Хирн изумился.
– Да что вы? Это так скоро не делается! – сказал он. – Пройдут недели, пока отрастет моя борода.
– Ну, столько времени я не могу ждать. Она должна быть у вас сегодня же вечером.
– Но как же?
– Существуют искусственные бороды.
В душу Хирна закралось недоверие.
– Но ведь сразу же видно, что борода наклеена, – сказал он.
– Я-то увижу, – возразил Пино, и Хирн опустил голову, такое у него было сильное желание расхохотаться. – Но женщина этого не заметит.
– Какая женщина? – спросил Хирн.
– Жена доктора Хирна.
– Я опять должен явиться перед ней в новом облике?
– Да, вы изобразите моего шурина, доктора фон Ильга.
– А кто это?
– Это вас не касается. Вся ваша обязанность состоит в том, чтобы лечь в постель и сделать вид, что вы больны.
– А жена Хирна?
– Будет ухаживать за вами.
– За мной?
– Да. То есть она будет думать, что перед ней находится доктор фон Ильг.
– Он ее… – он не мог произнести слова «любовник». Но Пино догадался.
– Ее любовник, хотите вы сказать? – докончил он фразу Хирна. – Боже упаси! – Она его в жизни не видела. Но доктор Хирн попадется на эту удочку.
– Ну, этого я не думаю! – вырвалось у Хирна.
– Почему не думаете? – с изумлением спросил Пино.
– Я только хотел сказать, – поправился Хирн, – как вы поставите его в известность?
Пино рассказал Хирну свои приготовления.
– Гениально задумано! – воскликнул Хирн. – У вас мы можем кой-чему научиться!
– Вы бы лучше сознались, что не можете угнаться за мной, и поэтому решили бы бросить свою жизнь и стать полезным членом общества.
– Об этом мы еще поговорим. Теперь попытаемся довести до конца таинственный случай с доктором Хирном. Вы уверены, что он действительно остался в Берлине, а не уехал в Копенгаген?
Пино напомнил ему про фотографию, снятую детективным бюро «Север» в Копенгагене и изображавшую камердинера Петера, разыгрывавшего роль Хирна.
– Что же это доказывает? – возразил Хирн. – Может быть, доктор Хирн, о котором вы мне столько рассказывали, страстный охотник и…
– Да? Разве я говорим вам? – удивленно спросил Пино.
– Разумеется! Может быть, говорю я, этот доктор Хирн на два дня отправился на охоту и вместо себя оставил в Копенгагене своего слугу.
– Верно! – сказал Пино и вспомнил, что фрау Орта что-то рассказывала ему про тюленя.
– Речь шла о тюлене? – спросил Хирн. – Послушайте, я когда-то прочел брошюру об охоте на тюленей. Нужно выехать в море и в продолжение долгих дней выжидать на какой-нибудь песчаной отмели, чтобы привлечь зверей и поймать их.
– Да я знаю, – ответил Пино.
– Следовательно, очень возможно, что его лакей, которому это тоже известно, решил воспользоваться отъездом Хирна и несколько дней разыгрывать роль своего барина.
Пино задумался.
– Это возможно, – сказал он.
– Если бы у Хирна действительно возникло намерение выдавать другого за себя, то он наверное попросил бы кого-нибудь из своих друзей заменить его в этой поездке, а не положился бы на своего лакея. Ведь он должен был бы знать, что его слуга будет компрометировать его на каждом шагу.
– Это возможно, – повторил Пино.
– Наконец, ему не пришлось бы долго искать, чтобы найти желающего совершить бесплатное путешествие в Данию под фамилией доктора Хирна.
– Это мне кажется вполне правдоподобным.
– Я ни за что на свете не хочу отвлечь вас от ваших предположений, – притворился Хирн. – Вы ведь король сыщиков, а я любитель и новичок.
Пино задумался.
– Во всяком случае игнорировать ваши доводы нельзя, – сказал он.
– Но и ваши аргументы не лишены основания, – возразил Хирн. – Как бы то ни было, я попробую как можно естественнее сыграть роль доктора фон Ильга.
Они обговорили все подробности. Пино был в восторге от проявленных Хирном способностей. Это не укрылось от внимания Хирна, который решил использовать благоприятное настроение Пино и снова потребовал аванс. Затем он поклонился и ушел.
– Я его вышколю для себя, – сказал Пино, когда тот вышел из кабачка. – Насколько он может быть полезен мне, настолько он может принести вреда обществу, если будет продолжать свой преступный образ жизни.
Хирн покинул Пино с бородой и в прекрасном настроении. Положение его изменилось к лучшему. Правда, теперь он нуждался в помощнике. Он отправился к своему другу Гроссу. Но совсем забыл, что был уже не прежним доктором Хирном, а бродягой, вызывающим своим видом недоверие. Швейцар велел ему пройти на черный ход, а кухарка, выглянувшая в щелку двери, приняла его за назойливого нищего и обругала. На повторенную им несколько раз просьбу лично переговорить с господином доктором Гроссом позвали лакея, который при виде Хирна отступил на несколько шагов назад, боясь запачкать свою темно-синюю ливрею.
Только, когда Хирн сказал: