— Рыбу половить. Мне сказали — тут есть ручей, так там даже форель водится!
— И зачем ты ему напомнила о рыбе? — напустилась на сестру мамуля. — Не знаете его, что ли? Отправится ловить рыбу и непременно заблудится.
— Ведь я же слышал — врач рекомендовал тебе питаться рыбой, — с укором ответил отец. — Ты на диете, правда? Столько воды кругом, не может быть, чтобы мне ничего не попалось. А тебе обязательно надо питаться рыбой!
Мамуля принялась ворчать — дескать, она-то уж знает, какой рыбы можно от него ожидать, она знает, что именно ему попадётся, и не очень стеснялась в выражениях. Люцина — редкий случай — в дискуссию не встревала, сидела тихо, как мышь под метлой. До безумия любившая рыбу, она не теряла надежды, что отец все-таки что-нибудь поймает, и не хотела, чтобы ему помешали. Отец опять отключился и целиком погрузился в приятные размышления о будущей рыбной ловле. По лицу было видно — от этого намерения его уже ничто не удержит.
Похоже, уединение и спокойствие несколько уже приелись директорской домработнице, потому что встретила она нас с распростёртыми объятиями. В нашем распоряжении оказался весь домик, комнаты для нас уже были приготовлены. Видимо, наш приезд и в самом деле обрадовал истосковавшуюся по людям женщину: она по собственной инициативе приготовила для нас великолепный обед. Правда, это немного нарушило наши планы, пришлось знакомство с окрестностями перенести на следующий день.
Решив раз и навсегда удовлетворить потребности Тересы в полевых и сельских дорогах, я выбирала самые что ни на есть просёлочные и немного переборщила. Та, на которой мы тряслись сейчас, вряд ли вообще заслуживает названия дороги, скорее всего, это была туристическая тропа для пеших маршрутов, а может, высохшее русло ручья или ещё что. Во всяком случае, бедная машина с трудом преодолевала выбоины и ухабы.
Но вот мы выбрались на возвышенное место, и я вздохнула с облегчением, ибо дальше путь лежал по горизонтальной местности. Правда, вскоре выяснилось, что весь он усеян камнями разных размеров, некоторые из них поросли травой, и сельская дорога ложилась под колёса машины невысокими поперечными волнами. Мы ползли со скоростью в двадцать километров в час. Попробовала было увеличить скорость до тридцати, и сразу шасси отозвалось стоном.
А красота вокруг была неописуемая! По обе стороны «дороги» простирались роскошные луга с высокой, свежей травой, в отдалении зеленели леса, посылая нам навстречу своих представителей в виде отдельных деревьев или их живописных групп — и ни одной живой души вокруг! Зато из леса выскочила серна, недовольно посмотрела на нас и не спеша удалилась.
Я встревожилась — ох, наверняка нет здесь дорог и придётся возвращаться тем же волнистым путём. Интересно, куда это мы заехали?
— Мамуля, посмотри по карте, где мы.
— Как это где? — удивилась мамуля. — Ясно — в Столовых горах.
Посмотрела в карту и совершенно счастливая подтвердила:
— Да, так и есть — Столовые горы. Вот написано.
— Хорошо, пусть Столовые, но куда мы едем?
— Как куда? — опять удивилась мамуля. — Ты же сама сказала — в Кудову.
— Боже милостивый, это я хочу туда приехать, а вот куда заехала? Я совсем не уверена, что эта дорога нас куда-то выведет, да и дорога ли это — тоже не уверена.
— Не страшно, здесь расчудесно! — блаженным голосом заявила Тереса. — Остановись на минутку! Давайте выйдем, разомнёмся.
Я послушно остановилась, не заглушая мотор, а Тереса принялась выталкивать из машины отца, чтобы выйти самой, приговаривая:
— Ах, какая красота! Давайте тут задержимся! Давайте погуляем по лесу!
— Никаких «погуляем»! — железным голосом заявила Люцина. — Тут полно змей и ужей.
Тереса тут же перестала выталкивать отца.
— Кого, ты сказала, полно?
— Польского языка не понимаешь? Змей и ужей! Шагу не сделаешь, чтобы не наступить на них. Сплошные пресмыкающиеся!
Я подтвердила: в этих местах действительно полно змей. В том числе и ядовитых, как в Бещадах. Тереса поверила нам на слово и отказалась от мысли о прогулках. Я могла ехать дальше.
Я и поехала дальше, положившись на судьбу. А что мне оставалось? Так называемая дорога закончилась у какого-то домика, наверное лесной сторожки. Двое мужчин у плетня смотрели на нас без особого интереса. Мне они показались посланцами небес.
— Спрошу их, как отсюда выехать на Кудову, — сказала я, но не успела ещё подъехать к ним, как один из посланцев небес сел на стоящий рядом мотоцикл, опустил на глаза очки и включил двигатель, но не уезжал, чего-то ждал. Второй охотно и доброжелательно, хотя и излишне громко, растолковал мне, как надо ехать.
