— Платье тоже все еще у меня, так что проблема не в нем.
— Да ты что? — заикаясь от ужаса, выдавила моя подруга. — Не вздумай! Прийти второй раз в ту же компанию в том же платье! Да они тебя тут же раскусят! Ни за что!
«Семь бед — один ответ», — обреченно подумала я. Все-таки театр — место более для меня привычное и приятное, чем офис. В случае чего, скажу, что мы со Светой устроили милый розыгрыш. Даже рэкетиры вряд ли прикончат кого-нибудь за милый розыгрыш, правда? Особенно в людном месте. Поэтому на следующий вечер, облачившись в черный хитончик, я торчала в холле БДТ. Компания явилась до боли знакомая — начальник Гена, его заместитель в галунах (пиджак он сменил, однако блеску не убавил), менеджер Андрей с женой Викой и лучший ученик Артем. Помахав перед билетершей какой-то бумажкой, мы прошли в фойе. Там почтительная дама выдала нам ключ от ложи бенуара, которую мы радостно заполонили.
Откровенно говоря, настроение у меня было приподнятое. Уже много лет не сидела я на таких хороших местах. Моих финансов с трудом хватает на галерку. А тут — и низко, и близко, и мягко. Перед ложей небольшой холльчик с диваном и зеркалом — все в нашем личном и безраздельном пользовании. Лепота! Нам с Викой принесли шампанского, а мужчины с треском открывали банки пива. Правда, пить в ложе я считаю некультурным, но ведь я — это теперь не я! Омрачало настроение одно — запах рыбьего жира. Сколько я ни вертелась, он не прекращал меня преследовать. Лишь через десять минут я с горечью поняла, что пахнет от Артема, бодро пристроившегося рядом со мной. Точнее — от его кожаной куртки, с которой он почему-то не расстался даже в ложе. Не скрою, однажды я слышала по радио совет мазать для сохранности кожаные изделия рыбьим жиром, но не подозревала, что есть на свете мазохисты, готовые этому совету последовать. Три акта в таком соседстве мне не выдержать.
— Тебе не жарко? — дипломатично осведомилась я.
— Нет.
— Снял бы куртку. Во время спектакля будет душно.
— Нет.
— Целый день носить кожаное вредно. Тело не дышит.
— Нет, — мрачно и твердо отвечал на мои инсинуации Артем. Заткнулась я, лишь обнаружив, что все в ложе молчат и с интересом прислушиваются. Только тут я поняла, что мои попытки сорвать с соседа одежду выглядят довольно странно. Поэтому я сунула себе под нос надушенный платочек и перевела взгляд на сцену.
Декорации меня заинтриговали. Сперва я решила, что действие будет происходить в душевой. По крайней мере, с потолка свисали жестяные штуки, сильно смахивающие на душ в Доме Культуры. В качестве второго предмета интерьера выступали железные мостки, похожие на пожарную лестницу, однако расположенные горизонтально. Вот и все. Но при нынешнем уровне финансирования театров, наверное, на большее рассчитывать грешно?
Впрочем, эффектные декорации все равно были бы излишними, поскольку спектакль шел в полутьме. В связи с чем лучше всего я разглядела лицо некоего бессловесного типа в пенсне — пенсне замечательно сверкало. Тип
почти постоянно пребывал на сцене и наверняка символизировал недоступные мне глубины Шекспировской мысли. Правда, иной раз свет загорался поярче — души оказались закамуфлированными лампочками. В эти моменты мне дважды удалось лицезреть плохо сделанные восковые фигуры — сперва таковая изображала призрак, а потом — труп Макбета. Точнее, окровавленную отрубленную голову. Я утешилась было мыслью, что как качество реквизита, так и скудость освещения зато свидетельствуют об умении режиссера экономить, но тут же вспомнила одну из оперных постановок Мариинки со странными декорациями, состоящими из… из… таких странных штучек. Мы тогда тоже считали их дешевыми, пока не прочли в газете, что по оформлению это самый дорогой спектакль последнего десятилетия.
