Антон, несмотря на свою тяжеловесность, очень бодро припустил в сторону вертолета, за ним дунули капитан, Топорик, Юрка и Милка, ухватившие под руки Аню, а остальные трое немного приотстали. И вскоре Таран понял почему.
Бу-бух! - негромко ударило за спиной. Дзыннь-ля-ля! - из надстройки полетели стекла. Те двое, что стояли у вертолета, тоже были из числа "мамонтов", потому что на этот взрыв не обратили внимания. Они были заняты своим делом, контролировали два люка, ведущие на крышу в обход лифта.
- Грузимся! - заорал Ляпунов. - Быстро! Заводи керосинку!
Первым в отодвинутую дверь вертолета впихнули господина Антона, которого Топорик несколько невежливо толканул в зад, за ними Юрка и Милка буквально занесли Аню, а потом запрыгнули все прочие. Ляпунов заскочил самым последним, когда лопасти крутились вовсю и колеса "Ми-8" уже не касались асфальтовой крыши.
- Газуй! - приказал Ляпунов пилоту, вертолет немного задрал хвост и рванулся вперед, слегка накренившись и постепенно набирая высоту.
- Лишь бы "стингер" не пустили...- пробормотала Милка.
- Уйдем! - уверенно произнес капитан. - Теперь все нормально будет...
Таран между тем обнаружил, что совсем неподалеку от него в салоне вертолета сидит, точнее, полулежит, откинувшись на спинку кресла, явно бесчувственная Полина.
- Она живая? - спросил Таран у Милки, которая сняла шлем и вязаную маску, немало удивив Аню.
- Дышит, но ни хрена не чувствует, - отозвалась воительница. - Говорят, что со вчерашнего дня в себя не приходила. Ты, говорят, с ней на пароходе катался?
Теперь Таран разглядел в глубине салона еще и Тину.
- Катался, - вздохнул Таран.
- Бесстыжая твоя морда, - сказала Милка без обиняков. И отвернулась, всем видом показывая, что такого аморального типа, как Таран, она больше не уважает.
- Ладно тебе, - произнес Юрка, рискнув погладить Милку по бронежилету с наспинной стороны. - Я исправлюсь, честное пионерское. Ты лучше расскажи, как вы до меня добрались.
- Нас не за тобой посылали, - мрачно ответила Милка. - Вот за ней в основном (Милка мотнула головой в сторону напряженно прислушивавшейся к разговору Ани). Приехали куда-то, тихо заменили у господина Антона личную охрану. Сели в его вертолет и вместе с ним прилетели сюда. Антон, конечно, как культурный человек, повел нас сперва к Полине и еще какой-то бабе, которые вчера сюда приехали. Полина вообще в отрубе, а вторая, - на сей раз Милка мотнула головой в направлении нахохлившейся Тины,- тоже придуроч-ная какая-то, ничего не помнит и мелет херню какую-то. Потом их наверх отправили, а господин Антон повез нас к этой (опять кивок в сторону Ани). Глядим - ты в ихней шкуре. Вот и прибрали. А как выходили, что там за разведка была -не знаю. Можешь у Сереги спросить, только он все одно не скажет.
- Это понятно...- вздохнул Таран. - Мы люди маленькие, нам много знать не надо.
- Куда вы меня везете? - спросила Аня. - Опять предложите "хорошую работу"?
- Девушка, - вежливо произнесла Милка. - Ты сидишь - и сиди. Один хрен, от тебя ничего не зависит. Не была б ты такая умная - жилось бы тебе спокойно. Куда привезут, что ты там делать будешь - уже не твоя забота.
- Прекрасная перспектива! - саркастически произнесла Аня и наконец отцепила руку от Тарана, что Милке очень понравилось.
Между тем вертолет все летел, и Юркустало клонить в сон, потому что усталость наконец-то взяла свое. Он откинул голову на подголовник кресла и наглухо заснул. Последнее, что запомнил, была Милка, которая сняла с него тяжелый шлем.
- Сыми ты этот горшок... - по-матерински сказала она. - Вояка!
...Разбудили Тарана только тогда, когда вертолет уже стоял на земле. Было еще светло, но понять, куда они прилетели, Юрка сразу не сумел. Он, конечно, немного выспался, но с голодухи еле ноги переставлял.
