Это заявление, произнесенное сорванным рвотой хриплым голосом, заставило всех повернуться к кушетке. Лоуренс испытующе уставился на них с влажными волосами и блестящим от пота лицом он напоминал ожившую статую великомученика, только глаза были живыми и умными, как всегда.
- Кто-то старался бросить подозрение на мою сестру, слова он выговаривал необычайно старательно, словно подозревал, что они не в своем уме или по крайней мере глухие. - Хотел сделать из неё козла отпущения.
- Почему вы так считаете?
Люк спросил это с таким интересом, что больной поднялся на локте и несмотря на хрипы постарался говорить громко.
- В моем стакане оказался сухой листок. Я извлек его изо рта после первого глотка - половину стакана выпил залпом, с такого рода напитками это лучший метод, слишком уж они неприятны на вкус, - заявил он настолько серьезно, что никто даже не улыбнулся. - Это был листок цикуты. Классический яд. Я сразу все понял и потому вышел.
- Почему вы уверены, что мисс Джессика не при чем?
Доктор задал вопрос, прежде чем кто-то сумел ему помешать. Говорил он очень отчетливо, явно считая, что разум Лоуренса был в таком же состоянии, как его тело. Больной в отчаянии закрыл глаза.
- Не настолько она примитивна, - шепнул он, - даже если забыла бы про милосердие. Еще древние греки считали, что цикутой травить неприлично. Она должна это знать. Какой-то невежда пытается всем внушить, что она отравила Рут. Смешно и подло.
Доктор Смит выпятил челюсть.
- Мне кажется, мистер Лоуренс прав, - заметил он. - Я и сам это чувствовал, только не мог четко высказать. Орудует кто-то ловкий, но недостаточно умный. - Он вдруг запнулся. Другое дело, что я совершенно не понимаю, при чем тут оказался юный Даннинг!
- А я была уверена, вы знаете, кто преступник! И что полиция расставила сети.
Они совсем забыли про Рени. Ее вмешательство не только их задело, но и привело в смущение.
- Вы что, хотите сказать, что ничего ещё не знаете? - не отставала она. - Что никого сейчас не арестуете? И долго это будет продолжаться?
Доктор кашлянул.
- Если я правильно понимаю, полиция предпринимает определенные шаги, начал он. - В общем, я полагаю, она намеревалась внезапно... - и умолк на полуслове.
Люк перешел на официальный тон.
- Нам очень важно поговорить с человеком по имени Джозеф Конгрейв, сказал он. - Его поиски продолжаются. Прошу, мистер Кэмпион, пойдемте сейчас со мной. Мисс Джессика ждет в соседней комнате. Вас вызвали на роды, доктор? Возвращайтесь поскорее, а вы, Рени, присмотрите за мистером Лоуренсом.
Первым, кого они увидели в столовой под висевшим над камином портретом профессора Палинода, оказался старший инспектор Джей. Ни во что не вмешиваясь, он просто стоял, сунув руки в карманы. Вошедших он встретил без улыбки.
Всем было ясно, что означает его прибытие. Ультиматум начальства: пора предъявить преступника.
Люк тут же подошел к нему. Кэмпион поступил бы также, если бы его деликатно не задержали. Мисс Джессика приветствовала его как спасителя. Картонку с головы она сняла, но по-прежнему носила вуаль, небрежно завязанную на затылке в излюбленном стиле романтических викторианских портретистов. И сумка исчезла, а наряд её как всегда состоял из муслиновой накидки, наброшенной на шерстяную юбку, что создавало довольно любопытный эффект. И в целом выглядела она весьма забавно.
- Что-то случилось с Лоуренсом, - осторожно сообщила она. - Вы в курсе?
- Да, - очень серьезно ответил он. - И могло очень плохо кончиться.
- Я слышала, мне сказали, - махнула она рукой в сторону Дица и его коллег. Кэмпион был потрясен её испугом.
- Я ничего не перепутала, - продолжала она с категоричностью человека, который сам не убежден в своей правоте. - Вы должны убедить их в этом. Я точно придерживалась предписаний Буна, за исключением тех случаев, когда чего-нибудь недоставало. Ведь мы пригласили гостей, а гостям положено все лучшее.
Ее маленькое личико было очень серьезным, глаза глядели озабоченно.
