Чарли Шлегелю было наплевать на собачье представление и на то, завоюют ли псы награды или нет. Он приехал сюда ради дела, а не развлекаться. Теперь они с Кенни стояли у стола, на котором было разложено с полдюжины только что купленных корн-догов, жевали сами и бросали куски мистеру Блонду и Кларенсу. Как обычно, Кенни делал это со своими штучками — вставал на колени и кормил Кларенса изо рта.
— Ну, мальчик, попробуй, отбери, р-р-р… — Пес облизывал ему все лицо, но Кенни крепко держал мясо в зубах, и Кларенс заходил с другой стороны. Затем они начинали упорную игру — кто кого перетянет. — Давай, давай, Кларенс, — понукал сквозь стиснутые зубы Кенни. Пес напрягал плечи и тянул — мышцы бугрились под его блестящей шкурой.
— Вставай, придурок, — сказал брату Чарли. Тот не услышал, и он легонько пнул его под ребра. — Завязывай.
Кенни переложил мясо изо рта в руку и долго отталкивал собачий нос, пока все-таки не отдал кусок.
— В чем дело?
— Дело в том, что он повредит себе губы, — предупредил Чарли.
— Никогда. У него губы как кожаные.
— Мягкие, а не кожаные.
— Хоть бы и так. — Кенни отряхнул пыль с колен.
— Вот они, — указал Чарли. Пинат и Никси вели на толстом поводке бледно-голубого питбуля.
Чарли отдал поводки Кенни и пошел навстречу, брат последовал за ним. Когда две группы сошлись, собаки дружелюбно поздоровались — обнюхались и принялись выписывать круги. Люди повели себя не так любезно.
— Что это у вас за белка на поводке? — спросил Кенни, умудряясь до поры до времени сдерживать ухмылку.
— Хватит гнать, — возмутился Пинат, заглатывая наживку. — Это собака с родословной. — Зато глаза Никси еще более остекленели.
Кенни покачал головой.
— Если вы это купили, то вас сильно накололи. Надеюсь, хоть дали в придачу талоны на бесплатную жратву?
— Ты лучше посмотри на своих шелудивых шавок.
— Врешь, это чистопородные псы, — на этот раз Кенни ухмыльнулся. Вперед выступил Никси и смерил его взглядом. Кенни ткнул его в грудь и выпустил поводки. Кларенс и мистер Блонд воспользовались случаем и принялись бегать, а люди остались стоять, испытывая, кто первый опустит глаза. Чарли дернул брата за плечо, прерывая их гляделки:
— Поймай псов.
Кенни покачал головой и пошел за собаками.
— Ну что, ребята, готовы заключить сделку?
Пинат кивнул и потянул из кармана брюк пачку денег так, чтобы был виден край.
Со стороны загонов послышались сердитый лай и крики:
— Утихомирь своих собак! — Чарли понял: еще несколько минут, и ему придется отвечать за покусанных Кларенсом и мистером Блондом животных или побитого не в меру ретивого хозяина, вздумавшего подискутировать с Кенни.
— Хорошо, — сказал он, — сейчас разберемся с псами и назначим место встречи.
Кнут Боген терпеть не мог, если оказывался прав, но беда в том, что прав он был всегда. Поначалу он решил, что затея Терри с лотерейными домами — полная чушь, но потом подумал, что, пока сидел за решеткой, на воле все переменилось, и позволил втянуть себя в аферу. Теперь они оказались в дерьме по самые уши. Кнут жил в задних комнатах в доме на две семьи, но пришел на чужую кухню приготовить себе сандвич с ореховым маслом. Пара, живущая в этой квартире, после того как закончились четырехсотмильные автогонки в Индианаполисе, уехала на остаток лета, и Кнут распоряжался здесь как у себя. Он предпочитал эту квартиру своей — настоящей дыре без мебели — и уже горевал, что будет делать, когда супруги вернутся. Кнут подошел к креслу с регулируемой спинкой перед тридцатишестидюймовым телевизором. Купить бы и себе нечто подобное, но у него, особенно после вчерашнего вечера, стало туго с деньгами. Гаденыш Кенни хорошо его пощипал за покерным столом. Кнут было решил, что подловил парня, и когда тот сделал малую слепую ставку ответил большой до открытия карт на столе с парой четверок. Но у Кенни оказались король и восьмерка. Ни у кого не было чем крыть, и все загоготали, когда Кнут продул три сотни. Он заплатил бы вдвое больше, только бы избежать насмешек. А ведь играл не пьяным и не в растрепанных чувствах, как сегодня, когда ему предстоит та кое задание — забрать гостей из Чикаго, как только Терри притащит сюда свою задницу.
