Перед ней сидел очень хороший и добрый человек. Он ласково улыбался сидевшей напротив него девушке, и при мысли о том, что сейчас она будет подло копаться в его памяти, Лизе стало не по себе. Эта улыбка, совершенно обезоружившая ее, вовсе не была профессиональна или фальшива. Так мог бы улыбнуться Иисус Христос, глядя на гулькающего младенца.
Лиза стиснула зубы и заставила себя вспомнить о том, кем на самом деле является тот, кто сидит в кресле напротив и доверчиво смотрит на нее.
— Налейте мне вина, пожалуйста, — попросила она слегка севшим голосом.
— О, конечно!
Таратайкин, на лице которого играла слабая и очень странная улыбка, взял бутылку шампанского и стал разливать вино по бокалам.
А Лиза в это время лихорадочно думала о том, как правильно выстроить вопросы. Кроме того, не мешало бы еще разочек удостовериться в том, что готовность выполнить ее идиотскую просьбу была вызвана именно препаратом, а не желанием Таратайкина погусарить перед ней.
Когда бокалы были наполнены, Лиза взяла свой и, посмотрев на Таратайкина, сказала:
— Я хочу узнать о вас больше. Это, я надеюсь, понятное желание. Женщина всегда хочет узнать о мужчине больше. Это важно для женщины. Вы готовы ответить на мои вопросы?
— Да, конечно, — со спокойной улыбкой ответил Таратайкин.
— Как вас зовут?
— Таратайкин Кирилл Сергеевич.
— Сколько вам лет?
— Сорок семь.
— Каков ваш месячный доход от неофициальных источников?
— В среднем тридцать тысяч долларов, — совершенно спокойно ответил Таратайкин.
Лиза поняла, что клиент созрел и пора переходить к операции «Федя, дичь!».
Она помедлила секунду и спросила:
— Кто такой Роман Меньшиков?
— Популярный исполнитель блатного шансона, — без запинки ответил Таратайкин.
— У него есть враги?
— Да.
— Кто они?
Таратайкин открыл было рот, но промолчал.
— Поймите, — Лиза быстро пересела на кресло, стоявшее рядом с креслом Таратайкина, — это очень важно. От этого зависят человеческие жизни. Жизни очень многих людей. Детей, женщин и стариков.
«Боже мой, что я несу!» — пронеслось в ее голове.
— Это вопрос жизни и смерти. Я умоляю вас!
Она положила руку на колено Таратайкина, но, похоже, эротические возбудители отошли на второй план, потому что он совершенно не заметил этого.
— Да, у него есть враги, — повторил Таратайкин, — один из них — очень серьезный человек.
— Как его зовут? Прошу вас, это очень важно. Вы должны мне помочь. Помогите мне. Говорите же!
— Его зовут Адольф Богданович Самоедов.
— Кто он такой?
Помедлив, Таратайкин ответил:
— Отставной генерал-лейтенант МВД и бывший депутат Государственной думы.
— Это его официальный статус. А кто он еще?
Таратайкин молчал.
— Дорогой Кирилл Сергеевич, говорите же! Ваши слова спасут жизни очень многих людей!
Лиза поняла, что повторяется, но Таратайкин посмотрел ей в глаза и ответил:
— Он же — бывший руководитель северо-западного регионального отделения «Воли народа».
— Я знаю об этом, — на всякий случай сказала Лиза. — Но почему он враг Роману Меньшикову?
— Самоедов потерял из-за Меньшикова положение, его изгнали из «Воли народа». Обычно мы не прощаем таких промахов, какие допустил Самоедов при работе с Меньшиковым, но его милостиво оставили в живых.
— Расскажите мне о нем еще.
— Теперь Самоедов частное лицо, но он остался при множестве прежних связей и при больших деньгах, которые получил за время работы в «Воле народа».
— И он ненавидит Романа Меньшикова и хочет ему отомстить?
— Да.
— Он готов на все?
— Абсолютно на все, — кивнул Таратайкин.
Лиза узнала почти все, что было нужно, и дальнейшая беседа потеряла смысл, однако ей было неловко просто встать и уйти. И причиной этому была метаморфоза, произошедшая с Таратайкиным. Не зря Арбуз сказал, что клиент будет готов к помощи и сотрудничеству, а также к состраданию, переходящему в готовность разбиться в лепешку ради человека, нуждающегося в его помощи. Еще императив содействия какой-то… Под воздействием этого препарата Таратайкин превратился в совершенно другого человека, и Лизе было попросту стыдно.
Поболтав с Таратайкиным о каких-то пустяках и задав ему еще несколько сопутствующих основной теме разговора вопросов, Лиза сказала:
— Посмотрите на меня.