- "Мамонты", в автобус! - распоряжался Ляпунов. Бойцы уже выпрыгивали на бетонную площадку, окруженную деревьями, к бело-голубому вертолету задом подавали тягач, а чуть поодаль какие-то мощные люди в штатском уводили господина Антона, Аню и Тину к большому черному джипу. Полину в этот момент на носилках грузили в машину с красным крестом. Все это Таран разглядел только краем глаза. Да и то очень узкого, потому что глаза у него все еще слипались. Он еле шел, и если б его Милка не поддерживала, то непременно споткнулся бы.
Но все-таки до автобуса она его дотащила, и там Таран заснул вторично, правда, ненадолго, потому что автобус, как видно, должен был только перевезти "мамонтов" с одного края летного поля на другое. Там стоял транспортный самолет, возможно, даже тот самый "Ан-26", на котором Юрка улетал в "командировку". Только теперь лететь пришлось не в пассажирском салоне, а в грузовом, или, как его важно назвал здешний борттехник, транспортно-десантном отсеке. Как эта машина поднималась в воздух, Таран не запомнил, потому что заснул, едва уселся на лавочку и привалился к теплому боку Милки. С другого боку сидел тоже очень большой и теплый Топорик, который заботливо снял с себя вязаный подшлемник и натянул его Юрке на уши, потому что на высоте было очень даже прохладно.
Потом Тарана разбудили на месте посадки, довели до родного "мамонтовского" "ГАЗ-66", куда погрузили буквально по системе "за руки, за ноги". Там он в очередной раз заснул и проснулся уже на базе "мамонтов", "разоруженный и разоблаченный", как выразилась Милка, которая вместе с бойцами закатывала Тарана в койку. Народ при этом, кажется, ржал, поскольку когда с Юрки стащили трофейную камуфляжку и тельняшку, то под всем этим оказался еще и шикарный костюм с рубашкой и галстуком. Сути шуточек Юрка все равно не понял, а если и понял, то не запомнил. Все это двойное одеяние с Тарана сняли, укрыли одеялом, и уж тут он заснул до самого утра.
ГОРЕЧЬ УСПЕХА
По подъему Тарана не будили, и в этом ничего необычного не было. В "бойцовской" роте всем, кто накануне был "на боевых", давали отоспаться. Разбудили его только тогда, когда вся команда Ляпунова - их в общей сложности, не считая Тарана, было десять человек - собралась на завтрак. Умыться и побриться, конечно, не забыли, переоделись в свой нормальный камуфляж и, построившись в колонну по два, к которой примкнула вынырнувшая откуда-то Милка, отправились жрать.
После завтрака - он, как положено, был усиленный - Тарана опять повело в сон, но на сей раз поспать не пришлось. Ляпунов приказал ему отправляться на доклад к Птицыну.
Таран, конечно, этого вызова ждал. И, вполне естественно, немного волновался. Потому что нахлобучка, как ему казалось, даже в чисто воспитательных целях, предстояла немалая. Хотя вроде бы все делал по инструкции, и Аня, и дискета, и Полина, будь она неладна, оказывается, попали совсем не в те руки. И из-за этого десять бойцов во главе с самим Ляпуновым вынуждены были совершить налет на эту самую "Раболато-рию", или как ее там, рисковать жизнью и так далее.
Птицын, конечно, как всегда, мрачно-непроницаемый, выслушав доклад, что боец Таран прибыл, велел Юрке садиться.
- Ну, - произнес он, - докладывай от и до всю свою одиссею - от момента встречи с Колей и до того, как состыковался с группой Ляпунова.
Таран начал рассказывать. Конечно, по вопросам чисто деловым и боевым ему нечего было стесняться. А вот насчет всяких там мимоденежных общений с Аней, Фроськой, Василисой и Полиной язык с трудом поворачивался. Тем не менее Юрка, героически пересиливая себя, говорил начистоту. И видел, что брежневские брови Птицелова отображают некую двойственную реакцию полковника. С одной стороны, подчиненный явно впал в аморалку, с другой - проявлял искренность, достойную поощрения.
- Все? - спросил Птицын, когда .исповедь кающегося грешника была закончена.
Таран тяжко вздохнул и кивнул:
- Так точно.
- "Ну что тебе сказать про Сахалин?" - Птицын процитировал песню, которая была сочинена еще до Юркиного рождения, а потому Таран не врубился, при чем тут этот шибко далекий остров. Он даже подумал, не собирается ли Генрих его туда спровадить.
Однако следующая фраза сняла это недопонимание поколений.