Минутой позже Кнут перестал жевать — он услышал шорох автомобильных покрышек по гравиевой дорожке. Раздался автомобильный сигнал. Терри, подъехавший к боковой двери, сидел за рулем с напряженным лицом.
— Дай и мне, — попросил он, когда Терри устроился на пассажирском сиденье. Кнут разорвал пополам оставшуюся часть сандвича и подал ему. — Мне казалось, ты жил в задней квартире.
— Так и есть.
— Безвкусный, как мел, — проворчал он, покосившись на сандвич.
— Другого нет, — огрызнулся Кнут. Терри бросил на него насмешливый взгляд, но ничего не сказал. — Встречался с Кэмпом? — Кнут задал этот вопрос, но по выражению лица партнера уже догадался, какой получит ответ.
— Там все согласовано.
— И ты готов начинать?
Терри кивнул. Кнут вынул мобильный телефон и по памяти набрал номер. Раздалось несколько гудков. Кнут чувствовал на себе взгляд Терри, но смотрел только вперед. Наконец на вызов ответили.
— Кто это? — произнес мрачный сухой голос.
— Кнут с юга. — В трубке раздавались звон стаканов, бряканье тарелок и голос комментатора бейсбольного матча. — Это Бобби Бродакс?
— Да. Я говорю с Инди Ньютом?
— Точно. Чем занимаешься?
— Смотрю, как играют «Кабс». А ты?
— Подожди, — он передал трубку Терри.
— Привет, — начал тот. — У нас проблемы с оставшейся частью работы.
— Это Т? — спросил Бобби.
— Он самый. — В наступившей тишине чувствовалось обоюдное раздражение.
— Что за проблемы? — голос человека из Чикаго звучал напряженно и озабоченно.
— Требуется зачистка.
В трубке снова замолчали. Только слышался шум стадиона. «Кабс» были впереди и старались добиться успеха после окончания официального сезона. Похоже, дела в Чикаго наконец пошли на поправку.
— Один козел сует свой нос куда не надо, — продолжал Шлегель.
— Полицейский? — Бродакс почесал подбородок.
— Похоже на то, — Шлегель вздохнул. Ему явно не нравилось, что он собирался сказать. — Обнаружил… или кто-то там обнаружил… ту свалку на берегу реки.
— И ты хочешь, чтобы я устроил еще одну свалку? — догадался Бродакс.
— Что-то вроде этого.
В конце концов она справилась с чертовым водопроводом. Сьюзен так и не сумела заставить себя тогда войти в клинику и сделать то, что собиралась. Взяла себя в руки, отвезла Лини домой, и когда подруга вылезала из машины, улыбка Линн сказала ей, что она поступила правильно. По крайней мере на данный момент. Но Сьюзен требовалось повидаться с Фрэнком. Не только для того, чтобы поговорить — она хотела посмотреть ему в глаза. В последнее время они отдалились друг от друга — Бэр занимался расследованиями, она была погружена в размышления о своем положении — и теперь нужно было разобраться, пошел ли разрыв им на пользу или во вред. Внезапно Сьюзен ясно поняла, что стояло между ними. Ощутила нечто там, у клиники, и содрогнулась. Как можно было не понять, если знаешь, что он имел и потерял в жизни? В глубине души Сьюзен сознавала это с того момента, когда открылась ему, но потом трения между ними продолжали усиливаться, и она принимала все на личный счет. Считала, что у нее собственная ноша. И это было справедливо. Но теперь телефонный разговор ее не устраивал, и Сьюзен поехала к Бэру домой. Если она собирается сохранить и вырастить его ребенка — с ним или без него, следовало многое обсудить.
