— В темнице?
— В игрушечной темнице, — без тени улыбки объяснил Мастерс, — которую построила старушка Огаста. С цепями и прочей дребеденью. Чтобы спуститься в нее, нужно поднять одну из каменных плит южной террасы, за стеной обеденного зала. Вы ведь слышали о темнице, верно?
— Да, — отозвалась Одри. — Конечно, мы слышали о ней и видели ее.
— Но сэра Генри там нет? — осведомился Кит.
— Нет. И неизвестно, был ли он там раньше.
— Вы звонили в отель «Колокол»?
— Да. Там его тоже нет. — Мастерс развел руками. — Могу добавить, что он позаимствовал мой портфель и положил туда бронзовую лампу, а потом вышел из дома и…
— Нет! — прервала Одри. — Этого не может быть!
— Я ничуть не тревожусь, — заверил Мастерс настолько поспешно, что Кит тотчас же убедился в обратном. — Старик в состоянии себя защитить. Как бы то ни было, я больше не могу здесь оставаться.
Мастерс затопал ногами по полу, словно стараясь согреться, и вынул из жилетного кармана большие часы-луковицу.
— Поездом в 9.35 приезжает один человек, и я должен его встретить. Но боюсь, я уже опоздал.
— Из Лондона? — быстро спросила Одри. — Это не Сэнди Робертсон?
— Нет, мисс. Хотя я ожидаю мистера Робертсона с тем же поездом и намерен повидать его тоже. Но этот человек… — спрятав часы в карман, Мастерс многозначительно взглянул на Кита, — этот человек, мистер Фэррелл, эксперт, который должен положить конец всем глупостям!
— Каким образом?
— Секрет!
— Такой же секрет, — осведомился Кит, — как то, что человек с иностранным акцентом звонил отсюда? Вы все время это знали, не правда ли?
Уголки рта Мастерса скривились в едва заметной улыбке.
— Полицейские, мистер Фэррелл, никогда не рассказывают всего, что знают. Иначе весь мир превратится в охотничьи угодья для преступников. — Его тон изменился. — Кстати, кто вам сказал?
— Один репортер.
— Репортеры! — фыркнул Мастерс. — Эти джентльмены изгадят нам всю игру, если мы не будем осторожны. Последним распоряжением сэра Генри…
— Последним? Значит, вы думаете, что Г. М. тоже исчез?
— Последним его распоряжением, — продолжал Мастерс, игнорируя вопрос, — было держать репортеров на расстоянии. Вся территория патрулируется, но одно из окон разбито, а в западной стене есть калитка, хотя сейчас она заперта. Приняты все меры предосторожности.
— Тогда где же Г. М.?
Взгляд Мастерса говорил, что у него нет времени спорить. Подойдя к входной двери, он взялся за ручку и обернулся:
— Я не могу на это ответить, сэр, но я сыт по горло всем, что здесь творится! Вы когда-нибудь слышали о загонщиках, которые обеспечивают дичью охотников? Ну так я один из них. Доброй ночи.
Дверь захлопнулась за старшим инспектором. Одри медленно окинула взглядом холл — резную каменную лестницу, два комплекта доспехов, черных и позолоченных, безмолвно стоящих на своих пьедесталах…
— Что он имел в виду? — пробормотала она.
Кит пожал плечами. Одри подошла к камину, где раньше стоял Мастерс. Хотя она старалась выглядеть спокойной, Кит заметил, как она сдерживает учащенное дыхание. С небрежным видом Одри открыла сумочку, достала оттуда пудреницу, раскрыла ее и принялась изучать свое отражение в зеркальце.
Вертя головой в поисках лучшего освещения, она спросила:
— Знаешь, Кит, какое сегодня число?
— 30 апреля. А что?
— Канун 1 мая, — сказала Одри. — Ночь, когда злые духи отправляются на прогулку.[43]
— Ради бога, Одри, хоть ты не начинай!
— Я хочу, чтобы сюда приехал Сэнди, — продолжала Одри, все еще глядя в зеркальце. — Он форменная свинья, но мозгов у него больше, чем у нас всех, вместе взятых! Держу пари, он сможет узнать…
— Слушай, Одри, — неуверенно начал Кит. — Ты очень влюблена в Сэнди?
— Он тоже в меня влюблен. Просто… у меня для него маловато денег. — Одри рассмеялась и защелкнула пудреницу. — Это правда — к чему отрицать? У Сэнди голова командует сердцем.
— Конечно, это не мое дело, Одри, но… неужели он причинил тебе недостаточно боли?
— А Хелен тебе? — сверкнула глазами Одри.
— Тут совсем другое дело. Хелен не виновата, если…
— Если кто-то перерезал ей горло?
— Очевидно, я именно это имел в виду.
— А я имела в виду, — темные глаза девушки смягчились, — не сожалеешь ли ты теперь, Кит.
— О чем?
— О несделанном, — ответила Одри. — О том, что не сказал Хелен о своих чувствах, когда у тебя была такая возможность.
— Конечно, сожалею.
— Разве деньги Хелен и все деньги в мире имеют сейчас какое-то значение? Ты знаешь, что нет, Кит. Это всего лишь комариный укус по сравнению с чем-то настоящим. Ты был упрямым идиотом и не признался, что любишь ее. А теперь она исчезла.
— Заткнись, черт бы тебя побрал!
Последовала пауза.
— Я… Прости меня, Кит.