Фицстивен заявил, что рассказ Алисы Леггет про гибель Лили-сплошная чушь: она убила сестру сама, а врала, чтобы напакостить Габриэле. И хотя никаких доказательств он привести не мог, все, включая Габриэлу, с готовностью ему поверили. Меня было взял соблазн запросить нашего агента в Париже о подробностях этой истории, но я удержался. Дело касалось лишь Габриэлы, а она была сыта и тем, что уже удалось раскопать.
Заботились о ней теперь Коллинсоны. Они прибыли в Кесаду, как только прочли экстренные выпуски с обвинениями против Фицстивена. Признаваться в том, что они ее подозревали в убийстве, им не пришлось, да и вообще никаких трудностей не возникло: когда Эндрюс сдал завещательные документы и на его место был нанят другой адвокат-Уолтер Филлинг, Коллинсоны по праву ближайших родственников просто взяли Габриэлу на попечение.
Два месяца в горах закрепили ее лечение, и в Сан. Франциско она вернулась совершенно изменившейся. Не только внешне.
- Не могу представить, что все это со мной действительно произошло, - сказала она мне, когда мы обедали с Лоренсом Коллинсоном в перерыве между утренним и вечерним заседаниями суда. - Возможно, событий было столько, что я стала бессердечной. Как вы думаете
- Нет. Вы ведь почти все время ходили под морфием. Помните Это вас и спасло. Притупило чувства. Не употребляйте больше наркотиков, и прошедшее останется лишь смутным сном. Но если захочется живо и ярко все вспомнить-что ж, стоит только принять...
- Нет, никогда! Хватит! - сказала она. - Не приму, даже если лишу вас удовольствия снова меня лечить... Он прямо-таки наслаждался, - обернулась она к Лоренсу, проклинал меня, насмехался, чем только не грозил, а в конце, по-моему, даже пытался соблазнить. И если я вас временами шокирую, то надо винить его: он оказал на меня дурное влияние.
Лоренс засмеялся вместе с нами, но глаза у него остались холодными. Кажется, он считал, что я в самом деле оказал на нее дурное влияние.