В это время Уильяму послышался скрип ступенек на лестнице.
-Кто там? - Окрикнул он. - Ты, Донна?..
-Это тебе показалось, - произнесла его жена, - там никого нет. Месяц назад ты распорядился поменять некоторые половицы, наиболее стертые... Дерево сырое, рассыхается...
Что ты спросила?..
Миссис Хайвер наклонилась к мужу.
-Я говорю - тебе ничего не известно о том, как проходит следствие?..
Уильям закивал.
-По дороге домой подвез секретаршу шерифа Люси, она рассказала мне о половинке какого-то золотого сердечка-медальона, найденного этим всезнайкой, агентом Федерального Бюро Расследований Дэйлом Купером где-то в старом пакгаузе.
Ступеньки лестницы вновь заскрипели, но Уильям не обратил на это никакого внимания.
-Да?
-Люси считает, что вторая половинка сейчас непременно находится у убийцы. - Уильям ухмыльнулся. - Тоже мне, великий следователь... Люси говорит, что это - главное вещественное доказательство...
Поднявшись, миссис Хайвер прошла на кухню ставить чайник. Спустя несколько минут оттуда послышался ее голос:
-Вилли, тебе какой чай - с молоком или обыкновенный?..
Донна, стараясь не шуметь, осторожно поднялась по лестнице в свою комнату - стоя на темной лестнице, она прекрасно слышала разговор родителей.
Несмотря на то, что коттедж, занимаемый семьей Хайверов, был достаточно просторный, Донна продолжала жить в одной комнате со своей младшей сестрой Гарриет. Сестры, как и положено среди близких людей, довольно часто ругались по всяким пустякам, но очень быстро мирились.
Донну более всего раздражало в Гарриет, что та, ничего толком не зная о сексе, пыталась писать эротическую прозу. В тот вечер Гарри, полулежа в постели, тоже писала, то и дело шевеля губами, словно подыскивая нужные выражения...
Войдя в комнату, Донна осторожно закрыла за собой двери. Гарриет подняла голову.
-Послушай, - произнесла она и просительно посмотрела на Донну.
- Ну, чего тебе... Опять хочешь получить консультацию?..
Та кивнула.
- Да...
Донна присела на краешек кровати и, посмотрев на часы - было около девяти вечера, произнесла:
-Ну ладно...
Усевшись поудобнее и подложив под голову подушку, Гарриет спросила:
-Как лучше: "При виде моих обнаженных бедер у него привстал", или: "При виде моих обнаженных бедер у него приподнялся"?
Донна подняла на сестру глаза.
-Это о чем?..
Та непонимающе заморгала.
-Неужели не понимаешь?.. О члене...
Донна заулыбалась.
-О члене надо писать не так. Лучше - "У него стоял, как телеграфный столб", или что-то вроде того... И вообще, Гарриет, я как-то вычитала у одного автора, что писать следует только о том, в чем хорошо разбираешься... То, что пережил сам.
Гарриет ловко парировала:
-Но ведь некоторые пишут исторические романы... Антоний и Клеопатра, Каллигула, Тиберий Гракх... Неужели писатели переживали их эмоции?..
Донна запнулась - она не ожидала, что ее сестра так ловко ответит.
-И все-таки, Гарри, писать следует только о том, что хорошо знаешь... Ты ведь никогда не жила с мужчиной, правда?..
Гарриет вздохнула.
-Увы, пока нет...
Донна поспешила успокоить ее:
-Ты еще молодая, не то, что я... Не бойся, у тебя все еще впереди... - Сделав небольшую паузу, она продолжила: - Так вот, если автор пишет о том, чего не знает, и тем более... - Донна несколько секунд подбирала нужное слово, - м-м-м... так, как бы это выразиться поточнее... безответственно, это называется графоманией... Понятно?..
Гарриет слегка обиженно ответила.
-Понятно... Хорошо, Дон, но если я записываю твои рассказы, то, что чувствовала и переживала ты - это как называется?..
Донна наклонилась к сестре, пытаясь заглянуть в ее тетрадку.
-А что ты там написала?..
Гарриет положила тетрадь себе на колени.
-"Я никогда не испытывала ничего, более божественного, чем это..."
Донна внимательно посмотрела на Гарриет.
-О чем это ты?..
Гарриет, ничего не ответив, продолжала чтение:
-"Он медленно прикоснулся к моим грудям... Я задрожала от страсти и желания... Взяв в рот мой сосок, он принялся ласкать его языком..."