- Знаешь, - с легким уважением к Юрке произнес Птицелов, - а ты растешь помаленьку. По крайней мере, если шкодишь, то уже не боишься в этом признаться. И действия свои анализируешь грамотно. Ты, конечно, влип в такие обстоятельства, где хрен поймешь, как надо крутиться. Я даже не говорю про этот последний этап. Потому что там, конечно, тебе просто-напросто повезло во многих местах. Хотя бы в том, что оказался в одной точке с Сережкой в одно и то же время, а не на час раньше или, того хуже, на час позже. Но в остальном работал хорошо. С трубой, конечно, ловко вышло, если не привираешь. Вообще-то умение быстро соображать в нашем деле не менее важно, чем умение быстро и точно стрелять. Но этот последний этап - не главное...
Птицын задумчиво потер чисто выбритый подбородок. Юрка хотел спросить: "А что главное?" - но Генрих его опередил:
- Главное в том, что ты осторожно и без суеты повел себя, когда столкнулся, громко говоря, с неведомым. То есть с этой Полиной, мать ее за ногу. Я бы, скажу откровенно, сам мог спасовать. С трудом себе представляю такие неравные условия. Девка может кого хошь заморочить, мысли читает с дальних дистанций и вдобавок явно сдвинута на сексе.
- Я думал, - признался Таран, - что вы мне насчет ее способностей не поверите.
- Не поверил бы, если б мне знающие люди кое-что не объяснили. Я человек уже немолодой, опять же воспитанный на марксистско-ленинской философии, которая всякие такие дела считала брехней, а экстрасенсов - шарлатанами или фокусниками. Однако же в Генштабе у нас одно время группу экстрасенсов содержали, да и КГБ, говорят, ими немало занимался. Возможно, и сейчас что-то такое имеется, только из-за недостатка финансирования, поди-ка, заглохло. А вот частники, как видно, заинтересовались. Денег немерено, и многим охота еще прибавить. Разве не приятно знать загодя, кто какие акции будет скупать, а какие обваливать? Приятно! Или, например, как здорово, если конкурент под твою диктовку будет работать, сам того не замечая? Я уж не говорю, что можно с правительством и министрами сделать, если на них какую-нибудь Полину натравить! Понимаешь, что можно наделать, если иметь такую силу?
- Догадываюсь, - вздохнул Таран.
- Вот этот тип, которого Ляпунов взял, господи Антон, немалые деньги на это тратил. И эту бывшую базу, сокращенную по ходу выполнения ОСВ-2, превратил в подпольный научный центр. К нему частично перешли те спецы, которые для нашего здешнего Дяди Вовы всякую новую шмаль из отходов химкомбината делали. Есть несколько человек из-за кордона, которых Интерпол ищет. Но наркота, даже самых сверхновых модификаций, - это просто товар. Он сразу приносит им большие бабки и позволяет финансировать дальнейшие, более глубокие разработки психотропных препаратов.
- Вроде того, каким зимой Полину, Магомада и прочих накачали?
- Да, и таких. Но они, понимаешь ли, слишком приметны. Сразу видно, что человек не в себе. Роботы, и все. Сейчас они хотят такие системы придумать, чтоб человек был вроде бы вполне нормальный и внешне ничем не выделялся, но на самом деле был управляем не хуже, чем те же биороботы. Улавливаешь?
- Но это ж химия, - заметил Таран, - а при чем тут Аня и Полина?
- В деталях, Юра, я тебе это объяснять не смогу - сам толком не знаю. Могу только сказать, что компьютерные программы, оказывается, тоже могут влиять на мозг не хуже наркотиков. Сочетания цветов, звуков, символов всяких могут тебе повлиять на какой-то участок мозга, и ты поведешь себя так, как это нужно тому, кто это запрограммировал. А выдать эту программу можно через обычный телевизор, который ты смотришь каждый день. Глядишь, допустим, какое-нибудь кино, перебивается оно рекламой, и ты в момент запоминаешь какое-нибудь словосочетание типа: "Галлина бланка, буль-буль!" В день по десять раз, в неделю по семьдесят, а то и больше. Я лично не знаю, может, этот "буль-буль" и рассчитан только на то, чтоб люди бульон из кубиков варили, но кто мне опровергнет, что сто разных реклам в смеси не приведут к тому, что у меня в психике что-нибудь сдвинется? А?
- Не знаю...- пробормотал Таран. - Я про "буль-буль" не думал.