому каждый раз, когда делала какие-нибудь процедуры, приходилось прятаться или дожидаться, когда останусь дома одна. После болезненного разрыва уже несколько лет прошло, а привычка осталась.
Напевая под нос жизнерадостную мелодию, начала плотным слоем наносить крем на лицо. Как раз, когда покрывала последний участок кожи, послышались шаги. Скрипнули половицы. Раздался приглушенный волчий рык, и дверь в ванную содрогнулась от сильного удара.
— Гримхильда? — взволнованно позвал Эдвард. — У вас всё в порядке?
— А! — я испуганно дернулась, смахнув несколько пузырьков с полки над раковиной.
Раздался звон и звук разбивающегося стекла, волчий рык перерос в настоящий вой. Очевидно, решив, что со мной что-то стряслось, король выбил плечом дверь. Ввалившись внутрь, он на мгновение замер. Его глаза расширились. Оглушительно зарычав, в ванную вбежал Чарли и кинулся в мою сторону. Я испуганно отпрянула к стене, но Эдвард, опомнившись, схватил волка за шкирку, и тот повис у него в руке, барахтаясь и принюхиваясь. Вернувшись к проему, король отшвырнул Чарли за дверь, захлопнул ее и развернулся ко мне. Медленно приблизившись, он протянул указательный палец и осторожно провел им по моей скуле.
— Что это? — улыбнулся король. — Медвежья ягода?
Медленно кивнула, не в силах выдавить из себя хоть слово.
— Все ясно, Чарли их обожает и сходит с ума, когда чует аромат. Хм — м…
Он задумчиво потер бордовую смесь указательным и большим пальцем.
— Интересно, мне еще не доводилось пробовать крем на основе ягод. Обычно мой цирюльник делает его из улиток или меда. Можно?
Он указал на открытую баночку. Удивленно моргнув, я снова заторможенно кивнула. Ополоснув в воде руки, король зачерпнул полную ладонь темно — бордовой смеси.
— Вы… делаете маски? — все еще не веря своим глазам глупо спросила я.
Эдвард приподнял бровь и ткнул пальцем в свою щеку.
— Это — первое лицо королевства, — насмешливо протянул он. — Оно не может быть обветренным или морщинистым.
После чего уверенно нанес на свой королевский лик толстый слой крема. Мы несколько минут молча сидели в ванной. Когда изумление прошло, и я осознала происходящее, мой рот сам собой растянулся в идиотской улыбке, которая тут же приковала взгляд Эдварда. Его кадык нервно дернулся. Прикусив губу, я через несколько мгновений все же тихо рассмеялась.
— Вы сейчас выглядите довольно забавно, Эдвард.
— А вы выглядите прекрасно, Гримхильда, — хрипло ответил он.
Поперхнувшись смешком, уставилась на короля. В груди расплескалось настоящее тепло, пальцы задрожали, и я потянулась к мужчине. Плевать, что мы оба измазаны в ягодной жиже, мне хотелось его поцеловать. Взгляд короля потемнел, и он тоже подался навстречу. Когда наши губы уже почти соприкоснулись, из комнаты донесся вой, в дверь жалобно заскреблись.
— Проклятие, — тихо выругался Эдвард. — Прости, приятель.
Он отклонился и, досадливо улыбнувшись, спросил:
— У вас еще осталось несколько ягод?
Я растерянно кивнула.
— Отлично, они ему пригодятся.
Как выяснилось, Эдвард привел волка в гостиницу, так как тот повредил лапу. Чарли наткнулся на охотничью ловушку, в которую угодила молодая волчица, а когда вытаскивал ее, сам серьезно поранился.
— Сможете сделать для него такую же мазь, как… как для меня? — тихо спросил Эдвард, когда мы, умывшись, вышли из ванной.
— Конечно, — улыбнулась я, погладив волка. — Он такой же храбрец, как и его хозяин.
Чарли застенчиво прижал уши, а на бледных скулах короля появился легкий румянец.
***
Когда до королевского бала оставалось меньше двух дней, пришло время варить антидот для Кристиана. Так как по рецепту он должен быть свежим, мы отложили это дело напоследок. Как и в случае с приворотом, этим зельем следовало пропитать ягоды или фрукты, желательно кислые. За ними мы отправились на центральный рынок Вильдорфа, огромное крытое помещение, в котором протянулись длинные ряды, заставленные продуктами и различными товарами.
— Подходите, попробуйте ягодки. Выращенные на магии, самые вкусные во всем королевстве! — громко зазывала одна из торговок, возле которой и без того толпилось много народу.
— Лицензированная магия? — деловито осведомился Эдвард, подходя ближе.
— Всеми богами клянусь, достопочтенный господин, конечно, лицензированная! — женщина усмехнулась, подмигнув соседке, которая торговала фермерскими продуктами.
— Эх, сплошь одни лесные, — досадливо поморщилась пожилая дама, внимательно рассматривавшая корзинки и стаканчики, выставленные на прилавке. — А фрукты у вас какие-нибудь есть? Да хоть яблоки?
— Э-э, госпожа, это вам в соседний Вильдорф, у них там теперь чего только нет. И мандарины из Южного королевства, и яблоки вот такие, сочные, красные! А у нас пока только ягоды.
При этих словах мы с королем непроизвольно посмотрели друг на друга, и каждый тотчас же отвел смущенный взгляд. Упоминание яблок всколыхнуло воспоминание о волшебных плодах Безумного Садовника, и что за ними последовало.
Торговка протянула мне крупную темную ягодку, по виду напоминавшую ежевику, и предложила попробовать. На вкус та оказалась достаточно кислой, и, купив небольшую корзинку, мы с Эдвардом покинули рынок.
