— Медведь, это Шесть, конец, — сказал Кларк, которому пришла в голову другая идея.
— Медведь слушает, Шесть.
— Покрутись немного на западной стороне, просто чтобы привлечь внимание, конец.
— Понял, выполняю.
Мэллой прекратил свои бесконечные круги, выровнял вертолет и затем направил его к замку. «Ночной ястреб» — относительно тихий вертолет, но парень на крыше повернулся к нему и начал внимательно следить за маневрами, — полковник увидел это в своих очках ночного видения. Он прекратил приближение примерно в двух сотнях метров. Мэллой хотел только привлечь внимание, а не напугать их. Огонек сигареты часового ярко светился в очках пилота. Он поднялся к губам, опустился, затем снова вернулся к губам и остался там.
— Скажи привет, миленький, — сказал Мэллой в интерком. — Господи, будь я сейчас в «Ночном Сталкере», я мог бы распылить твой зад в следующую временную зону.
— Ты летал на «Сталкере»? Как ты чувствовал себя в нем?
— Если бы он мог стряпать, я женился бы на нем. Лучшая «вертушка», когда-либо построенная, — сказал Мэллой, зависнув в воздухе. — Шесть, это Медведь. Я привлек внимание этого ублюдка.
— Нунэн, это Шесть. Мы заморозили часового на крыше. Продолжай действовать.
Отлично, подумал Нунэн. Он снял свой кевраловый шлем и осторожно приблизил лицо к окну. Оно было сделано из разных сегментов, удерживаемых на месте свинцовыми полосками, подобно древним замкам. Стекло не было хорошего качества, но оставалось прозрачным. О'кей. Он сунул руку в свой ранец и достал оптико-волоконный кабель с таким же приспособлением в форме головы кобры на конце, которым он пользовался в Вене.
Нунэн командиру:
— Вы получаете изображение?
— Получаем, — послышался голос Давида Пеледа. Изображение, получаемое в командном центре, было искаженным, но к этому быстро привыкаешь. Виднелись четверо взрослых, но еще более важным было то, что он увидел толпу детей, сидящих на полу в углу, рядом с двумя дверями, на которых были надписи, — туалеты, понял Пелед. Видеоприбор действовал. Он действовал очень хорошо. — Изображение хорошее, Тимоти, очень хорошее.
— О'кей. — Нунэн приклеил крошечный прибор к стеклу и начал спускаться по лестнице. Его сердце билось быстрее, чем во время утренней трехмильной пробежки. На земле оба, он и Вега, прижались к стене.
Сигарета полетела вниз с крыши, и часовой устал от созерцания вертолета, увидел Джонстон.
— Наш друг двигается на восток по крыше замка. Нунэн, он идет в твою сторону.
Мэллой подумал о том, чтобы сделать несколько маневров, которые снова привлекут внимание часового, но эта игра была слишком опасной. Он развернул вертолет боком и продолжал облетать замок, на этот раз ближе к нему, не сводя глаз с его крыши. Он мало что мог сделать, разве достать свой служебный пистолет и выстрелить в часового, но на таком расстоянии будет трудно попасть даже в замок. Кроме того, убивать людей — не его работа, с сожалением подумал Мэллой. Иногда эта мысль казалась весьма привлекательной.
— Вертолет раздражает меня, — произнес голос в телефонной трубке.
— Сожалею, — ответил доктор Беллоу, думая о том, какой ответ он услышит. — Но полиция поступает так, как ей хочется.
— Новости из Парижа?
— К сожалению, еще не поступили, но мы надеемся услышать что-то в ближайшие минуты. У нас еще есть время. — В голосе Беллоу звучала спокойная уверенность, которая, он надеялся, будет принята за отчаяние.
— Время и приливы не ждут воли людей, — сказал Первый и повесил трубку.
— Что это значит? — спросил Джон.
— Это значит, что он играет по правилам. Он не возражал и против копов, которых видел на телевизионных мониторах. Он знает, что есть вещи, с которыми ему приходится примириться. — Беллоу отпил кофе. — Он очень уверен, потому что считает, что находится в безопасном месте, все козыри у него в руках, и, если ему придется убить еще несколько детей, в этом нет ничего страшного, потому что это даст ему то, что ему нужно.
— Убивать детей. — Кларк покачал головой. — Я не думаю — проклятие, мне следует знать об этом, правда?
— Это очень мощное табу, может быть, самое мощное, — согласился доктор Беллоу. — Правда, то, как они убили ту маленькую девочку... у них не было никаких колебаний, словно стреляли в бумажную мишень. Идеологические террористы, — продолжал психиатр, — подчиняют все системе, в которую верят. Это делает их рациональными, но только в пределах своей системы. Наш друг Первый выбрал свою цель, и он будет стремиться к ней.
Дистанционная телевизионная система, увидел инженер парка, является чем-то необычайным. Объектив, прикрепленный сейчас к окну замка, был меньше двух миллиметров диаметром в самом широком месте, и даже если его заметят, примут за каплю краски или за какую-то неровность в стекле окна. Качество изображения было не очень хорошим, но на нем было видно, где находятся люди, и, чем дольше вы смотрели на него, тем больше разбирались в том, что сначала казалось черно-белой фотографией хаоса. Сейчас он мог насчитать шестерых взрослых, и, учитывая седьмого на крыше замка, ненайденными оставались только трое — а вот были ли все дети в поле зрения?
С ними труднее. Все их рубашки были одинакового цвета, и красный на черно-белом изображении превращался в очень нейтральный серый. Один сидел в инвалидном кресле, но остальные сливались в нефокусированное изображение. Он видел, что это обстоятельство очень беспокоило командос.
— Он снова направляется на запад, — доложил Джон-стон. — О'кей, сейчас он на западной стороне крыши.
— Пошли, — сказал Нунэн Веге.
— А лестница? — Они опустили ее и положили набок позади кустов.
— Оставим ее. — Нунэн побежал, согнувшись, и через несколько секунд достиг ларька, продававшего попкорн. — Нунэн командиру: — Начинайте снова работать с камерами.
— Она отключена, — сказал инженер Кларку.
— Двадцать первая отключена. Пошел, Тим.
Нунэн хлопнул Бегу по плечу и пробежал еще тридцать метров.
— О'кей, отключайте двадцать третью.
— Готово, — сказал инженер.
— Вперед, — скомандовал Кларк.
Еще через пятнадцать секунд они оказались в безопасности. Нунэн оперся о стену здания и сделал глубокий вдох.
— Спасибо, Джулио.
— В любое время, дружище, — ответил Вега. — Лишь бы эта штука с камерой работала.
— Будет работать, — пообещал агент ФБР, и они направились обратно в подземный командный центр.
— Взорвать окна? Мы можем сделать это, Пэдди? — спрашивал Чавез, когда они вошли в комнату.
Конноли мечтал о сигарете. Он бросил курить несколько лет назад — это было слишком большой роскошью, когда приходилось ежедневно пробегать пять миль, — но в такое время ему казалось, что сигарета помогает концентрации мыслей.
— Шесть окон... три или четыре минуты на каждое... нет, я думаю, что нет, сэр. Могу сделать два — если у нас будет время.
— Насколько прочны эти окна? — Кларк повернулся к менеджеру: — Деннис?
— Металлические рамы, вделанные в камень, — пожал плечами менеджер парка.
— Подождите. — Инженер перевернул страницу своих планов, затем еще две, и наконец его палец скользнул по печатному разделу на правой стороне. — Вот спецификации... они удерживаются только залитым раствором. По-моему, вы смогли бы выбить их ударом ноги.
Слова «по-моему» показались Чавезу не настолько убедительными, как ему этого хотелось, но насколько прочной должна быть оконная рама, чтобы выдержать удар стокилограммового человека, качнувшегося на тросе к окну двумя ногами вперед?