- Я люблю Лоуренса, - продолжала она свои признания таким тоном, словно признавалась в слабости. - Мы с ним ближе всех по возрасту. Я никогда не причинила бы ему вреда. И вообще никому на свете.
- Расскажите подробно, что вы приготовили.
- Два травяных отвара, из крапивы и зверобоя. Ивэн купила herba mate и сама его заварила. Herba mate слегка коричневатый, это почти чай, как вам известно. Отвар крапивы, который я готовила, был серым, а зверобой желтый. Однако мне сказали, что Лоуренс выпил что-то темнозеленое.
- И с листочками, - машинально буркнул Кэмпион.
- В самом деле? - Она схватила его за руку. - Значит это не мое. Я все очень старательно процеживаю через старое полотно, разумеется, чистое. Она вопросительно взглянула не него. - Вы помните, что говорит Бун? "Осадок содержит вещества, необычайно ценные для организма."
- О Господи! - воскликнул Кэмпион, внимательно глядя на неё через очки. - Конечно помню. И где же этот...гм...ценный осадок?
Ответа он не услышал, так как в этот момент двери вдруг распахнулись и в комнату влетел раскрасневшийся, возбужденный Кларри Грейс с подносом, на котором стояла запечатанная бутылка ирландского виски, сифон и несколько стаканов.
- С приветом от мисс Рапер, - громко объявил он. - Все запечатано, так что отправиться на тот свет не бойтесь.
Поставив поднос на стол, он одарил их своей театральной улыбкой и столь же поспешно удалился, давая понять, что не намерен подслушивать чьи-то секреты.
Полицейские игнорировали его вторжение и продолжали свою совещание вполголоса, но мисс Джессика заметила своему собеседнику:
- Женщина со странностями, но очень милая.
- Пожалуй, - рассеянно согласился он и взглянул на портрет над камином. К его удивлению она словно прочла его мысли.
- Ах, так вы знаете, - тихо вздохнула Джессика и покраснела. Сходство поразительное, правда? Ее мать была, кажется, танцовщицей.
Кэмпион широко раскрыл глаза, а она тихо продолжала, наслаждаясь произведенным впечатлением.
- И женщиной весьма практичной. Наша мать - поэтесса, на которую я очень похожа, не знала ни о её существовании, ни, разумеется, о дочери, но наш отец был человеком справедливым и обеспечил им безбедное существование. Он словно знал, что Рени унаследовала его практическую хватку, чем ни один из нас не может похвалиться, раз завещал ей дом, к которому был глубоко привязан. Вот почему мы стольким ей обязаны.
Пока он переваривал эту информацию, она придвинулась поближе и шепнула такое, что он поверил ей без всяких сомнений и даже задержал дыхание:
- Но ради Бога нас не выдавайте. Понимаете, она не знает, что мы знаем. Так всем гораздо легче.
В голосе её звучала милостивая снисходительность, явно унаследованная от матери, жившей в строгие викторианские времена. Даже Люк, нетерпеливо переминавшийся рядом, не нарушил её спокойствия. Сев, куда было сказано, мисс Джессика уверенно ответила на все вопросы.
С самого начала допрос для Кэмпиона стал тяжелее, чем для нее. Именно такой кошмарной ситуации боится всякий хороший полицейский. Она ещё усугублялась тем, что вскоре оказалась, - мисс Джессика вполне могла совершить какую-нибудь нелепую ошибку в приготовлении своих отваров, хотя никто ни на минуту не заподозрил её в предумышленном убийстве.
Он уже собирался уклониться от участия в этом непереносимо мучительном допросе, как вдруг услышал вопрос мисс Джессики:
- Из этой рюмки пил Лоуренс? Вы с ней поосторожнее. Это одна из рюмок Ивэн для шерри. Их уцелело только две. Старое бристольское стекло.
Слова эти повисли в воздухе, короткие и выразительные, словно напечатанные черными литерами на фоне комнаты.
Люк, державший маленькую зеленую рюмку, завернутую в платок, вопросительно взглянул на него. Кэмпион склонился к мисс Джессике, сам удивленный тем, как дрогнул его голос.
- Я видел в этих рюмках цветы, - начал он. - Ваша сестра использует их вместо ваз? Под бессмертники?