Я показал пальцем на Битмэна. Он залез на капот, и смотрел в лобовое стекло, прикрыв руками глаза. Так, как это делают тогда, когда смотрят через стекло, из света в темноту.
Стартер усмехнулся – Ему уже не поможешь. Тебе очень плохо?
- Точно…
- Может тебе, поставиться? Боль пройдёт, но глючить будет. Потому что, то, что я тебе дал, это врятле поможет, если тебе, так плохо.
- Давай. Если будет лучше, чем сейчас.
Он включил в салоне свет, и дал мне пакет. Я взял его, и положив на колени, развернул. Много маленьких инсулиновых шприцов с красными и синими колпачками. Каждый был наполнен мутно белой жидкостью.
- Они разные?…
- Нет, одинаковые. Мы в клуб один отвезти должны этот пакет. Там их любят брать, в готовом виде. Постоянные клиенты. Давай, не тяни. Салон тонирован, можешь влепить.
Не перетягивая, я после трёх промахов, подключился. Поршень медленно выдавил пять точек.
- Волна пошла – сказал я.
- Так становись на доску! – посоветовал Стартер.
Боль, как напряжение в усилителе, медленно потухла. Оставив за собой приятную тяжесть, и торчащий шприц.
Я закрыл глаза, и откинулся на сидение.
Мягкий груз, давил сверху. Он становился всё тяжелее, а моё
состояние, наоборот легче.
- Тут живёт Боря. Это хз кто. Его никто не знает. Выдаёт себя, за крутого. Он должен купить у нас, партию. Ты должен узнать, кто он такой. Мы должны всё сделать так, чтобы нас не загребли, если это подставки. Ты берёшь один шприц, и относишь ему. Если он сомневается в товаре, то пусть поставится. Он отдаёт деньги, ты звонишь нам. Битмэн приходит за деньгами. Уходит. Возвращается с товаром и отдаёт его, ему. Вы уходите. Я смотрю за обстановкой на улице. Сегодня плохой день. Надо быть очень осторожными. Я знаю, что ты даже такой как сейчас, лучше чем Битмэн, в лучший свой день.
- Я понял…
Эти звуки, проплыли в воздухе, как мыльные пузыри.
- Ты можешь к нему сходить? – слова мягко растворились, друг за другом.
- Сергей…
Имя, мыльным пузырём, поднялось к потолку и лопнуло, ответом.
- Что?
- С точки зрения банальной эрудиции, не каждый локальный индивидуум, вправе игнорировать тенденции своих парадоксальных эмоций…
- Эээ... с кем это ты сейчас говорил? – засмеялся он.
- Я пошутил. Пожалуйста, присмотри за Дани. Я не хочу, чтобы с ним что-то случилось… например, он начал торчать. Для меня, это очень важно...
- Ты уже говорил, я хорошо понял.
- Мне сейчас надо сходить к Борьке?
- Я не могу, туда пойти. Битмэн торчит, как и ты. Если он туда пойдёт, то представляешь, что там будет? Мне надо остаться здесь и смотреть за обстановкой. У меня такое чувство, что он или хочет кинуть, или он с ментами как-то связан. У тебя самое адекватное поведение, во всех состояниях. Ты если захочешь, можешь последить за разговором. Ты умеешь размазывать слова, даже если, он это на плёнку пишет. Придти к нему с гороховым ружьём, как посоветовал Битмэн, это самое тупое, что можно сделать…
- С гороховым ружьём?
Мои слова, дымом распространились по салону.
- Ну, да. Дробовик – пояснил Стартер.
- У вас, есть дробовик?
- Я думаю, у нас может быть, и дробовик.
- Какая-то логика есть, хотя вы не охотники.
Смех, эхом удалился, из моей головы.
- Гоооооол! – закричал укушенный комментатор, и по телевизору показали, повтор.
Боря вбежал в комнату, и уставился в ящик.
Ну и что? Менты тоже смотрят футбол. Хотя подожди. Сейчас лето. Seria A, давно закончилась. Это запись. Он смотрит кассету. Ну и что? А почему вбегает в комнату? Как будто, этого больше не увидит? Может просто, любит футбол? Не знаю…
Боря засунул руку в карман и вытащил пачку долларов, свёрнутую в трубочку и перетянутую резинкой. Сейчас наверно появится Тарантино, и скажет стоп, снято!
- У вас, есть туалет?
Он усмехнулся – Ты что, торпеду принёс?
- Нет, я не по этим делам.
- Там, в коридоре.
- Понятно…
- А где, Сергей?
- Ничего не пропустите, я тоже люблю футбол.
Я вышел из комнаты, прошёл коридор и остановился у двери. Пощёлкав свет, нашёл нужный. Он шёл за мной и хотел показать, правильный включатель.
- Налейте мне ещё кофе, если можно...
Борька кивнул, и ушёл в сторону кухни. Я вошёл в туалет. Стенка между туалетом и ванной была снесена, и теперь это было что-то общее.