Теперь я знаю то, что предпочла б не знать:
Ахилл и вы... Смешно мне вас с собою звать.
Вам нужно, чтобы я покинула Авлиду.
Эрифила
Вы мне наносите глубокую обиду.
Ужели повод я подозревать дала,
Что я неискренна и вам желаю зла?
Ахилл, по чьей вине я плачу и стенаю,
Меня лишил всего.
Ифигения
Он дорог вам, я знаю!
Он все крушил мечом, он все палил огнем,
Но как любили вы рассказывать о нем,
Живописать войны ужасные картины:
Гора кровавых тел, и пепел, и руины,
И в пламени, в дыму, среди обломков - он!
Тот образ в памяти у вас запечатлен.
Обилье ваших слез и жалоб повторенье
Мне уж давным-давно внушали подозренье.
Но я, жалея вас, сомнения гнала
И лишь добрее к вам и ласковей была,
О вас заботилась, невольный страх скрывая,
Как о родной сестре... Ошибка роковая!
То, что свою любовь вы утаить смогли,
Еще простительно: стыдливость вы блюли.
И даже, может быть, я вам простить могла бы,
Что вы его любовь похитили: мы слабы.
Но то, что знали вы прекрасно наперед,
Какой меня позор и униженье ждет,
И, не предупредив, позволили пуститься
Мне в это странствие, чтоб вместе с ним глумиться
Над тем, как я его, неверного, ищу,
Вот этого я вам вовеки не прощу!
Эрифила
Вы на меня взвели такие обвиненья,
Что, право, слушать их нельзя без удивленья.
Ведь как меня судьба сурово ни гнала,
Я к поношению привычна не была.
Увы, влюбленные почти всегда ревнивы,
Но, видно, ревностью совсем ослеплены вы!
Кто ж мог предположить, по правде говоря,
Что предпочтет Ахилл вам, дочери царя,
Пусть даже чувствуя к своей добыче жалость,
Рабыню, что ему на Лесбосе досталась?
Ифигения
Что ж, радуйтесь, пришло и ваше торжество.
Тем глубже и острей боль сердца моего.
Свое несчастное рисуя положенье,
Стремитесь вы мое удвоить униженье.