- Нет.
- Так что же изменилось?
- Ничего.
- Да? По-моему, в прошлый раз мы неплохо провели время втроем.
- Так не будет постоянно.
- Да? Кто же будет охранять его, когда мы захотим побыть вдвоем? Собираешься нанять в няньки Хоука?
Я съел орешек. Запил кофе. И наконец сказал:
- Не знаю.
- Прекрасно. Просто прекрасно. А мне чем заниматься, пока ты будешь играть с ним в детский сад? Может записаться в бридж-клуб? Или начать брать уроки танцев? Или просто сидеть и листать журнальчик?
- Не знаю. Я не знаю, что ты должна делать. Или что должен делать я. Но я знаю, чего я не должен делать. Я не должен отдавать им ребенка, чтобы они опять начали играть им в пинг-понг. Это я знаю точно. Остальное нужно решить. Об этом я и хотел с тобой поговорить.
- Я очень рада, - Сюзан криво улыбнулась.
- Я не собираюсь пока обсуждать твой страх, потому что сейчас меня больше заботит он, а не ты.
- А может говорить обо мне вообще не важно?
- Важно. То, что нам нужно сказать друг другу, всегда важно, потому что мы любим друг друга и принадлежим друг другу. Навсегда.
- Включая и мой, как ты сказал, страх?
- Да.
Сюзан замолчала.
- Не будь такой, как все, Сюз. Мы не такие, как все. Мы ни на кого не похожи.
Она сидела, молча разглядывая свои руки. К губе прилип крошечный кусочек сахара. Из кофейной чашки прямо ей в лицо поднималось облачко пара.
На кухне тикали часы. Где-то вдалеке залаяла собака.
Сюзан медленно протянула мне руку и развернула ладонью вверх. Я нежно пожал ее.
- Нет такого понятия, как "плохой мальчишка", - вздохнула Сюзан. Хотя ты все еще и пытаешься проверить эту гипотезу.
Держа ее руку в своей, я сказал:
- Во-первых, малыш хочет стать артистом балета.
- И?
- И я не имею ни малейшего понятия, как он может осуществить это желание.
- Думаешь, я имею?
- Нет, но ты могла бы это выяснить.
- По-моему, это ты у нас детектив.
- Да, но у меня есть много других вопросов, которые тоже нужно выяснить. Ты можешь найти для меня какую-нибудь инструкцию по всем этим балетным делам?
- Если отпустишь мою руку, я встану и сделаю еще кофе, - улыбнулась Сюзан.
Я отпустил. Она приготовила кофе.
- Так можешь? - повторил я.
- Могу, - кивнула Сюзан.
Я поднял чашку и пожелал:
- Счастливой охоты.
- Предположим, несмотря на усилия обоих родителей, тебе удастся оставить его у себя, - задумчиво проговорила Сюзан. - Предположим, тебе удастся убедить суд, который редко отдает детей в руки незнакомых людей вопреки воле родителей. Представим, что ты сможешь удержать его. Но ты готов помочь ему учиться в колледже? Готов жить вместе с ним? Ходить на собрания учительско-родительской ассоциации?
- Нет.
- "Нет" что?
- Ничего из всего, что ты сказала.
- Ну и?
- Значит нам нужен какой-нибудь план.
- По-моему, тоже, - согласилась Сюзан.
- Во-первых, я не знаю, захотят ли родители вообще ввязываться сейчас во все эти суды. Никому из них мальчишка не нужен. А если и нужен, то только затем, чтобы досадить друг другу. Если они попадут в суд, чтобы вернуть его, я постараюсь доказать, что они не в состоянии воспитывать парня, и могу вытащить на свет божий такие вещи, которые сильно подмочат их репутацию. Не знаю. Может они или один из них из-за того, что я не желаю отдавать им сына, так взбесятся, что подадут в суд, а может старик опять спустит с цепи своих шавок. Хотя склонен думать, что после первых двух провалов у них может поубавиться прыти.
- Даже те родители, которые не любят своих детей, не хотят терять их, - возразила Сюзан. - Дети - это собственность. Иногда единственная собственность родителей. Не думаю, что они захотят потерять его.
- Но он им не нужен.
- Не имеет значения. Просто это нарушает привычные человеческие рамки. Никто не может учить меня, как мне обращаться со своим ребенком. Я все время наблюдаю это в школе. Родители, которые постоянно подвергают физическим оскорблениям своего ребенка, сами, будучи детьми, подвергались физическим оскорблениям. Но попробуй отобрать у них ребенка, они глотку перегрызут.
- Значит ты считаешь, что они попытаются вернуть его?
- Уверена.