- Не будет сенсации.
- Это как не будет? Это твое личное решение? - нахмурился главред.
- Наташа погибла.
- Как погибла?
- Горло перерезали.
- Как перерезали? - радостно заинтересовался шеф, как интересуются криминальной хроникой в газетах, и подался вперед.
- От уха до уха.
- А ты откуда узнал?
- Я труп обнаружил. И меня по милициям затаскали.
- Садись. Пиши. Срочно в номер. Чтобы через час статья была готова.
- Хотя бы через два.
- Ладно, через полтора. Сразу отдаешь на вычитку. Работай.
- Работаю, - вздохнул Валдаев. И уселся за компьютер - благо этого железа в комнате хватало.
От этой работы его воротило. Слова не желали ложиться на лист. Они сопротивлялись, но Валдаев силой втискивал их в строчки. Наконец материал был готов.
- Посмотрим, - кивнул шеф, извлекая свою ручку. - Ты не забыл, что завтра Зигелевские чтения?
- Не забыл.
- Завтра ты там. С утра.
- Будет сделано.
- Все, не мешай, - как вивисектор по призванию, Сомин углубился в увеченье материала.
Валдаев вышел из корреспондентской. Посмотрел на круглые часы в коридоре. Полтретьего. В три пятнадцать свидание с Эллой. Надо поторопиться.
Он пошел по улице. Сегодня поднялся шквальный ветер. Все чаще в Москве шалит стихия. После знаменитого урагана, срывавшего рекламные щиты, сносившего деревья и гнувшего фонарные столбы, шальные ветры все чаще стали посещать столицу. Ветер ударил в лицо. Валдаев поежился. Состояние у него было немного гриппозное. Но он знал, что причина не в простуде. Все дело в нервах. Он не думал, что может выдержать такое количество стрессов. Однако выдерживал, хотя, конечно, на пользу ему это не шло. Весь мир вдруг стал серым, омерзительным. И страшно неуютным. Ему не нравился этот мир, который будто инеем покрыла его холодная тоска. Единственным светлым пятном в нем сейчас была Элла. И Валдаев все больше зависел от нее. Она удержала его на грани, явившись той ночью. Она его добрый ангел.
Добрый ангел терпеливо ждал под часами на улице.
- Опаздываешь, - строго произнесла она, подставив щеку для поцелуя.
Он протянул ей цветы, которые купил только что. Она приняла их благосклонно.
- У тебя трясутся руки, - сказала она. Валдаев стыдливо спрятал руку в карман.
- Плохо, - произнесла она и взяла его под локоть. - Ты должен выглядеть достойно... Вперед.
Через несколько минут они пили чай на кухне у профессора Ротшаля.
На этом визите к своему дядюшке настояла Элла. Она заявила, что он человек мудрый, даже если и не распутает ситуацию, то даст дельный совет. А если не даст совета, то хоть успокоит. "А то ты готов погрузиться в депруху, милый".
Это точно. Валдаев уже вполне был подготовлен для тяжелой депрессии. А следом за этим и для дурдома...
- Вино опять от коллеги из Франции? - спросила Элла, когда они устроились на кухне у профессора. На этот раз стол был украшен жареной, отлично приготовленной телятиной.
- Нет. На сей раз из магазина напротив, - Ротшаль разлил вино по бокалам.
- Давай выпьем, чтобы Валера избавился от всех своих проблем, - предложила Элла.
- Совсем проблем не имеют только покойники. За мужчину пьют, чтобы он преодолел трудности, - сказал Ротшаль.
Тонкий звон бокалов. Несколько глотков неплохого вина.
- А теперь рассказывайте, - велел профессор. И Валдаев опять рассказал все. Ротшаль умел слушать. Он задавал вопросы. Подбадривал, когда рассказчик затихал. Делал перерыв, когда видел, что Валдаев слишком волнуется.
- Что скажешь? - спросила Элла, когда Валдаев закончил рассказ.
- А что ты от меня ждешь? Я не знаю... Если бы милиция имела какие-то улики, думаю, никто бы вас не выпустил... Что касается убийства вашей знакомой. Ну что, нравы падают. Сейчас обществом правит его величество ПСИХОЗ. Он овладевает слабыми душами, и тогда рука тянется к ножу. Прекрасные, добросердечные люди вдруг обнаруживают, что в глубине души они хищники.
Профессор внимательно посмотрел на Валдаева. И тот съежился от этого взгляда. Потому что ощутил в нем недоверие. И настороженность. Взор был изучающим.
- Вы что, не верите мне? - спросил Валдаев, голос вдруг сразу стал каким-то сиплым.
- Вера - не научное понятие... Но я хочу вам верить...
- Ну а что дальше?
- Чего беспокоиться? Время расставит все по местам. Излишнее беспокойство открывает двери врагу. Оно впускает Психоз. Точнее, выпускает его из глубин человеческого сознания.
- Я только и слышу об этих чертовых глубинах!
- Не надо нервничать, Валерий.
"Не надо нервничать, мой друг,
Врач стал еще любезней.
Почти у всех людей вокруг
История болезни",
выплыли не к месту из памяти Валдаева слова песни Высоцкого.