Однако по Ленинградскому шоссе проехали не так уж и далеко. Когда миновали поворот на Шереметьево, Коля велел сворачивать, и далее Юрка под его командой петлял по дорогам где-то в районе между Ленинградским и Дмитровским шоссе. Тем не менее бензина вполне хватило, чтоб доехать до какого-то дачного поселка. Он был чем-то похож на тот, из которого полчаса назад они смотались. Может быть, дачи только постарше возрастом. Более основательные, бревенчатые, непохожие ни на новорусские виллы с гектарной территорией, ни на пролетарские скворечники, прилагавшиеся к шестисоточным участкам. Поселок скорее всего строило какое-то солидное научно-промышленное ведомство в блаженной памяти 50-е.
Вот к воротам одной из таких дач и подкатила "девятка", управляемая Тараном. Внешне дача выглядела совсем неухоженной и даже заброшенной. И располагалась она очень необычно, в тупичке.
Две асфальтированные улицы пересекались буквой Т. "Девятка" ехала, условно говоря, по "ножке" этой буквы. Юрка думал, будто Коля прикажет сворачивать налево или направо, но он велел ехать прямо. То есть в неасфальтированный и заросший крапивой промежуток между двумя высокими деревянными заборами. В нем и трех метров ширины не было, а впереди тоже просматривался какой-то забор, маячили непроглядные кусты и деревья - явный тупик, из которого на первый взгляд проехать куда-то дальше было невозможно. Разве только пешком пройти, если там, в дальнем заборе, какая-то дырка имеется.
На самом деле тупичок имел форму буквы Г, и "девятка", шелестя бортами по крапиве, смогла свернуть направо, а затем проехать еще метров двадцать. Вот тут-то и обнаркились ворота с калиткой, за которыми, однако, кроме буйной растительности, ничего нельзя было рассмотреть.
- Посидите немного, - сказал Коля, вылезая из машины.
- Я скоро.
Он подошел к воротам, нажал кнопку звонка, и минут через пять за калиткой послышались шаги. Открыли не сразу," похоже, здешние жители гостей не ждали и изучали обстановку. Тем не менее, должно быть, ничего угрожающего не нашли. Калитка так и не открылась, но зато лязгнул стальной засов и распахнулись узкие створки, которые придерживали два внушительных мужичка.
- Заезжай, - махнул рукой Коля.
Тарану пришлось напрячься, чтобы не царапнуть бортами об эти прочные сварные, но очень узкие ворота. По его разумению, машина покрупнее в них и вовсе не протиснулась бы.
Миновав ворота, "девятка" оказалась на маленькой, засыпанной гравием площадочке. Справа, если смотреть от ворот, находился деревянный, обитый ржавой жестью гараж на три машины, а слева, в глубине двора, сквозь кусты и деревья с трудом просматривалась рубленая двухэтажная дача. Сложена она была из серых от времени бревен, штукатурка на кирпичном фундаменте заметно пооблупилась, крыша выглядела скорее ржавой, чем крашенной суриком, рамы и наличники белили лет двадцать назад, а резное крылечко просто-напросто покосилось.
Овчарка здесь тоже имелась, но сидела на цепи и на приезжих гавкать не стала. Только оскалилась на Тарана с Аней и зарычала: мол, попробуйте отсюда стрекача задать! Живо цапну, если что!
- Все, приехали! - весело сказал Коля. - Топайте за мной. Юрик, отдай ребятам ключи, они машину поставят.
Таран, конечно, спорить не стал. Он понимал, что теперь эта "девятка" должна исчезнуть отсюда как можно быстрее. Что с ней дальше будут делать перекрашивать и перебивать номера, разбирать на запчасти, топить в реке, бросать где-нибудь, а потом заявлять в угон, как утверждал Коля в начале операции, - Юрку интересовать не должно. Ему сейчас самое главное - побыстрее домой вернуться. Конечно, не мешало бы и пожрать. Все-таки он не настолько плотно днем у тещи пообедал, чтоб к вечеру не проголодаться.
Некоторые мрачноватые мыслишки, однако, не давали Юрке расслабиться. Хотя вроде бы все получилось более-менее прилично, но все же вовсе не так, как замышлялось. Почему и отчего - это знает Коля, да и то не в полном объеме. Стрельба, два трупа минимум, не считая собаки, два усыпленных жлоба, которые, проснувшись, могут рассказать своему шефу о деталях разборки, - все это не здорово. Поставив себя на место Колиного шефа. Таран подумал, что вопросов к ответственному исполнителю будет до фига и больше. Собственная судьба Юрки тоже просматривалась очень туманно. Вполне могло быть так, что и Коля, и Юрка, после того как Аня окажется под контролем здешнего "крестного", должны будут исчезнуть... Здешняя дачка очень к тому располагает.
Тем не менее Таран решил не поддаваться этим нехорошим предчувствиям и не делать поспешных выводов. Именно поэтому он послушно пошел следом за Колей и Аней по узкой тропинке, ведущей к крыльцу.
ТЕ ЖЕ И ФРОСЯ
На этом самом крылечке, облокотясь на перила, стояла, покуривая, рослая и полная баба, с пышной каштаново-рыжеватой завивкой, в джинсах и вязаной кофте, поверх которых был надет передник. Возраст ее определить было очень трудно. За тридцать - это точно, но вот к сорока этот возраст приближался или уже к пятидесяти - фиг поймешь.
- Гостей привез, Коленька? - пророкотала она очень низким контральто. Что ж так, нежданно-негаданно?
- На то причины есть, - немного вымученно ухмыльнулся Коля. - Неожиданный визит. Знакомься: мальчика зовут Юра, девочку - Аня.
