— О, бля, круто! Мудя, слышь, Рулон сказал мне мемуары писать, — прыгала Подстилка, повизгивая от восторга. — Прикинь!
— Ага, — бессмысленно ответил Муд, пялясь в монитор в надежде отыскать в километрах кода маленькую паршивенькую ошибочку, которая не давала ему покоя уже двое суток, так как тормозила выполнение задания Рулона.
Поняв, что от Муди нихуя не добьешся, Подстилка поперлась в свою конуру, воображая на ходу: «О, бля, круто, теперь я прославлюсь!!! Мои мемуары обойдут весь мир!», — пиздела Подстилкина гордость, воображая, как она опишет, какая она крутая, бля, не в рот ебать, два пальца обоссать.
«Ага, прославишься ты, — злорадно ответил долбоебический ум, — надо же про себя все говно писать, всю правду».
«Во, бля в натуре, — приуныла Подстилка. — Может не писать тогда? Не, нельзя, сама же напросилась, че теперь про меня подумают. Во бля, во бля», — погрузилась дура в свою любимую чмошную атмосферу.
«Пошла нахуй, сука!», — вдруг забесилась она на мамашкин голосок в репе и яростно застучала по клаве.