Короче, весь первый акт я боролась с мыслью тихонько переместиться на диванчик в холле и прикорнуть. А во время второго акта я эту гениальную мысль осуществила. Тем более, что от Артемова благоухания у меня разболелась голова. Я даже, почти убедив себя, будто я — Света, а не Катя, в антракте игриво попыталась просто силой стянуть куртку со своего соседа — но не тут-то было. Он держался за нее, как лягушка-царевна за лягушачью кожу. К тому же мне помешал Андрей.
— Ты знаешь, — сообщил он, затискивая меня куда-то в угол, — мы ведь платим все положенные налоги. До копейки.
И он посмотрел на меня странным ожидающим взглядом. Это что, проверка? Он заподозрил, что я — не та, за кого себя выдаю, и в финансах ничего не смыслю? Однако я не лыком шита и ответила так, как полагается:
— В таком случае вы бы моментально разорились.
Казалось, это должно было его успокоить. Но нет!
— У нас очень продуманные законы о налогах, — упорствовал он. — Удобные и справедливые.
Ха, меня на мякине не проведешь! Я тоже могу упорствовать.
— Похоже, вам действительно срочно требуется моя помощь в области финансов. Ваш бухгалтер явно водит вас за нос. Я научу вас, как устроить, чтобы налогов платить фактически не пришлось. Так ведь делают все!
Подобным образом мы препирались до третьего звонка. Покончив с налогами, Андрей перешел к другим проблемам школы охранников и с жаром уверял меня, что самое страшное — это если кто-нибудь из ее выпускников пойдет в рэкет. Но руководители школы, и особенно лично Гена, — святые люди, и свои высокие моральные качества передают ученикам. Поэтому их школу нельзя сравнивать с остальными заведениями такого рода. Остальные действительно поставляют рэкетиров, и лишь они — честных и самоотверженных телохранителей. Мне оставалось только удивляться, что я произвожу впечатление человека, способного попасться на столь примитивную удочку, и я изо всех сил демонстрировала, что воспринимаю его речи как остроумную шутку.
После спектакля мы втиснулись в довольно здоровый серебристый автомобиль. За руль сел тот, который в галунах. Это мне не понравилось. Дело в том, что в антракте все мы продолжили начатое перед спектаклем употребление спиртных напитков, и этот тип усердствовал больше других. Поэтому я пыталась уверить окружающих, что вшестером нам в машине тесно и я с удовольствием поеду на метро. Однако добилась лишь того, что Вика уселась Гене на колени.
— Куда везти? — поинтересовался у меня наш нетрезвый шофер. — Адрес твой какой?
Мои, тоже не вполне трезвые, мозги медленно заворочались. Светиного адреса я не знаю. Помню только наглядно место, и все. Да и вообще, я должна ехать домой. Мне завтра на работу, а дома ждут непроверенные контрольные и недописанные конспекты. Но имею ли я право сообщать, где живу? Не раскроется ли тогда мое инкогнито?
— Куда везти? — настойчиво требовали ответа со всех сторон, и я, не выдержав, честно продиктовала свой адрес. Мне почудилось, что Андрей тут же кинул на меня весьма скептический взгляд, и я сочла нужным добавить, что еду к подруге. Упоминание подруги ужасно насмешило Гену, и он всю дорогу мычал что-то о том, чем именно мы с нею будем заниматься и какого размера у нее… ну, некоторые детали, которых, вообще говоря, у подруг обычно не наблюдается. А Андрей с Артемом смотрели на меня, как два волка. Впрочем, Андрей, возможно, предпочел бы смотреть волком на свою жену, однако счел это небезопасным и избрал меня. Не знаю. Во всяком случае, вылезая из машины, я очень порадовалась, что живу рядом с отделением милиции. Ходят слухи, будто милиция теперь коррумпирована, однако вряд ли меня решатся прихлопнуть прямо у ее стен.
