— Ханя намекала на причину твоего несчастья, — вежливо пояснила Кристина.
— Хане от рождения не повезло, я не про фигуру, а про голову. Да, а как обстоят дела с саженцами? Спрашиваю без опаски, потому как хромым физический труд противопоказан.
— Труд? — сердито фыркнула Шпулька. — Какой еще труд? Мы всю тысячу приволокли на себе, а она будет нам тут про труд рассусоливать!
Впившаяся в яблоко Магда на миг застыла, глянула на Шпульку диким взглядом и рывком выдернула зубы из яблока.
— Как же... — изумленно начала она, но ее перебила Тереска.
— И Каракатица цепляется, — пожаловалась она. — уже два раза спрашивала, скоро ли мы управимся. Думает, это плевое дело, чихнул, свистнул — и все мчатся к тебе наперегонки с саженцами в руках! Кто везет, того и погоняют!
До Магды никак не доходил смысл сказанного.
— Но ведь... - Снова начала она.
На сей раз ее прервала сама Каракатица, вошедшая в класс вместе со звонком. Вид ее ничего доброго не сулил. Лицо красное, в глазах то ли гнев, то ли тревога, движения нервные. Шпулька с облегчением подумала, что домашнее задание она, слава Богу, списать успела.
— Кемпиньская, что ты говорила про саженцы? — спросила она уже от дверей. - Повтори-ка еще раз.
Тереска, почти опустившаяся на парту, снова встала.
— Я говорила, — угрюмо начала она, - что позавчера вечером нам привезли предпоследнюю партию. Вся тысяча собрана.
— Как это вам привезли? Кто привез?
— Да один такой... садовод. Привез, потому что саженцев было слишком много. А когда было поменьше, мы возили сами, но столько за раз, да еще из Тарчина, нам было не доволочь...
Классная, которая начала задыхаться, жестом остановила ее.
— И где же они? — слабым голосом спросила она.
— На дворе, за сараем. Мы их прикрыли ветками, чтобы не сперли. Все там лежат, целая тысяча.
— Целая... тысяча... - Повторила учительница умирающим голосом. — За сараем...
Она глядела на Тереску точно на упыря, среди бела дня ворвавшегося в нормальную школу. Тереска, со своей стороны, взирала на нее с растущим беспокойством, опасаясь, что укрывание саженцев за сараем является нарушением каких-то правил. Не менее обеспокоенной Шпульке смутно подумалось, что преподавательнице математики не к лицу падать в обморок при слове «тысяча». Весь класс, понимая, что происходит нечто исключительное, затаил дыхание.
Учительница оперлась о стол, чувствуя неодолимую слабость. Масштабы недоразумения доходили до ее сознания медленно и с большим трудом. Тереска и Шпулька вдвоем, без всякой помощи, неведомо как натаскали в укрытие за школьным сараем тысячу саженцев, добытых в каких-то далеких глухих местах, в то время как это мероприятие планировалось провести совсем иначе. Девочки должны были только заказать саженцы у садоводов, согласных подключиться к благородному делу, и уточнить срок получения. Действовать они должны были не вдвоем, а при участии всего класса — им нужно было лишь организовать работу двадцати пяти своих соучениц. Все это время ждал наготове заказанный школой грузовик для перевозки. Саженцы предполагалось перевозить в Пыры, а не на школьный двор. То, что произошло, было просто невозможно вообразить.
В ошеломлении глядя на эту невообразимую Тереску, учительница чувствовала, как по спине ее проходит ледяная дрожь. Если не удастся доказать, что она не принуждала двух учениц к каторжным работам, можно потерять место, а то и угодить под суд. Какое безумие!
— Деточка! — жалобно простонала она. — Что ты натворила!
Кутерьма, поднявшаяся в результате взаимных объяснений, сорвала урок математики и улеглась только к середине урока польского языка. Тереску и Шпульку то и дело вызывали то в директорский кабинет, то в учительскую, чтобы втолковать им, сколь ошибочно поняли они данное им поручение, неправомерно расширив круг своих обязанностей. Всюду их встречали нагоняем и восхищением, упреком и уважением, ужасом и восторгом. Класс, как оказалось, ждал проявления инициативы с их стороны, время от времени подсовывая им кое-какие сведения о знакомых садовниках. Руководство школы ждало известий, куда и когда высылать заказанный грузовик. Классная не без раздражения ждала результатов их деятельности, не подозревая о муках девочек — Тереска и Шпулька плакаться не привыкли.
Наконец, высшие школьные инстанции с делом саженцев разобрались и сошлись на том, что преступницы совершили небывалый подвиг, за который им положены честь и хвала. Решено было выдать им почетные грамоты и до конца года освободить от всех общественных поручений.
— А все из-за тебя! — гневно обрушилась на подругу Тереска в последнюю перемену. — Всю эту кашу ты заварила! По сравнению с этим донос на режиссера сущий пустяк. Ты что, оглохла что ли, когда она давала общественное поручение?
