- Вот вы все торопились куда-то, выводы делали. А легенду мою послушать не захотели. И даже если я вам ее расскажу, начнете орать: "Что ты, старик, нам сказки говоришь?" Тем более что я сам в это плохо верю, но другого объяснения не вижу.
- Да фиг с тобой, - зевнул Коля, - послушаем...
- В общем, жил да был на нашем Кавказе, но не в нашем районе, ухмыльнулся Магомад, должно быть, вспомнив бессмертного товарища Саахова, один отважный горец по имени Ушурма. Дело очень давно было, при Екатерине Второй, кажется. Очень ему не нравилось, что всякие гяуры вроде вас по Кубани-Тереку селятся, церкви с крестами ставят, водку пьют и вообще не уважают обычаев. Да еще и налоги какие-то собирают, князей и старейшин заставляют подписи и печати Ставить насчет добровольного вхождения в состав Российской империи. В общем, колонизаторскую политику проводят. Этот самый Ушурма поднял восстание, долго воевал, много побед одержал, но в конечном итоге русские его разбили. Что с ним дальше было, я не помню. То ли его на каторге уморили, то ли он в Турцию убежал, то ли просто погиб. Дед точно знал, а я как-то позабыл спросить. Про Шамиля в школе мы проходили, а Ушурму забыли почему-то. Но это все сейчас не важно.
- А что важно? - вяло спросил Вася.
- Важно, что Ушурма был, по-нынешнему говоря, экстрасенсом. Однажды он сказал: "Аллах призывает меня к себе, чтобы сказать, что надо делать! Но я вернусь!" Может, он не так говорил или я не так запомнил, но суть такая. Лег наземь и сутки лежал, не дышал, не двигался, совсем мертвый был. Все товарищи рядом стояли, ничего не понимали. У нас, по обычаю, если умер, надо до захода солнца хоронить. Наверно, все джигиты дискуссии вели: хоронить или еще рано. Ровно через сутки Ушурма на ноги встал и сказал: "Я видел Аллаха! Теперь мое имя Шейх-Мансур! Я знаю истину и поведу вас на священный газават против неверных под зеленым знаменем Пророка. Бисмиллахи-р-рахмани-р-рахим! Аллах акбар!" И все в это поверили!
- К чему это, а? - с некоторым беспокойством поглядывая на дверь, за которой были телохранители Магомада, произнес Коля. - Может, здесь-то без газавата обойдемся?
- Это я к тому, дорогой, что он, Шейх-Мансур, был наделен силой, которая заставляла людей ему подчиняться и вести их в бой с верой в Аллаха!
- Ну и что? - пожал плечами Коля. - Все равно ведь его разбили, сам говорил...
- Э-э, это уже потом было, когда он эту силу потерял. Ушурма был джигит лихой, красивый, сильный, часто женился, говорят. И вот однажды, уже в нашем районе, - ухмыльнулся Магомад, - взял он в жены девушку, которую звали Мадина. Не простая, говорят, была девушка, очень умная. А мать ее какое-то колдовство знала. И перед тем, как дочь за Ушурму выдать, провела гадание. Получилось, что не будет от этого брака ничего хорошего. Но отец сказал: "Что говоришь, женщина! Нам большое уважение оказывают!" Опять же калым, говорят, неплохой дали... В общем, Мадину с Ушурмой поженили, но в их первую брачную ночь матери плохо стало, и она умерла. Мадина с Ушурмой прожила пять месяцев, забеременела и перестала ему нравиться. А она его очень сильно любила, говорят. И сказала: "Если бросишь меня, заберу твою волшебную силу!" Тот только посмеялся и сказал: "Валлаги! Как ты, женщина, можешь забрать у меня силу, которой меня наделил сам Всевышний Аллах?!" Сказал, поворотясь на восток:
"Эта женщина больше не моя жена! Валлаги! Биллаги! Таллаги!" И ускакал. Вот после этого у него все военные успехи кончились. Стали его русские гонять по горам, джигиты перестали верить в его силу.
- Печально! - вздохнул Вася с сарказмом.
- Да, очень, - не моргнув глазом, кивнул Магомад. - Тогда Ушурма поскакал в этот аул, нашел дом Мадины и хотел просить ее, чтоб она ему вернула волшебную силу. Но Мадины уже не было, она умерла при родах. А ее дочь осталась жива. Старуха, которая роды принимала, сказала Ушурме: "Твоя сила теперь в этой девочке! Стань ей настоящим отцом, взрасти ее, и, когда ей исполнится двадцать лет, ей откроются истины, которые знали ее мать и бабка". Но Ушурма не хотел ждать так долго. Он подумал, что если совершит хадж, то Аллах простит его за грехи. В общем, он так и не вернулся больше в этот аул, а дело его потерпело крах.
- И все? - спросил Коля.
- Нет, не все. Прошло сорок лет или даже больше. Дочь Ушурмы, которую тоже назвали Мадиной, за это время успела вырасти, выйти замуж, родить двенадцать сыновей и одну дочь. Старуха, которая у ее матери роды принимала, давно умерла, и никто ни о каких ее предсказаниях не помнил. Ничего такого за этой новой Мадиной не замечали - нормальная была. Все сыновья Мадины стали воинами и мюридами Шамиля. Один за одним они погибли на войне с неверными, не успев жениться и завести детей, а потоми муж этой второй Мадины умер от укуса рогатой гадюки. Осталась она одна с дочерью, которой было пятнадцать лет. И вот в ночь после похорон мужа к Мадине пришла ее мать и сказала: "Убей свою дочь! Сила Ушурмы, которая через тебя перешла к ней, может уйти к неверным!" И ушла. Мадина не поверила. Как, слушай, бабе дочь убить?! Тем более - последнюю. А на следующую ночь на аул казаки напали и дочку ее украли. Мадина помешать пыталась, ее нагайкой по голове ударили, а там у казаков свинчатка была голову пробили. Когда умирала, около нее моя прапрабабка была. Вот она ей и рассказала, что предсказание сбылось.
- Это уже все? - опять зевнул Николай. - А то уже немного на мексиканский сериал похоже стало. Там тоже все детей воруют или им предсказывают чего-нибудь... Между прочим, второй час ночи уже. Бай-бай пора, а не сказки слушать!
- Не перебивай, а? - раздраженно произнес Магомад. - Это все не совсем сказки, понимаешь? Я тоже не верил раньше, смеялся, а теперь совсем по-другому это вижу... С сегодняшнего дня.
- Я, по-моему, догадываюсь, куда ты клонишь, - произнес Вася. - Не иначе, к тому, что эта Полина - тоже из потомства Ушурмы?
- Догадливый! - мрачно похвалил Магомад.
- И что, у ней эта самая сила проявляется? - скептически хмыкнул Коля. Каким местом, интересно?
- Вот этим! - Магомад сердито постучал пальцем по седому виску. - Мы здесь глотки рвем, друг друга в подставах подозреваем, провалы в памяти чувствуем, но не понимаем, откуда взялось, а все это - от нее! Она нас всех загипнотизировала, понимаешь? Тебя, меня, Васю, Тарана, может быть, Суслика тоже... Понял?
- Извини, Магомад, - приложил руку к сердцу Коля, - но я ни хрена в это не верю. Есть всякие пройдохи, которые мозги пудрят дуракам и бабки на этом делают, есть телевизионщики и писаки, которые за раскрутку и рекламу с них бакшиш имеют.
- Это не тот случай, дорогой, - возразил Магомад. - Если ты внимательно покопаешься в своих мозгах, то найдешь два или три поступка, которые ты сделал неизвестно почему. Может быть, и Коля тоже. Я у себя уже больше нашел. И то, что мне показалось, будто мы вчера днем встречались, ту же природу имеет.
- Ладно, - сказал Коля, - в своей памяти каждый пусть сам копается. Допустим, я тебе поверил даже насчет того, что Полина - экстрасенс и всем нам голову заморочила. Но почему ты думаешь, что она - потомок Ушурмы? У нее что, на лбу написано?
- Нарчу! - вместо ответа позвал Магомад. Когда телохранитель появился, Хасаныч приказал:
- Позови Патимат. Пусть принесет папку. Она знает какую.
