Стало быть, получалось, что Полина каким-то образом сама сумела выпрыгнуть за борт и добраться до берега. В это тоже верилось с трудом, во-первых, потому, что девушки такого склада, как Полина, могут решиться на такой шаг только в самых исключительных обстоятельствах, а во-вторых, потому, что люди такого склада, как Вася, по идее учитывают все возможные обстоятельства, чтобы помешать побегу тех, кого они почему-либо захватывают.
Наконец, мог быть еще один, правда, маловероятный вариант: Полину высадили на берег в качестве приманки для Тарана. Допустим, если уже выяснилось, что он остался цел и бегает где-то между дорогой, заборами и водохранилищем. Впрочем, эту версию Юрка отмел довольно быстро, потому что по идее сразу после того, как он подскочил к Полине, на него должны были налететь те, кто расставлял силки. Но Таран не только подскочил к Полине, он еще и успел оттянуть ее подальше от света, а на него никто не напал.
- Откуда ты, прелестное дитя? - спросил Юрка шепотом.
- Из... воды... - пробормотала она, выбивая зубами чечетку. - Я п-прыгнула... П-прямо из окна к-каюты...
- Там же стекло? - удивился Таран.
- Его в-вынуть м-можно...- проляскала зубами Полина, прижимаясь к Юрке, чтоб было хоть чуточку теплее. - Н-на-писано: "При аварии в-выдерните шнур и выдавите стекло..." К-как в-в авт-тобусе...
- Ас чего это тебе взбрело?
- С-сперва б-был вз-зрыв, а п-потом этот В-вася с-сказал зад-верью: "Н-ну, вот и с-сработало... Молодец, Кинза! Отдыхай, п-пацан!" Я п-поняла, что эт-то п-про т-тебя...
- Понятно... - произнес Таран. Значит, это не кто-то с дебаркадера "пошутил", а Кинза сработал по Васиному велению. Правда, мину сам Кинза установить не мог. Если отбросить мысль о том, что среди алкашей на дебаркадере был некто "трезвый", который заминировал машину, то вполне возможно, что Вася с Колей обо всем договорились и Таран прибыл на место уже с трупом Суслика в багажнике, а "шестерку" заминировали еще на даче.
В это самое время Юрка увидел, что с той стороны, где осталась взорванная машина - огня через деревья и кусты уже не просматривалось, но отблески мигалок были хорошо видны, - яркими звездочками мигнуло несколько фонарей и темноту прорезали вытянутые конусы света. Похоже, что менты решили оглядеть окрестности. Кроме того, примерно в километре по берегу, там, где вроде бы должна была находиться злополучная пристань, тоже виднелись голубоватые вспышки. Не иначе, одна из машин добралась до дебаркадера, чтоб по мере возможности расспросить алкашей, что они видели и слышали. Если Таран с Полиной попробуют пройти там, их точно остановят, хотя бы как свидетелей, а пьяницы, возможно, не настолько лыка не вяжут, чтоб их не опознать...
Куда же деваться? Да еще с этой Полиной разнесчастной, которая до того продрогла, что еле может двигаться!
- Пошли! - Юрка спрятал пистолет и не очень по-джентльменски дернул Полину за руку.
- К-куда? - пролепетала она, но упираться просто не могла.
- Вперед! - прошипел Таран и поволок ее за собой прямо к берегу. Только после этого он заметил, что на ногах у Полины туфельки с каблуками.
- Ты что, в них плавала? - спросил Юрка с легким подозрением, на секунду вернувшись к мысли, что Полина - "подсадная утка".
-Д-да...
- И не утопила?
- Он-ни ж-же на р-ремешках п-пристегнуты, как босоножки... - пояснила Полина, по-прежнему стуча зубами. - А ещ-ще м-меня куртка держала. П-под н-ней воздух б-был...