Она позвонила по дороге — просто чтобы убедиться, что он дома — и наткнулась на автоответчик. Но это ее не смутило. Сьюзен решила, что застанет Бэра у себя — просто он не хочет отвечать на звонки. Или, если его нет, дождется, пока он не объявится.
У дома Сьюзен бросила взгляд на стоянку и не заметила его машины. Она припарковалась на улице, взяла сумочку и пошла к двери. Ключ уже был в замочной скважине, когда она ощутила тревогу и замерла. Шею словно свело, и Сьюзен не могла повернуть голову и убедиться, что чувство ее не обманывает — за ней следили. «Эти люди пришли по душу Фрэнка», — промелькнуло у нее в голове. Внезапно показалось, что машина не рядом, на улице, а в нескольких милях — такое расстояние слишком велико, чтобы его преодолеть. Сьюзен стиснула ручку, гадая, что ждет ее по другую сторону двери. Но выбора не оставалось. Она заставила себя отмереть замок. Распахнула дверь, вошла, захлопнула за собой и заперла.
Квартира оказалась пуста. Но сердце забилось сильнее — теперь она не знала, верить себе или нет.
— Фрэнк? — позвала она. Ответа не последовало. В доме царила тишина, нарушаемая только гудением холодильника на кухне. «Может, следует вызвать полицию?» Сьюзен попыталась представить, что она заявит: ей показалось, что в доме ее, с позволения сказать, приятеля за ней следят, поэтому, пожалуйста, пришлите отряд специального назначения. А если она просто паникует? Если это гормональное? Сьюзен опустилась на колени и выглянула снизу в переднее окно в щелку жалюзи. Но увидела только крылья нескольких автомобилей. Она привалилась к стене и покосилась на запертый оружейный шкаф. Можно разбить стекло и попытаться зарядить дробовик. Но прошло лет пятнадцать с тех пор, как она стреляла в последний раз — с отцом по горшкам — и не представляла, получится у нее или нет. Тем более что сначала надо было определить, какие к этому ружью подходят патроны, и правильно его зарядить. Фрэнк много раз предлагал научить ее стрелять, но она всегда отвечала «нет». Сама мысль, чтобы держать в руках оружие, казалась некрасивой и отталкивающей, но сегодня она пожалела, что не послушала Бэра. Сьюзен решила: прежде чем что-либо предпринимать, надо сделать вот что — осмотреть квартиру и убедиться, что она в ней одна.
Дежурные магазины нравились Кнуту. Ему нравилось все, что было с ними связано. Освещение лампами дневного света, плохая музыка, линолеум на полах и выбор товаров, символизировавший теперь для него свободу. Пепси, Маунтин Дью, слашиз,[39] сладкое суфле, фруктовые леденцы, отдающие ароматом барбекю хрустящие палочки из кукурузной муки, вяленая говядина, пятнадцать сортов пива и порнографические журналы — ничего этого он не имел за решеткой, по крайней мере если не прилагать больших усилий и сильно не тратиться, и уж точно не в то время, когда хотелось ему. Кнут наслаждался щедрыми объемами «Биг галпа». А «Доктор Пеппер» — ох уж этот добрый доктор! Взять к нему пакет кукурузных колечек с луковым ароматом — и не придумать лучше еды для гурмана. Когда отсидевшие за решеткой парни представляют, что придется мотать очередной срок, больше всего их тревожит перспектива остаться без женщин. Плохо, что и говорить! Но еще хуже лишиться возможности пойти, когда заблагорассудится, в «Квик-март» или «Севн-илевн».