— Сама ты оглохла! — огрызнулась вконец измученная Шпулька. — Я слышала, что она говорила, но думала, она нас подначивает, поглядим, дескать, как вы с этим управитесь. Может, и вправду я не все расслышала... Я никак понять не могла, с чего это девчонки стали такие услужливые и все время подсовывают нам всякие адресочки...
— А я-то надеялась, что у вас ничего не получится, — призналась им расстроенная Магда. — Вы помалкивали, и я думала, что саженцев вам никто не дает. Терпеть не могу копаться в земле! Ведь это ж надо, тысячу штук натаскать! Уж если Тереска войдет в азарт, ее ничем не уймешь...
Участковый ожидал Тереску с явным нетерпением. Рядом с ним сидел Кшиштоф Цегна, все еще выколупывающий из себя невидимые, но острые шипы, которые уже довели его до кипения, таинственным образом преобразовавшимся в следственный раж. Он упорно пытался убедить участкового, что эту диковинную историю они должны сами распутать, до конца, и только потом передать дело следственным органам.
— Может, мы угодим в самую точку, — с жаром толковал он. — Я же видел, как за девочками следили. Это неспроста. Да, в Главном управлении знают про эту контрабанду, но доказательств у них нет, а главное, «малину» им обнаружить не удается. Рулетку и покер они накрыли, хорошо. Только кто же станет хранить контрабанду в таком месте?
— А в каком? Почему обязательно у садоводов? — спросил участковый. — Это вилами на воде писано. За подозреваемыми следили, проверили их машину, ну и что? Ничего. Черный Метя имеет право на личные связи.
— На всякий случай надо эти самые связи установить. И это должны сделать мы, именно потому что это вилами на воде писано. Чтобы не прибавлять коллегам лишней работы. Представляете, сколько в этих самых садах места? Слона можно спрятать, а не то что какой-то там пакетик с часами, валютой или другой какой мелочишкой!
— Избаловался ты на шикарной службе, сынок, - вздохнул участковый. — Уже и валюту считаешь за мелочишку...
Кшиштофу Цегне было не до шуток.
— Вероятно, орудует крупная шайка, которая не только переправляет товар через границу, но и занимается нелегальной торговлей. Рулетка тоже по их части, то, что они ее куда-то перенесли, очень и очень подозрительно. На нашем участке раньше было спокойно, а тут оказывается, что именно у нас...
— Тарчин — это не у нас...
— Но Черный Меня у нас! И девчонки тоже у нас!
— Опомнись! Девчонки контрабандой не занимаются!
— Зато именно от них мы получаем самые важные сведения!
Участковый, увидев в окно пересекавшую двор Тереску, махнул рукой и прекратил разговор. Кшиштофа Цегну кольнуло у основания большого пальца. Выковыривая невидимые иголки, он раздумывал, как склонить начальника на сверхпрограммную деятельность, выходившую за рамки их служебных обязанностей, зато обещавшую лавры за поимку шайки валютчиков и контрабандистов. Пускай в Главном управлении узнают, на что способны серенькие работяги из районной милиции...
— А теперь расскажите толком, ничего не упуская, как было с той машиной, которая все время попадалась вам на глаза... — ободряюще начал участковый.
— Да никак с ней не было, — отрезала Тереска, еще не пришедшая в себя после школьных бурь. - У Шпульки мания преследования. Эти садоводы, видать, поддерживают знакомство и ездят друг к другу в гости, туда-сюда — из Виланова в Тарчин, и наоборот. Тоже мне, бандиты нашлись!
Во всей этой истории самым обидным для Терески было то, что покушавшиеся на ее жизнь злодеи оказались обыкновенными людьми, и романтическое очарование подстерегавшей на каждом шагу опасности развеялось как дым. Чем теперь заинтриговать Богуся? Что у нее осталось? Проза жизни, и ничего больше...
— Но ведь они же за вами ездили, — сказал Кшиштоф Цегна со злостью, вызванной внезапным уколом в безымянный палец. - Значит, следили. Следили или нет?
— Может, за нами ездил кто-то другой, может эти два случая никак между собой не связаны?
— Все-таки будьте добры рассказать нам всю историю как можно подробнее.
С большой неохотой, но подробно Тереска изложила всю историю сбора саженцев, разумеется, ни словом не обмолвившись о том, какого они со Шпулькой дали маху. Участковый и Кшиштоф Цегна слушали ее так внимательно, что она стала кое о чем догадываться. Замолчав, она подозрительно взглянула на них.
— А в чем дело? — спросила она. — Никаких бандитов не обнаружилось, а вы ими интересуетесь. В конце концов преступники они или порядочные люди?
— Смотря кто, — буркнул Кшиштоф Цегна и стиснул зубы от огорчения — закололо в том самом месте, откуда он все шипы уже вытащил.
— Всякое бывает, — сказал участковый. - Как только вам попадется эта машина, номер вы помните прекрасно, немедленно нас об этом известите. Нам это очень важно.