Оказалось, что забор все-таки не доходит до самой воды, а тянется вдоль водохранилища, метрах в двух-трех от кромки берега. Паралелльно забору тянулась раскисшая от дождя тропка, по которой Юрка и потащил Полину. Ясно, что ее туфельки были не лучшей обувью для такого путешествия. К тому же она и впрямь еле шла. Таран понял, что уж лучше взвалить ее на хребтину, чем маяться, выдергивая ее из грязи через каждый метр.
- Хватайся за шею! - приказал Юрка и подхватил свою всадницу под коленки. С боков и со спины стало теплее, Полина все-таки не совсем закоченела, какое-то тепло вырабатывала. Вес у нее, конечно, был не пушиночный, но Таран все-таки на занятиях в МАМОНТе и потяжелее бойцов перетаскивал.
Минут через пять дорогу им преградила неширокая канава, от которой шел пар и тянуло мыльным запахом. Канава эта выходила из-под забора, и, как прикинул Таран, по ней вполне можно было перебраться на ту сторону.
В том, что это может понадобиться. Юрка уже не сомневался. Световые конусы от фонарей то и дело высовывались из-за угла забора, да и голоса слышались совсем близко. Еще несколько минут - и менты завернут за угол, посветят вдоль забора и заметят Тарана с Полиной на горбу. А сцапать их после этого - дело техники. Конечно, неизвестно, что будет ждать их, если они решатся пролезть по канаве под забором - может, тамошняя охрана гораздо хуже милиции! - но все-таки какой-то лишний шанс...
- Слезай! - прошипел Таран. - Куда? - пролепетала Полина. - В эти помои?
- Лезь, говорю, и не вякай! - разозлился Юрка. - И не телись без толку!
Как ни странно, очутившись по пояс мыльной воде, Полина даже пробормотала не без удовольствия:
- Как тепленько!
Без особого стеснения подталкивая Полину в зад и подняв над головой, чтоб не замочить, пакет с долларами, Таран кое-как сумел пропихнуть спутницу под забор и протиснулся сам. Затем он вылез из канавы, рывком за руку выдернул Полину наверх и повалил рядом с собой на мокрую траву:
- Тихо!
Судя по всему, менты все еще не свернули за угол и обменивались впечатлениями:
- Нет тут никого. Погода хуже собачьей! А потом навряд ли кто-то еще у машины был.
- Виталя же видел след на грязи!
- Ну и что? Тут поселок, мало ли кто натоптал? Даже если видел взрыв, то ни хрена в свидетели не захочет. Пошли обратно, и так намокли как цуцики. Две поллитры надо, чтоб согреться...
- Может, проглядим вдоль забора? Для порядку...
- Ну, глянем...
Как видно, оба вышли из-за угла, направили фонарь вдоль забора. Свет его был хорошо заметен через дыру, где проходила канава.
- Поглядел? - хмыкнул мент, настроенный скептически. - Пустой номер, голый Вася. Пошли, а то небось нас уже за сачков посчитали.
И их подошвы зачавкали прочь, в направлении дороги.
Таран тем временем осматривался и постепенно приходил к выводу, что им с Полиной, кажется, повезло.
Во-первых, здешняя дача была еще не достроена. Точнее, был не построен главный дом, доведенный покамест только до второго этажа. Во-вторых, строители, должно быть, в ночную смену не работали. Ну, и охраны тут особой не было.
Впрочем, кто-то тут все-таки находился. Сквозь шум дождя, ветра и волн, а также некий негромкий механический гул или гудение трансформатора до ушей Тарана донеслось не очень громкое пение. Женский голос с явно хмельными нотками выводил: "Вот ктой-то с горочки спустился..." Пели где-то в той стороне, куда уходила канава, за кустами.
- Лежи и не шевелись! - прошептал Юрка Полине. - Я пойду гляну, что там за гулянка... Держи мой пакет, смотри не потеряй!
Оставив Полине пакет с коробкой, где лежали деньги, и, вытащив пистолет, он пригнулся и, стараясь поменьше шуршать, направился к кустам.
Зачем ему эта разведка, Таран, по совести сказать, еще не , знал. Ожидать, что здешняя публика будет настолько хорошо поддата, что не заметит присутствия посторонних или примет их за своих, мог только самый безудержный оптимист. А Тарана многочисленные обломы и разочарования приучили быть пессимистом и даже при самом благоприятном течении жизни предполагать наличие всяких "подводных камней". Насчет того, что поющая дама может быть одна и без охраны, он даже не предполагал. Прежде всего потому, что она была выпимши, а бабы, если они еще не законченные алкоголички, в одиночку не пьют. А еще Юрка полагал, что на одну бабу, к тому же пьяную, никто не оставит строящуюся дачу, ибо тут полно было кирпича, цемента, металлических труб и тому подобных стройматериалов, которые на территории государства Российского всегда воровали, воруют и будут воровать, ибо на том стояла, стоит и будет стоять Русская земля, пока ее совсем не растащат.
Тем не менее, руководствуясь известным принципом, которому его научили в МАМОНТе: прежде всего определять, где противник и что он делает, Юрка рискнул оставить в одиночестве Полину и продолжал осторожно подбираться к кустам, из-за которых доносилось пение.
Сказать, что он был спокоен за свой тыл, - значит сильно преувеличить. Пожалуй, наоборот, Юрка гораздо меньше волновался по поводу того, что скрывается за кустами, чем беспокоился за поведение Полины. От этой можно было ожидать чего хошь. Особенно истерики, крика: "Я хочу с тобой!" на весь поселок или, наоборот, попытки выбраться с этой дачи и помчаться следом за ментами с воплем: "Спасите! Помогите!" Наконец, она запросто могла заорать на манер той бабы, которая совращала Никулина в "Бриллиантовой руке": "Не виноватая я! Он сам пришел!" - или что-то еще в этом же роде.
До кустов, за которыми скрывался исток канавы, Таран добрался вполне благополучно. Полина вела себя прилично и не нервничала, пение невидимой дамы продолжалась в том же духе, только теперь она выводила: "Ромашки спрятались, поникли лютики..." Юрка, несмотря на всю серьезность момента, загадал, что следующим номером своего сольного концерта певица выберет либо "Огней так много золотых...", либо "Калина красная, калина вызрела...". Именно эти песни в разной последовательности исполняла Таранова родная мамаша во время пьянок со своими подругами.
К тому моменту, когда ромашки спрятались, а лютики окончательно поникли, Юрка, пройдя через кусты вдоль канавы, вышел на такое место, откуда стало видно некое деревянное строение, напоминавшее сказочный терем-теремок, к которому, однако, было подведено электричество и в окошке светилась "лампочка Ильича". Поглядев на это творение работников долота и топора, можно было сказать, что данное сооружение не стоит заносить в "Красную книгу" памятников древнего деревянного зодчества, ибо сооружено оно максимум пару лет назад и представляет собой не жилище Василисы Прекрасной, а обыкновенную баню, которую, как видно, успели соорудить раньше, чем основной кирпичный дом для современного барина.
Механическое гудение, которое Таран издали принял за трансформаторное, при более близком прослушивании оказалось принадлежащим стиральной машине. Именно эта машина и являлась источником теплой мыльной воды, которая текла по канаве, пополняясь проливным дождем. В принципе ее было бы в канаве совсем немного, если б не ветер с водохранилища, нагонявший волны в устье канавы и не позволявший помоям мирно стекать в рукотворное озеро. По сути дела этот процесс представлял в микроминиатюрном виде модель знаменитых петербургских наводнений.
Юрка подобрался к самому началу канавы, то есть под стену теремка, обшитую тесом и раскрашенную аляповатыми изображениями водяных, русалочек, морских коньков и еще каких-то персонажей, которых при тусклом освещении рассмотреть было трудно. Свет исходил из единственного маленького окошка с резными наличниками, похожими по форме не то на пенные гребни морских волн, не то на банную мыльную пену. Это окошко от разности температур капитально запотело, и через него проглядывала только неясная тень той самой ; гражданки, которая, как и предполагал Юрка, уже начала напевать "Калина красная, калина вызрела...".