Вопрос не в том, чтобы «не попасть опять за решетку», — так говорят зеки в кинофильмах. Кнут формулировал его иначе: «Не могу опять за решетку». Он умирал в тюрьме Мичиган-Сити, но тело не поддалось. Но если он снова окажется там, то это непременно случится. И точно случится, если он пойдет на поводу у Терри с его идиотскими мечтами о большом богатстве. В тюрьме, как в гробу, один проклятый цемент. Узкие непрозрачные окна, благодаря которым можно только догадываться, что существует солнечный свет. И со всех сторон окружают хладнокровные убийцы. То, что Дорей не появился, сильно обеспокоило Терри. Этот Терри тот еще жук, один из самых плохих людей, которых Кнуту приходилось встречать на свободе. Он пытается притворяться, что не такой, но Кнут его прекрасно раскусил. И теперь Кнут готов признать: нора выходить из игры. Он порадовался, на самом деле порадовался, когда Терри дал ему поручение снова привлечь ребят из Чикаго. Они брали много, но стоили того, а если дело касалось этого ублюдка Бэра, без их помощи просто не обойтись. Уж больно изворотлив: влез в их дела, проследил до самого порога, один разобрался с Чарли и Кенни и все еще разгуливал по земле. Это говорило о многом — он серьезный противник. Для таких и требуются ребята из Чикаго. Кнут немало знал о том, как калечить, убивать, а затем прятать концы в воду. Но и он, наблюдая за их работой, узнал для себя массу нового.
Пока Терри платит по счетам, пусть займутся их проблемами и избавят их от неприятностей. Кнут почти желал, чтобы они не остановились на Фрэнке Бэре, но покончили также с этим жирняком Ларри. А не заняться ли этим самому? Пока же Кнут довольствовался тем, что следил за Бэром, отмечал его приходы и уходы, чтобы передать его ребятам из Чикаго, когда те явятся в Индианаполис. Подкатила машина, и его внимание привлекла выпрыгнувшая из нее высокая блондинка со стянутыми в конский хвостик волосами. Кнут остановил в автомобильном проигрывателе диск с музыкой «Скорпионе», и пока девушка поднималась по лестнице в квартиру Бэра, допил свой «Биг галп». Еще раньше осмотревшись, он понял, что Бэра нет дома, и набрался терпения его дождаться, но на такой подарок не рассчитывал. Раз пришла девица, недолго ждать и хозяина — явится скорее всего, чтобы по-быстрому развлечься — долгим утехам сейчас не время.
Кнут видел, как высокая девица вставила ключ в дверь и на какое-то время замерла. И тут ему здорово приспичило. Он было подумал отлить в стакан из-под «Биг галпа», но побоялся обрызгаться и облегчился рядом с машиной. Отстегнул ремень и, убедившись на слух, что дверь в квартиру открылась и закрылась, приступил к делу. Он еще не кончил, когда ему показалось, что за забором мелькнул и исчез светлый хвостик волос. Застегнув ширинку. Кнут потянулся к дверце машины, но у него возникло ощущение, что он опоздал. Так оно и оказалось. Когда он завернул за угол, блондинки нигде не было.
Она скрючилась у окна, прижавшись спиной к стене, и решила, что вызовет полицию, и черт с ним, со смущением, разберется с этим потом. В этот момент зазвонил ее мобильный телефон. Сьюзен достала его и выдохнула в трубку.
— Алло? — послышался голос Фрэнка.
— Я в десяти минутах езды, — бросил он, когда она объяснила, где находится сама. — Тебе надо выбираться оттуда. Выходи с черного хода и жди меня у «Нэшнл сити банка». Там есть охрана. — Никогда еще Сьюзен не слышала, чтобы его голос звучал так требовательно.
— Полицию вызвать? — спросила она. Последовала короткая пауза. Немного подумав. Бэр ответил:
— Вызови, но не дожидайся! Объясню все потом. Справишься?
— Постараюсь. — Сьюзен вспомнила о ребенке, которого вынашивала, и внезапно почувствовала себя сильной. Она подняла трубку проводного телефона, набрала «девять-один-один» и объяснила оператору, что за ней следят.
— Не разъединяйся, пока не окажешься у банка! — приказал Фрэнк.
Сьюзен снова посмотрела в щелку внизу окна. Ей показалось, что она заметила какое-то движение снаружи или у машины, но, чтобы не обнаружить себя, не захотела подниматься с пола и приглядываться. Только различила синюю ткань — мужские ноги в джинсах. Сердце гулко забилось — Сьюзен решила, что неизвестный направляется к дому. Но его поза не менялась, и она догадалась, что он облегчается за машиной.
— Бегу, — бросила она в трубку и выскочила из задней двери.
