– Что о Вике слышно? – спросил Виктор.
– Ничего, – вздохнул старлей. – Розыск ведется, но ни единой зацепки. Тут вообще началось черт знает что. На двенадцатом километре кафе придорожное взорвали. Свидетелей нет, никто ничего не видел. Да, тут автослесари заявились с повинной, все трое.
– Пошли, Виктор, – шагнул к нему один из конвоиров. – Начальство ждет.
– Увидимся, – кивнул Ледов.
– Тебя выпустят, – сказал Анатолий.
– Да знаю я кое-что, – потушив окурок, кивнул плешивый мужчина. – А тебе-то на кой все эти дела? Ты же никогда не лез в такие дебри.
– На Горца эту хренотень вешают, – пояснил Дровосек. – А сейчас выйдет мужик этой бабы. Ледяной. Сам прикинь, что будет. Он же тогда Горцу…
– Короче, так. Скажи Горцу, пусть сам нарисуется. Есть кое-какие…
– У него маманя больная, – перебил его Дровосек. – Он от нее никуда.
– Сам прикачу к нему вечерком, – решил плешивый и, не прощаясь, вошел в подъезд девятиэтажки.
Коротко выматерившись, Дровосек подошел к видавшей виды светло-зеленой «Ниве».
– Не получился базар? – завел машину сидевший за рулем Рябой.
– Строит из себя, – процедил Дровосек. – А на деле…
– А почему Дорина Удавом прозвали? – спросил Рябой.
– У него руки видел какие? Поймает, и все, привет и лучшие пожелания. Я с ним в зоне был, на лесоповале в Вятлаге. Так он там одного заблатненного хапнул, тот враз все рамсы попутал. Потом неделю пошевелиться не мог.
– Слышь, Серега, а ты Дровосеком почему стал называться?
– Да в зоне мастер из вольных базарил: ты, мол, Овторов, лес не рубишь, а сечешь. Так и прозвали Дровосеком, – засмеялся он. – Покатили. Нет, тормозни, – тут же приказал он. Рябой остановил машину.
– Чего ты?
– Видишь, – кивнул вправо Дровосек, – двое от иномарки канают? Я одного знаю, он москвич, по делу о золотишке проходил. Откупили его. Он так из суда вольным вышел. Что же он тут делает?
– Это который?
– Да вон амбал в очках, рядом с ним баба канает. Точно к Удаву топают. Вот что, ты не в кипиш занырни в подъезд и посмотри, куда эта парочка зайдет. Давай.
– И зачем он нам нужен? – спросила миловидная брюнетка.
– Надо поговорить с ним, – ответил идущий рядом рослый молодой мужчина. – Тут произошло кое-что – Биту убили. Он что-то говорил про своего бывшего сослуживца. А Дорин много чего знает и рассказать может. Согласись, Анжелика, что убить Биту с его парнями – задача не из легких.
– Согласна, – улыбнулась она. – А ты, Рудик, справился бы с Битой?
– Нам в этот подъезд, – ушел от ответа тот.
Рябой медленно подходил к дому.
– Кодовых замков нет, – услышал он голос женщины. – Какая квартира у этого типа?
– Тут кое-кто появился, – говорил в сотовый Дровосек. – Кажется, что-то вырисовывается. Но нам от этого надо держаться подальше. Столичные ребятишки тут нарисовались, к Удаву нырнули. Один, сто пудов, к золоту отношение имеет. Сейчас Рябой за ними канает. Если к Удаву, значит, верняк…
– Они на тачке? – спросил Виталий.
– Да. А почему ты спрашиваешь?
– Когда выйдут, проследите, куда поедут. Ясно?
– Да ты совсем охренел, земеля, ты понимаешь, куда лезешь? Это же…
– А ты понимаешь, что нас могут не за хрен на нары отправить? – перебил Виталий. – Кто еще мог умыкнуть Ледову с детишками, если не я? А ты со мной…
– Во, блин, попал в переплет! – плюнул Дровосек и увидел бегущего к машине Рябого. – Ну? – спросил он.
Тот, сев за руль, шумно выдохнул и кивнул.
– И про фраерка с дипломатом, надеюсь, ты тоже помнишь, – усмехнулся Виталий, – а это все звенья одной цепи.
– Понятно, – ответил Дровосек и отключил сотовый. – Попасешь за ними, – сказал он Рябому, показав на стоявший метрах в двадцати «мерседес» с московским номером.
– Вообще-то я не в курсе, – покачал головой Удав. – Слышать слышал. Но мне никто ничего не предлагал. Базар идет, какой-то московский азика завалил, по наколке работал, из команды Ташкента. Так по крайней мере базарят, хотя, может, и порожняк гонят. Ты-то кто есть, собственно? – спросил он.
– Да мы заинтересованные лица, – ответил Рудик. – Нам очень бы хотелось найти золотишко и человека, который пришил нашего…
– Ну тут вы не по адресу. Про такие дела…
– Но ты же занимаешься золотишком, – улыбнулся Рудик. – И наверняка знаешь…
– Я не знаю, кто кого мочил! – резко перебил его Удав. – Да, скупаю по дешевке ворованное золотишко, но в изделиях. С чистоганом, может, и рад бы связаться, но где его тут найдешь? А кто вас прислал-то? Может, вы от…
– Мы тебе сказали. Значит, ты ничем помочь нам не можешь? – покачала головой Анжелика.
– И рад бы, но не в курсе дела. Поэтому не смею вас больше задерживать. – Поднявшись, Удав длинной для своего тела мускулистой рукой показал на дверь.
– Все-таки у тебя еще есть шанс остаться живым, – засмеялся Рудик. – Вот телефон, – он положил на стол листок с номером сотового, – позвони, если надумаешь говорить. И на всякий случай начинай отсчет дней. У тебя их три. Время пошло. Запомни: ровно через трое суток в это время ты умрешь.
Удав метнул в него табуретку. Рудик увернулся и отскочил к двери.
– Время пошло, – повторил он и, открыв дверь, выпустил из квартиры Анжелику. Затем, кивнув Удаву, вышел сам. Удав криво улыбнулся и посмотрел на календарь. Взял сотовый и набрал номер.
– Во, блин, времена пошли, – голосуя на дороге, ворчал Дровосек. – Две тачки проехали. Никому, видно, бабки не нужны. Земеля, выручай! – Он подскочил к открытому окну остановившейся «семерки». – Хотя не надо, – увидел он «Ниву» Рябого.
– Нашли сыскаря, – заворчал остановивший машину Рябой. – Что я вам, частный сыщик, что ли? Запоминай, Оружейная, десять. – Он посмотрел на Дровосека и завел машину.