Когда через пару дней я узрела на своей лекции сияющую Свету, у меня, представьте себе, вовсе не возникло дурных предчувствий. Потому что там, где есть уверенность, предчувствиям не место. Я лишь вздохнула и подумала, что было бы жутко обидно попасть в переплет как раз сейчас, когда не за горами долгожданное и желанное лето и мы с Настей даже успели взять в профкоме очень дешевые путевки на пригородную базу отдыха. Поэтому я должна проявить твердость и не поддаваться ни на какие провокации. В конце концов, вот уже три раза я пошла у подруги на поводу, и что в результате? А ничего. Значит, я спокойно могу отказаться. Переживет!
— Знаешь, нам удивительно повезло! — с трудом дождавшись перерыва, бодро известила меня Света. — Вадика уволили.
— Это вашего ленивого охранника? — уточнила я. — А за что?
— За Юлечку. Его застукали с нею в рабочее время.
Я обрадовалась:
— А ее? Тоже уволили?
— Ее застукали в е г о рабочее время, — пояснила Света. — Ее-то за что увольнять? Но дело не в этом. Вадика в офисе ночью не будет, понимаешь! И ее, скорее всего, тоже. А если она и будет, то не в кабинете, а у входа. С Костиком, другим охранником. А кабинет будет свободен! Ну, что скажешь?
Я пожала плечами, а она пару раз подпрыгнула от прилива бодрости:
— Вот сегодня мы все и стянем! И я буду спать спокойно! Ура!
— Так сразу и сегодня, — буркнула я, ощущая, как решимость понемногу меня покидает. У меня не поворачивался язык расстроить столь счастливого человека.
— Именно сегодня! Завтра наймут нового. Я его уже видела. Парень — блеск. Ростом… — моя подруга в восторге оглядела лекционную аудиторию и, не найдя подходящего объекта, указала на первую парту: — Вот к этому приделать вторую голову. Или, — она задумалась, — или полторы головы. Скорее полторы.
В первую минуту видение существа с двумя с половиной головами так меня ошарашило, что я не сразу заподозрила истину. А, заподозрив, осторожно поинтересовалась:
— И как эту каланчу зовут?
— Темочка. Красивое имя, правда?
— Да? А этот Темочка тебя видел или только ты его?
— Разумеется, видел. И не один раз. Да, — изумилась Света, — ты ведь и сама это знаешь. Первые два раза он меня видел как тебя. То есть тебя как меня. В общем, через тебя мы с ним прекрасно знакомы. Так что я сразу почувствовала себя с ним легко и непринужденно. Такой милый!
Я меня ослабли ноги, и я села. Наверное, у кого-то из нас не в порядке с головой. Или у меня, или у Светы, или у Темы. Хотя… возможно, не с головой, а с глазами? Похож ли Артем на слепого? Нет, не похож. А на недоразвитого? На недоразвитого похож… но недоразвитостью тут не обойдешься. Чтобы не отличить меня от Светы, надо быть и слепым, и недоразвитым одновременно.
Я решила поставить точки над «и».
— Ты хочешь сказать, что Артем не заметил, что ты уже не та?
— Что значит — «уже не та»? — обиделась Света. — Мне ж не тридцать еще, в конце концов. Да я и не выгляжу на свои годы.
— При чем тут годы! Его не удивило, что в его офисе и в театре ты выглядела, как я, а потом стала выглядеть, как ты?
— Как я, как ты… — с легкой оторопью повторила моя подруга. — Что ты имеешь в виду? А, поняла! Это все ерунда. Я Темочке все рассказала. Так что он не удивился.
Поскольку я уже сидела, сесть вторично я не могла. Разве что сползти на пол. Но пол у нас грязный, а я в светлом платье, поэтому я предпочла не поверить своим ушам и переспросить: