- Строго говоря, "вчера". Лучше, если он успеет уехать сегодня через час-полтора, а вечером уже будет в Москве и начнет выполнять задание. Тут, брат, промедление смерти подобно, как выражались Петр I и Владимир Ильич Ленин. Наверно, именно поэтому у них всегда все получалось не "как всегда", а так, как им было нужно.
- Вот незадача, - проворчал Генрих, - придется его очень разочаровать...
ОБЛОМ НАДЕЖД И КРАХ МЕЧТАНИЙ
Два часа, отпущенные тетей Тоней молодежи на... хм!.. неформальное общение в дневное время, к моменту завершения разговора Генриха Птицына с Кириллом Петровичем еще не истекли. И Алексей Юрьевич, хотя и успел пару раз намочить пеленки, после того как его заворачивали в сухое, особо не орал и не отвлекал своих родителей от их нежного общения. Только хлюпал пустышкой и периодически пытался подглядывать, что там мама с папой делают. Прежде Таран даже смущался этих лупающих глазенок, ибо они были какие-то ужасно понятливые, и Надьке было непросто убедить Юрку, что Дите ничего еще не соображает. В конце концов решили, что надо вешать на бортик кроватки пеленку, чтоб любознательный младенец не развивался слишком быстро.
Примерно то же происходило и сегодня. Забрались в постельку, побесились, повертелись, поигрались, немного передохнули. Надька завела разговор, что у нее молоко бежит ручьем и ей приходится по четыре бутылочки отцеживать, потому Алешенька все высосать не может, он еще маленький, хотя вроде бы кушает вволю, даже больше нормы. Таран терпеливо слушал все эти откровения через полудрему, привалившись к Надькиному пухлому и удивительно уютному боку. Можно было, наверно, и поспать, против чего Таран был очень даже не против, но тут тишину квартиры нарушил дверной звонок.
- Это еще кто? - дернулась Надька. - Мы вроде никого не приглашали...
- Может, тетя Тоня уже пришла? - зевнул Юрка.
- Она с ключом ходит и не стала бы звонить. - В голосе Надьки звучала явная тревога.
Да, все-таки прошлое бесследно не прошло. Таран, хоть и был убежден, что никакой прямой угрозы за этим звонком в дверь не стоит, разом стряхнул с себя расслабуху и принялся одеваться. Звонок повторился и прозвучал очень настырно, требовательно. Опередив Надежду, Таран вышел в прихожую и глянул в глазок.
- Свои, свои, - бас Генриха Птицелова Юрка расслышал даже раньше, чем сумел рассмотреть его на лестничной площадке.
Таран отпер дверь, впустил командира. И - очень удивился. Птицын приехал один, с цветочками, с тортиком и даже - в отличие от Тарана! - еще и бутылкой шампанского и коробкой шоколадных конфет.
- Ой, Генрих Михайлович! - пропищала из-за Юркиной спины явно обрадованная Надежда, запахнувшаяся в халатик. -Что ж вы нас не предупредили?
- Ну, я решил, что как крестному папе можно и без пред упреждения! широко улыбнулся Птицын, а Юрка каким-то чутьем уловил, что Птицелов слегка фальшивит. И догадался скорее сердцем, чем разумом: похоже, его четырехсуточный отпуск прекращается, едва начавшись. Хотя найти какое-то рациональное объяснение этому не мог.
- С новорожденным, товарищи бойцы! - Генрих Михайлович вручил Надежде букет.
- Юр, там вторая ваза была, - распорядилась Надежда, принимая цветочки, шампанское надо в холодильник поставить, только в морозилку не клади, а то бутылку разорвет!
И торт поставь тоже. А конфеты на стол в кухне...
- Успеется, не торопи мужика, - благодушно произнес Птицелов, и на какие-то мгновения Тарану показалось, будто он ошибся в своих первоначальных предположениях. - Ну, показывай мне крестника! Спит небось?
- Вообще-то спал, - кивнула Надька, - но если тихо, то посмотреть можно.
И они пошли смотреть на Алешку, а Юрка тем временем выполнял Надеждины инструкции насчет цветочков, шампанского, торта и конфет. Когда Таран вернулся в Надькину комнату, физиономия жены выглядела очень уныло. Нет, все-таки предчувствие Юрку не обмануло.
- А нельзя, чтоб кто-то другой съездил? - услышал Таран погрустневший Надин голосок.
- Нет, Надюша, нельзя, - покачал головой Птицын. - Нужен именно он, и никто другой. Я еще утром ничего подобного не планировал, но ситуация изменилась, и приходится этот вопрос решать быстро.
- Мне надо ехать куда-то? - спросил Юрка.
- Так точно. Отпуск твой на время прерывается. Съездишь - отпущу на целую неделю. Надевай кроссовки, целуй супругу, помаши Лешке ручкой - и пошли. Подробности попозже.
- Ну что, - вздохнул Таран, посмотрев Надьке в глаза, где вообще-то поблескивали слезинки, - догуляем позже? Разве плохо неделю побалдеть вместо четырех дней? Точно?!
И поцеловал шмыгающее носиком существо в губки.
- Не балуйся там, осторожнее... Ладно? - попросила Надька, сделав очень вымученную улыбочку в своем старом стиле "рот до ушей, хоть завязочки пришей".
- Он постарается, - заверил Генрих, и Таран отчего-то вспомнил старый фильм "Ко мне, Мухтар!", снятый задолго до Юркиного рождения. Там милиционер, которого играл Юрий Никулин, все время говорил так про свою собаку.
Еще раз поцеловав Надьку, Таран всунул ноги в кроссовки, надел куртку и вышел следом за Птицыным. Через дверь до него долетел приглушенный всхлип, на сердце кошки заскребли. Была бы Надька дурой несведущей, так, поди-ка, не ревела бы и не переживала так сильно.
Во дворе Птицын усадил Тарана в свою "Шкоду-Фелицию" и сказал, запуская двигатель:
- Извини, конечно, что помешал твоему счастью, но действительно послать больше некого. Точнее, конечно, послать можно кого угодно, но лучше, чем у тебя, не выйдет. Помнишь свою зимнюю командировку?
Юрка только хмыкнул. Ту поездочку со всеми приколами он через сто лет не забудет! Вслух он не стал выражать эмоций:
- Помню, конечно. Опять надо в Москву ехать?
- Да. И примерно по тому же адресу. Помнишь девушку Аню, у которой ты почти случайно обнаружил нужные нам компакты?
- Не забыл. Вы еще очень ругались на меня за то, что я их у нее взял, а не стал делать так, как по инструкции.
- Это дело прошлое. Компакты оказались те самые, и слава богу. Более того, как теперь оказалось, твое знакомство с Аней может сыграть большую и положительную роль.
- Как это?
- А так. Не буду объяснять, отчего и почему, но Ане грозит очень серьезная опасность, об источнике которой она не подозревает. И твоя задача - помочь ей избежать этой опасности.
- Там что, в Москве, не могут сами к ней прийти и сказать? - удивился Юрка.
- Зачем странные вопросы задавать, Юрик? - поморщился Птицын. - Наверно, если б могли, то не стали бы обращаться к нам, а мы бы не стали забирать тебя от Надежды. В Москве тебе все объяснят подробнее.
- Мы сейчас в часть едем? - спросил Таран, когда машина устремилась по направлению от центра города.
- Нет, - мотнул головой Птицын, - на аэродром.
- А билеты?
- Военным бортом полетишь. Там тебя встретят. Спросят: "Вы от Генриха?" Ответишь: "Нет, я от Вальдемара!" Запомнить просто. Дальше поступаешь в распоряжение тех, с кем будешь работать. Подчиняться им будешь так, как мне. То есть беспрекословно. Я за тебя поручился.
- А что конкретно делать, неизвестно? - спросил Юрка, почти не надеясь на ответ.
- В общих чертах известно. Приедешь, сообщишь ей о том, что дело с Павлом Степановичем получило неожиданное продолжение и теперь ей надо поехать с тобой в безопасное место. После того как она согласится, отвезешь ее туда, куда тебе укажут те, московские. Сразу после этого они тебя отправят обратно. Заедешь в часть, доложишь об исполнении и вернешься к Надьке под бочок. После этого гуляй до следующего понедельника, и на сей раз голову даю на отсечение! -никаких вводных не будет.
- Генрих Михалыч, - спросил Юрка, - а если она, допустим, не поверит и не захочет со мной ехать?
- Убеждай, дорогой, убеждай! Думай головой. Ты эту девчонку знаешь, а не я. Ты вообще-то можешь и не сразу рассказать ей об опасности, которая ей угрожает. Можешь просто покататься пригласить для начала.
- На чем?
- На машине, естественно. Права у тебя с собой?