— Я здесь недавно. А вы?
— А я в Порт-Монро.
— Ясно. Ну, так кто занимается этим делом?
— Я. Вы могли поговорить со своим клиентом в приватной обстановке.
— Уже поговорила.
— Тогда начнем, пожалуй?
— Да, конечно.
Кэшин занял место напротив Донни. Дав включил диктофон и записал дату, время и фамилии присутствующих.
— Тебя зовут Дональд Чарльз Култер? Проживаешь по адресу Фрейзер-стрит, двадцать семь, район Даунт, Кромарти?
— Да.
— Донни, — начал Кэшин, — для начала я тебе объясню, какие права есть у тебя во время допроса. Ты не обязан что-либо говорить или делать, но все, что ты сделаешь или скажешь, может быть использовано в качестве доказательства в суде. Ты понял, что я сказал?
Донни уставился в стол.
— Еще раз повторю, — произнес Кэшин, — не обязательно отвечать на мои вопросы или что-то мне рассказывать. Но если ты решишь по-другому, мы вправе сообщить суду то, что ты нам сказал. Понимаешь, Донни?
Не отрывая глаз от стола, Донни облизнул губы.
— Мисс Каслман, — пригласил ее Кэшин.
— Донни, — заговорила она, — ты понимаешь, что тебе сказал полицейский? Помнишь, о чем мы с тобой говорили? Можешь им ничего не рассказывать.
Донни глянул на нее, кивнул.
— Донни, подтверди нам, что ты все понял, — попросил Кэшин.
— Понял, — нервно бросил парень и забарабанил пальцами по столу.
— Я обязан разъяснить, какие у тебя права, — продолжил Кэшин. — Можешь связаться или попробовать связаться с другом или родственником и сообщить им, где ты находишься. Можешь связаться или попробовать связаться с адвокатом.
— Простите, — вмешалась Хелен Каслман, — я поясню. Мой клиент уже воспользовался этими правами и сейчас больше не будет отвечать ни на какие вопросы.
— Допрос окончен в девять сорок семь утра, — подвел итог Кэшин.
Дав выключил диктофон.
— Коротко и ясно, — опять заговорил Кэшин. — Не выйдете со мной на минуточку, мисс Каслман?
Они прошли в коридор.
— Слушание в двенадцать пятнадцать, — сказал Кэшин. — Если бы Донни не запирался, тогда он мог бы рассчитывать на освобождение под залог.
Глаза у нее были разноцветные — один серый, другой голубой. Это придавало ей одновременно и живой, и равнодушный вид. Кэшин вспомнил, как после окончания школы он еще долгое время рассматривал ее лицо на фотографии, снятой в двенадцатом классе.
— Мне нужно получить указания, — сказала она.
Тем временем Дав и Кэшин пошли глотнуть кофейку в заведение под названием «У тети Джемаймы», со столами, покрытыми клетчатыми скатертями, и картинками с изображениями Кролика Питера[26] по стенам.
— В школе вместе учились, — заметил Дав. — Повезло тебе.
— Ну, она была птичка высокого полета, — ответил Кэшин. — Девочка из почтенной богатой семьи. Отец — врач, а вообще-то они владели газетой и ледниками. Она не захотела расставаться со своими лошадями, поэтому и не уехала в частную школу.
По дороге обратно Дав отхлебнул кофе и поморщился:
— Что за отрава?
— Как всегда, дерьмо, ничего хорошего.
Хелен Каслман стояла возле здания участка и разговаривала по мобильнику. Она заметила, что они подходят, и не сводила с них глаз. Уже когда они были у ступенек, она позвала:
— Детектив Кэшин!
— Да, мисс Каслман.
— Мать Донни заявила, что он был дома в ту ночь, когда напали на Бургойна. Встретимся в суде.
— Жду не дождусь.
Кэшин вошел в участок и позвонил обвинителю.
— Против освобождения под залог серьезно возражаем, — доложил он. — Расследование проведено поверхностно. Настоящий виновник может договориться со свидетелями или вовсе сбежать.
В одиннадцать пятнадцать утра Дав и Кэшин уже были у дверей участка.
— Вам звонил инспектор Виллани, — сообщил дежурный полицейский.
— Что там у тебя с мобильником? — недовольно бросил Виллани.
— Извини, отключил.
— Слушай, парня отпускают под залог.
— Почему?
— Потому что министр дал указание главному комиссару, который дал указание комиссару по уголовным делам, который дал указание мне. Дело политическое. Они не хотят, чтобы с Донни в тюрьме что-то случилось.
— Как их чести будет угодно.