Ей все удалось. Она перелезла через низкий забор за домом и всю дорогу, шесть длинных кварталов, бежала. И ни разу не оглянулась посмотреть, не заметили ли ее, не гонятся ли за ней. Чтобы ни оказалось за ее спиной, быстрее бежать она не могла. Все как на серьезном соревновании в бассейне: оглянуться значило сбиться с темпа.
Она услышала его прежде, чем увидела — во всяком случае, его машину. В тишине коридора различила скрип тормозов и выглянула в тот момент, когда автомобиль резко затормозил и остановился в дыму сгоревшей резины у бордюра. На асфальте остались жирные черные полосы. Фрэнк выскочил из машины, грязный, с бешеными глазами, и, низко пригибаясь, насколько позволял его рост, и держа руку у пояса, быстро огляделся по сторонам. Сьюзен стало гораздо спокойнее, и в этот момент она многое поняла про свою жизнь. Фрэнк добежал до двери и внимательно обшарил глазами все вокруг банка. Она бросилась к нему, покинув свое место рядом с охранником, где лихорадочно прождала его то ли пять, то ли шесть минут. Они обнялись, Бэр отстранился, погладил ее по лицу, и Сьюзен почувствовала, что у нее по щекам потекли слезы.
Увидев тревогу на лице Сьюзен, Бэр сначала почувствовал болезненный укол, а затем накатил приступ жаркого гнева. Теперь он твердо знал, что не отступит.
— Сьюз, ты в порядке? — спросил он.
Она молча кивнула, а по ее щекам катились слезы. Бэр прижал ее к себе и встретился глазами с охранником, мужчиной среднего возраста, который через несколько секунд отвернулся.
— А с этим… тоже все в порядке? — Бэр положил руку Сьюзен на живот. Она снова кивнула и накрыла его руку своей ладонью.
— Что происходит, Фрэнк? В чем дело?
— Тот человек — он примерно моего возраста, крупный?
— Нет.
— Молодой, лет двадцати, накачанный?
— Нет. Мелковатый, годам к сорока. Я как следует не разглядела, но мне показалось, что у него шрам на щеке.
Бэр стиснул зубы. Он представлял, о ком она говорила.
— Почему ты не захотел, чтобы я дождалась полицию? — спросила Сьюзен.
— Слишком долго объяснять. — В это время к ним подъехал Нейл Рэти. Бэр позвонил ему, как только разъединился со Сьюзен, и по всему было видно, что журналист до машины бежал, а затем всю дорогу давил на газ.
— Фрэнк, я ничего не понимаю, — заволновалась Сьюзен, когда Бэр повел ее к машине Рэти.
— Мне необходимо поместить тебя в безопасное место, потому что в данный моменту меня нет возможности тебя охранять. — Он обшаривал глазами стоянку. Репортер вышел из машины и ждал, когда они подойдут.
— Привет, Нейл.
— Привет, Фрэнк, — ответил Рэти. В его глазах читались немые вопросы, но он не стал их задавать.
— Спасибо, что приехал, — поблагодарил его Бэр.
Сьюзен немного успокоилась и начала:
— Ты уж извини за беспокойство… — Но журналист только махнул рукой с сигаретой, которую только что закурил.
— Поработаю дома, не велика важность.
Бэр кивнул.
— Все не так опасно. Простая предосторожность, поскольку она втянута в это дело. Но даже если известно, кто она такая, сюда за ней не проследили. Надо, чтобы она некоторое время не показывалась на улице. — Он замолчал и посмотрел на Сьюзен. Бэр не мог выразить то, что хотел. Не мог, пока в его голове носились мысли об убийствах, расследовании, взаимосвязи фактов и мести.
— Как долго? — поинтересовался Нейл.
— Недолго. — Бэр обнял Сьюзен за талию и подтолкнул к машине журналиста.
— А как же будет с тобой? — спросила она, и ее голос не дрогнул.
— Со мной все будет в порядке, — ответил Бэр.
— Фрэнк… — начала Сьюзен.
— Нейл, ты не будешь так любезен выбросить вот это? — Бэр показал на сигарету, а затем кивнул в сторону Сьюзен.
— Конечно, — ответил журналист. — Ах, вот оно в чем дело… — и на его губах заиграла понимающая улыбка.
Напиток со льдом и сахарным сиропом.