Однако перед тем, как возвращаться в гостиницу, свернули к таверне, чтобы пообедать. Это место приглянулось нам еще в первые дни, так как здесь, в отличие от многих других заведений, отсутствовали классовые предрассудки. В одной компании могли набивать желудки заматеревшие буржуа с молодой знатью, совершенно не смущаясь присутствия в том же помещении обычных городских рабочих и торговцев.
Заказав вино и стейки, мы с Эдвардом устроились в уютном уголке и негромко разговаривали, обсуждая сначала предстоящий бал, а затем незаметно для самих себя переключились и на другие темы. Король рассказывал о местах в Горнхольце, где он любил бывать, когда за соседним столиком расположилась большая семья в потертых, покрытых пылью одеждах. Мужчина с длинной густой бородой сильно хмурился, женщина, укутанная в тонкую шаль, беззвучно плакала, вытирая слезы платочком, а трое детишек ерзали на скамейках, испуганно мотая головами. К ним за стол подсели двое торговцев, которые уже некоторое время распивали эль и громко смеялись.
— Ба, друг мой, ваше хмурое лицо мне кажется знакомым, — весело сказал один из них, глядя на главу семейства.
— Действительно, я тоже вас где-то уже встречал. Не подскажите, где бы это могло быть? — подал голос второй.
— Вероятно, вы ошиблись, — недружелюбно буркнул мужчина.
— Да нет же, вспомнил! — обрадовался первый. — Я у вас пару лет назад в Хампфдорфе оружие покупал. Вы там кузнечную мастерскую держите, не так ли?
Мужчина побагровел и сердито стукнул мощным кулаком по столу.
— Держал! — почти что выплюнул он, в голосе его звучало негодование. — Держал, да только нет теперь у меня никакой мастерской!
Женщина заплакала сильнее, тихо всхлипывая. Я сидела напряженно, не сводя глаз с соседнего столика, король переводил настороженный взгляд с меня на разъяренного мужчину.
— Что же случилось? — в голос удивились торговцы.
— Вы случились, — взревел кузнец, — вы со своими дешевыми инструментами, которые начали телегами ввозить в наши города! Я всю свою жизнь работал в той мастерской, она мне от отца моего досталась, а ему от деда. И что же? Стоило королеве, чума на её дурную голову, отменить пошлины, я потерял возможность зарабатывать. Кто теперь купит у меня клинок или инструмент, если в соседней лавке его продают в три раза дешевле, а? А мне их, — он махнул рукой на притихших детей, — чем прикажите кормить?
У меня поникли плечи, а от участливого взгляда Эдварда становилось только хуже.
— Первые несколько седмиц еще держались, люди по старой памяти захаживали, но за последние дни ни одного покупателя. А я не могу продавать по той же стоимости, что из других королевств завозят, это всё равно что задаром отдать. Мне на этом семью не прокормить.
— Но, дружище, — успокаивающе начал один из торговцев, — сколько новых возможностей появилось в коммунах благодаря новым указам королевы. Наверняка и для тебя найдется подходящее дело.
— А что мне до этих возможностей? — скривился мужчина. — Я всю жизнь кузнецом был, только им быть и умею! Нет, в Гримвальде для таких, как я, теперь нет места.
— И что же вы намерены делать? — спросил второй торговец.
— Да чего же? Мастерскую я свою продал, — вздохнул кузнец, как-то разом растеряв всю ярость. — Вот с семьей перебрались в Горнхольц, будем здесь обустраиваться. В королевских кузнях оно, конечно, не то же самое, что свое дело иметь, зато точно хватит монет, чтобы детей вырастить.
Женщина зарыдала в голос. Торговцы не без жалости посмотрели на семью кузнеца и, пожелав им удачи на новом месте, поспешили вернуться за свой столик. Потеряв всякий аппетит, я попросила Эдварда как можно скорее покинуть таверну.
Впервые чувствовала на сердце такую тяжесть. Представив, сколько семей сейчас еле-еле сводят концы с концами из-за того, что я решила всему королевству нанести добро, мне стало по-настоящему дурно.
— Не стоит так грустить из-за этих людей, Гримхильда, — мягко произнес Эдвард, когда мы вышли. — Они могли приспособиться к новым условиям, когда в королевстве начались изменения, но предпочли сдаться, упрекая во всем королеву и других горожан. Сделайте выводы, возможно, некоторые указы вам стоит впоследствии скорректировать, но не вините себя в бедах каждого подданного. Многие люди — творцы своих собственных проблем.
— А вы сделали выводы, Эдвард? — слабым голосом спросила я.
— Еще какие, — кивнул король. — Уверен, эти три седмицы для нас обоих оказались весьма… познавательными.
Он приобнял меня за плечи. Улыбнувшись, я прильнула к нему, обхватив за талию, и на душе полегчало.
Когда настал день торжества, все было готово. Пропитавшиеся зельем ягоды я сложила в расшитый ридикюль, Галлахер передал королю послание, что он и небольшой отряд, который ему удалось собрать, ждут наготове вблизи замка, а Фроло подтвердил, что наши имена внесены в списки приглашенных. Мы заказали роскошный экипаж, достойный четы Габсбургов, огромную карету с темно-бордовой обшивкой, украшенную золоченой резьбой по дереву и бронзовыми деталями. Когда над Вильдорфом взошло полуденное солнце, кучер ударил хлыстом, подгоняя четверку крепких гнедых лошадей, и наш экипаж тронулся.
Мы направлялись в королевский замок, еще не догадываясь о том, что нас ждет.