— Есть дорога, — орал он, — до самого шоссе доведёт, а уж по нему пани доедет до Кудовы. Дорога тут начинается, по ту сторону дома. Правда, канава там, но и через неё можно проехать. Бочком, бочком, ближе к деревьям. Телеги проезжают, машина должна тоже меж деревьями пройти. Да, точно пройдёт, вспомнил, как-то одна машина тут проезжала.
Тип на мотоцикле нажал на газ и уехал, ни слова не сказав. Моя машина протиснулась между деревьями, но на шоссе я так и не попала. К Кудове подъехала с противоположной стороны, по грязи и бездорожью.
— Да, вы собирались показать мне какую-то гробницу из человеческих костей, — вспомнила вдруг Тереса. — А ничего такого я не видела в Упырях. Упыри! Очень подходящее название для такой гробницы.
— И все ты перепутала, — ответила Люцина. — Во-первых, не в Упырях, а в Нижних Мегерах, а во-вторых, не из костей, а из черепов. А как добраться до Мегер, понятия не имею. Иоанна!
— Ведь вы любите ездить по просёлочным дорогам, — ехидно отозвалась я. — Вот и вожу вас по ним. А к Мегерам ведёт обычное шоссе, по нему даже автобусы ездят.
— Так поехали за автобусом, — согласилась мамуля.
— Перестаньте ссориться! — ни с того ни с сего вдруг сказал молчавший всю дорогу отец. — Здесь так красиво, а вы все ругаетесь!
Мы дружно удивились.
— Кто ругается?
— С чего ты взял? — спросила мамуля. — Я только предложила ехать за автобусом. Если не хотят, так и не надо, я не настаиваю.
— Но я же слышал! — упорствовал отец. — Мегеры и мегеры! Перестаньте, наконец. А если Тереска сказала что не так, можно ей и простить, она ведь у нас гость.
— Папа, мы не ссоримся, мы говорим о деревне Нижние Мегеры! — крикнула я отцу.
— Никаких Мегер я не знаю, я там не был! — с достоинством возразил отец, и это была чистая правда.
К подножию знаменитого горного массива Щелинец мы подъехали уже во второй половине дня. Машину оставили на стоянке у забегаловки и к подножию лестницы отправились пешком. Здесь среди нас, естественно, опять проявились разногласия.
Я категорически отказалась взбираться по этим шестистам шестидесяти пяти ступенькам, и, учитывая мои заслуги в области просёлочных дорог, мой отказ был встречен с пониманием. С Люциной тоже все ясно, ей туда в жизни не взобраться, то есть взобраться бы она смогла, но уж спуститься обратно — ни за что, а как её спустить — мы не могли придумать. Мамуля всю дорогу с энтузиазмом рвалась в горы, а вот когда мы оказались у подножия этих гор, её печень опять дала о себе знать. Правда, не столь резко, как в Свебодзицах, но вполне достаточно для того, чтобы мамуля благоразумно от экскурсии отказалась. И в результате сопровождать Тересу мог только отец, который без возражений и отговорок бодро двинулся вслед за ней по каменным ступенькам. Через минуту они скрылись у нас из глаз.
До сих пор не могу понять, как нам в голову пришла такая мысль — дать в провожатые Тересе отца. Не иначе как на всех нашло какое-то умственное затмение. Знали же, на него нельзя полагаться, сколько раз впоследствии, после случившегося, плевали себе в бороду, то бишь локти кусали, да поздно. Даже в нормальных условиях никогда не следовало отпускать его от себя, теперь же, после тех странных событий, что то и дело происходили с нами в пути — тем более. Но мы, видно, не придавали им значения. В этот ясный солнечный день все было таким спокойным, таким беззаботным! Мрачные опасения просто не могли зародиться в наших головах, Прошло два часа. Люцина вернулась с прогулки в лесу и удивилась:
— Как? Их ещё нет? Тогда я схожу погулять в другую сторону.
— Только не задерживайся, — попросила я. — Они скоро должны спуститься.
Люцина обожала одинокие прогулки по лесу и радостно устремилась к манящим зелёным кущам. Мамулю я с удобствами разместила на надувном матрасе, сделав из него мягкое кресло. Сидя в сторонке, чтобы на неё ненароком не наступил какой рассеянный турист из многочисленных групп, то и дело взбиравшихся или спускавшихся по лестнице, она наслаждалась прекрасным видом, дышала чудесным воздухом, и её печень почти утихомирилась. Воспользовавшись редким случаем, когда все мои подопечные были при деле, я тоже предалась любимому занятию: собирала неподалёку всякие цветы и засохшие стебли.
Увидев выходящую из лесу Люцину, я взглянула на часы — прошло три часа с тех пор, как ушли отец с Тересой. Горы эти я немного знала и встревожилась.
— Как? Их ещё нет? — опять удивилась Люцина. — Так я тогда вон в ту сторону погуляю…
— Никуда ты не погуляешь, — возразила мамуля. — Сядь и посиди спокойно, как человек, а не какая-нибудь блуждающая… почка. Они должны вот-вот вернуться.
С горы как раз спускалась очередная группа туристов разного пола и возраста, оживлённо переговариваясь.