Патимат, позевывая и закрывая рот уголком платка, принесла с собой потертую коленкоровую папку для бумаг, изготовленную еще в бывшем СССР и завязанную с трех сторон замусоленными тесемками.
- Спасибо, - поблагодарил дядя племянницу, - иди, потом скажу, когда забрать.
- Это что, архив имама Шамиля? - ухмыльнулся Вася.
- Это то, что я собрал, - уклончиво произнес Магомад. - Коллекция. Правда, тут одни ксерокопии. Мой старший брат Али когда-то хотел историю нашего рода написать, чтоб все помнили не по памяти, а по написанному. Очень умный был, но больной, рано умер от инфаркта, в шестьдесят лет. В доме отца не одна такая папка осталась, десяток, а то и больше. Вот там все эти легенды-предания записаны, которые я рассказывал. Конечно, и сотой части не рассказал, в голову не вмещается. Но брат не только то, что деды-бабки говорили, записал. Он и архивы смотрел, и книги, и газеты, и письма всякие. Я тоже все читал, интересно было. Но больше всего заело, когда я прочитал, как казаки внучку Ушурмы украли. Ведь выходит, что они не только ее увезли, но и эту самую силу из нашего рода похитили!
- Погоди, ваш-то род тут каким боком? - перебил Вася. - Вы ж из другого района вроде бы?
- Как каким? Дочь первой Мадины в наш аул замуж выдали. А ее муж, которого змея укусила, был младшим братом моего прапрапра... - не помню, сколько раз "пра-" надо говорить! - деда! Сила Ушурмы в наш род пришла, а казаки сперли!
- И ты ее решил разыскать? - ухмыльнулся Коля.
- Ну, не сразу, конечно! - покачал головой Магомад. - Пока молодой был, я в это не верил. Тогда я даже в Аллаха плохо верил. Это теперь, ближе к старости, заинтересовался. Когда уже брат умер и тех, кто ему рассказывал, тоже не стало.
- Ну, и как же ты искал?
- Долго рассказывать, слушай. Но кое-что узнал. Оказывается, казаки внучку Ушурмы привезли в Грозный. Тогда это еще не чеченский город был, а русская крепость, поэтому ее Грозная называли. Там ее у казаков выкупил один поляк, которого за восстание против царя сдали в солдаты. Потом его в бою убили, а внучка Ушурмы еще за несколько лет до этого при родах умерла...
- И опять, конечно, дочку родила?
- Правильно догадался, слушай. Так вот, поляк этот, его Константином звали, кажется, когда погибал, спас офицера русского. У него даже фамилию помню: Муравьев Евгений.
- Декабрист, что ли? - наморщил лоб Коля, у которого в башке по случайности задержались кое-какие сведения из того, что он двадцать лет назад изучал в восьмом классе.
- Этого не знаю. Зато знаю точно, что этот офицер, Муравьев, на правнучке Ушурмы женился и христианкой ее сделал. Так вот: ее окрестили...- Магомад выдержал интригующую паузу: - ...Полиной Константиновной!
- Ну и что? - хмыкнул Вася. - Это ж когда было? Небось еще при крепостном праве!
- Ты дальше слушай. Полина родила Муравьеву двух братьев-близнецов Алексея и Александра. Оба они уже в Питере жили с матерью, когда отца в 1856 году убили при Карее. Это в Турции, знаешь?
- Не бывал, - покачал головой Коля.
- Дальше эти сыновья выросли и пошли в кадетский корпус учиться. Потом стали офицерами и попали на следующую турецкую войну. Александр погиб, а Алексей живой вернулся. Женился он на цыганке, кажется. Даже из полка ушел ради этого.
- Мама родная! - имитируя ужас, вскричал Вася.
- Любовь зла...- развел руками Коля.
- Да. Мать его, Полина Константиновна, тоже переживала очень, - заметил Магомад, - и в монастырь ушла, потому что уже была вдова. Вот там-то у нее и начала сила Ушурмы проявляться.
- Откуда это известно?
- Вот, - Магомад достал из своей папки тонкую стопку листков. - Это из брошюрки еще царских времен, где про нее написано. 1910 год издания. И портрет есть. Игуменья Манефа.
- А при чем здесь Полина? - не врубился Коля.