Все, у кого капюшоны были откинуты, накинули их. Один из присутствующих припал на колено и протянул Элле нож. Нож очень походил на тот, которым перерезали горло сатанистке. Но только был раза в два больше. И рукоятка была резная, инкрустированная, испещренная кабалистическими знаками.
Элла встала над алтарем, на котором распростерся бывший Мастер.
- Не-ет! - заорал он и забился в конвульсиях. - Не-ет!!! В этом крике был такой ужас, который трудно было себе представить. В миг Ротшаль потерял человеческое лицо. Он превратился в животное.
- НЕТ!!!
От этого крика мороз продирал насквозь. Он был так жуток, что Валдаев на миг даже позабыл о своей незавидной судьбе. Ему хотелось одного - чтобы он замолк.
Элла же не обращала на него никакого внимания, как и все присутствующие.
Она только сильнее сжала обеими руками рукоятку ножа. Произнесла негромко, нараспев слова-заклинания.
И резко опустила нож...
Потом началось нечто невообразимое. Кровавый шабаш, будто поднявшийся из фантазий Босха!
Валдаев воспринимал все урывками.
Элла в крови, ее белый балахон весь в пятнах. И в ее руке окровавленный кусок плоти...
"Балахоны" тянут свои руки к сердцу Мастера. Некоторые начинают биться в конвульсиях. Все хотят свою долю силы. Все хотят крови...
Безумие охватывает всех. Гвалт - воистину адский гвалт - стоит такой, что Валдаев затыкает уши. Но это не помогает. Этот визг, хохот, эта ругань, эти слова пробьются сквозь любую преграду.
Сколько это продолжалось? Время опять сыграло злую шутку с Валдаевым. Оно перестало считаться...
Но все когда-то кончается. Валдаев отключился на миг и упустил момент, когда вдруг все завершилось. Исчезли послушники тайного ордена. Исчезло тело Мастера. На алтаре, изящно закинув ногу на ногу, сидела Элла. Она блаженно улыбалась, как после полной страсти ночи.
- Как же это было прекрасно, - произнесла она, глянув на Валдаева сверху вниз.
- Боже мой, Боже мой, - повторял Валдаев.
- Можешь не звать. Его здесь, нет. На эту территорию его юрисдикция не распространяется....
Она была вся в крови. Кровь на одежде, кровь на руках, в волосах.
- Ну что расстроился, зайчик?! - Она соскочила с алтаря, нагнулась над пленником, захохотала и провела испачканной кровью ладонью по его щеке. - Вот так-то лучше...
Он отпрянул, прижался спиной к орошенному кровью алтарю.
- Боже мой, - опять прошептал он.
- Ты был отличной жертвой, котик, - она поднялась с алтаря, облизнула с ладони кровь и вышла.
Появились двое "капюшонов" - те самые, которые притащили Валдаева из "каземата" сюда.
- Ну, покойник, не дергайся, - верзила ухватил его за руки.
"Круглый" воткнул в предплечье иглу.
Валдаев с наслаждением ощущал, как мир уплывает куда-то назад, как оставленный за кормой одинокий остров... "Все", - мелькнуло в сознании...
* * *
Валдаев опять вмерз в айсберг. Душа рвалась наружу, айсберг кололся. Он уже почти раскололся. Но что-то изменилось. Айсберг смерзся только сильнее. Холод сковывал Валдаева. Стискивал его...
- Фу, - фыркнул Валдаев.
- Глянь, Серега, живой.
- Я говорю, живой, а ты - пульс не слушается... Все слушается.
Валдаев приоткрыл глаза. Ему не нужно было много времени, чтобы очухаться. Очнулся как-то разом. И увидел две физиономии над собой.
- Давай вставай, - Валдаеву плеснули в лицо из пластмассовой бутылки из-под пепси-колы. - Разлегся, понимаешь...
Это были двое милиционеров - усатый плотный прапорщик и молоденький худенький рядовой. Один из них ухватил Валдаева за шкирку.
Тот попытался приподняться. Голова закружилась. Он качнулся, но привстал на колене. Его поддержали за локоть.
Он огляделся.
Слева шли какие-то заросли, овраг. Справа возвышались многоэтажные дома. Загудел не так далеко, за деревьями, поезд. Солнце клонилось за горизонт. Или вставало из-за него?.. Нет, пожалуй, все-таки клонилось...
- Во как надрызгался, - осуждающе произнес прапорщик.
- Я трезвый, - вяло произнес Валдаев.
- Ага, а я - перьями оброс, - гыкнул рядовой.
- Я правда ничего не пил. Мне просто плохо. Валдаев был в новом чистом спортивном костюме. Никаких следов крови на нем не было.
Его затащили в "уазик", стоявший на разбитой асфальтовой дороге метрах в пятнадцати. Рядовой принюхался:
- Перегаром не несет.
- Мне правда стало плохо.
Прапорщик похлопал Валдаева по щекам и осведомился:
- Что, припадочный?
- Голова просто закружилась.
- А сейчас как?