- Очень приятно, - баба оскалила золотые зубы. - А я - Фрося. Здешняя хозяйка.
- А по отчеству? - спросила Аня.
- Просто Фрося, - подчеркнула хозяйка не очень ласковым тоном. Дескать, ишь, любопытная какая! Скажи тебе отчество! Может, еще и фамилию спросишь?!
- Нам бы подкормиться малость, - скромно произнес Коля. - Найдешь чего-нибудь?
- Найдем...- хмыкнула Фрося. - Как раз ужинать собирались. Даже сто грамм могу налить, если свои не привез.
- Не привез, - вздохнул Коля, - слишком торопились, понимаешь?
- Понимаешь, понимаешь... - передразнила Фрося, и Таран понял, что ей все эти "гости" создали много лишних проблем. Вероятно, Фрося очень не любила, когда здесь, на даче, появляются какие-то лишние люди, тем более те, о прибытии которых загодя не предупреждают. Юрка четко себе представил, что Коле, едва он останется с Фросей тет-а-тет, придется выслушать по своему адресу кучу теплых слов.
Но внешне хозяйка старалась поменьше выказывать свою неприязнь и настороженность к гостям.
- Ну, заходите в хату, - пригласила она.
Интерьер этого жилища заметно контрастировал с удручающим внешним видом. В сенях, например, лежал аккуратный линолеум, имелась вешалка городского типа, висело, зеркало.
- Тапочки берите, - сказала Фрося, вытащив из-под вешалки две пары мужских шлепанцев и босоножки без каблуков для Ани.
Аня пристроила на вешалку свой нежно-зеленый плащ,
Таран с Колей куртки повесили, сняли обувь и надели тапки. В сенях имелась деревянная лестница с резными перилами, ведущая на второй этаж, а также две двери, одна из которых вела в горницу, а вторая - на кухню.
В горнице на полу вообще лежал паркет, покрытый лаком, на стенах над двумя диванами висели ковры, стоял большой телевизор с экраном в 51 дюйм и видак JVC. Стол, стулья - все было, может, и не самым модным по нынешним временам, но довольно дорогим. Сквозь занавески на окнах Таран углядел немаловажную деталь: между оконными рамами были прочные стальные решетки. То ли хозяйка опасалась, что ее украдут вместе с ее богатствами, то ли ей не хотелось, чтоб ее гости покидали дом через окно...
- Посидите тут пока, - предложила Фрося. - Пойду на стол накрою. Коленька мне поможет, а вы телик посмотрите, можете кассету про любовь поставить...
Юрке недолго было догадаться, что Фрося собралась в спокойной обстановке расспросить Колю, отчего да почему. То, что, когда хозяйка ушла с Колей на кухню, там включили на полную мощность магнитофон, подтвердило это предположение.
Аня воспользовалась предложением включить телевизор, но тоже не для того, чтоб его смотреть и слушать, а для того, чтоб ее диалог с Тараном не подслушивали.
- Ты уверен, что мы отсюда уедем? - спросила она вполголоса.
- Уверен, - хмыкнул Таран. - Здесь компьютеров, похоже, не водится, так что работу по специальности тебе здесь не найдут. А мое дело вообще закончено. Я должен был тебя доставить - и доставил, куда велели. Теперь они должны меня обратно вернуть.
- Домой, к маме, папе и твоей сестренке... Лизочке, кажется? - прищурилась Аня.
- Смотри-ка, запомнила! - ухмыльнулся Юрка.
- О, я всегда вспоминаю ее кошечку! Рыжая, короткошерстная, египетской породы. Такую можно представить себе на коленях у Клеопатры.
- Сказать по правде, - хихикнул Таран, - она Муську на помойке нашла. Еще котенком.
- Ну и что? - пожала плечами Аня. - Многие после августа разорились и не смогли содержать дорогих животных... Хотя, конечно, не представляю себе, до чего надо дойти, чтоб выбросить кошку или собаку на улицу. По-моему, это все равно что ребенка бросить.
- Тут я недавно в газете читал, что одна мамаша своего сына на помойку выбросила, - с яростью произнес Юрка, отчего-то представив себе, как его собственный Лешка дрыгает ножонками посреди кучи мусора. - За такие дела убивать надо!
- Согласна, - кивнула Аня. - Маму - за то, что выбросила сына, а папу - за то, что бросил маму.
Коля с Фросей толковали, видимо, энергично, хотя и недолго. Минут через пять Фрося вернулась и сказала с самой радушной улыбкой на роже, которую только смогла изобразить:
- Просю к столу!
Кухня оказалась маленькой, с самодельной, но довольно аккуратной мебелью, газовой плитой и холодильником "Розенлев" - должно быть, точно таким же, который приснопамятный товарищ Саахов уплатил в качестве калыма за "невесту", которую для него похитил Шурик из "Кавказской пленницы". Смешно, но Таран, который смотрел этот старинный фильм уже много раз, только увидев "Розенлев", нашел в своей нынешней ситуации нечто общее с тем фильмом. Как-никак Шурик там тоже был непосредственным похитителем, но передавал девицу "кунакам влюбленного джигита", а самого заказчика и знать не знал. Только там была комедия, а здесь фиг его знает еще, чем кончится...
Стол в кухне был накрыт скромненько, но со вкусом. На середине стояла сковородка с жареной картошкой и мясом - того и другого поровну, в большой эмалированной миске навалом лежали всякие соленья: огурчики, зеленые помидоры, маринованный чеснок и квашеная капуста. Само собой, имела место бутылка. Солидный такой фирменный пузырь "Smimoff". Персональными были только ложки, вилки и граненые стакашки.