Она печально улыбнулась и погладила меня по голове.
- Ты не такой уж плохой. Но я не понимаю, для чего тебе это нужно. У меня действительно все в порядке. Я откладываю деньги. Вскоре их будет достаточно, чтобы поступить в художественную школу.
Я подумал, что она скорее получит контракт на новую роспись Сикстинской капеллы, но почувствовал, как мои губы сами собой растягиваются в вымученно-оптимистической улыбке.
- Конечно, - сказал я. - Послушай, может, я сумею помочь? Точнее, мы сумеем помочь друг другу? - предпринял я безнадежно неуклюжую попытку вернуть разговор к главной цели моего визита.
- Возможно, - согласилась она, разливая чай. - Еще немного, и ты сможешь меня благословить. К твоему сведению, у отряда по борьбе с проституцией есть досье на более чем пять тысяч девушек в Вене. И это, уверяю тебя, меньше половины. В наше время всем приходится заниматься тем, о чем они раньше и не помышляли. Не исключено, что и тебе тоже. Не очень-то хочется голодать. А еще меньше - возвращаться в Чехословакию.
- Ты - чешка?
Она допила чай, взяла сигарету из пачки, которую я дал ей предыдущим вечером, и прикурила ее.
- По документам я родилась в Австрии. Но дело в том, что я - чешка, немецкая еврейка из Судет. Большую часть войны я пряталась по туалетам и чердакам. Какое-то время была у партизан, потом шесть месяцев отсидела в лагере для перемещенных, пока не сбежала через зеленую границу. Ты когда-нибудь слышал о местечке под названием Винер Нойштадт? Ну, это городок в шестидесяти километрах от Вены, в русской зоне, с коллектором для советских репатриантов. Их там всегда не меньше шестидесяти тысяч. Иваны рассортировывают их на три группы: врагов Советского Союза отправляют в лагеря; людей, вину которых не могут доказать, отсылают работать в зону рядом с лагерем - в любом случае ты превращаешься в раба. Если ты, конечно, не относишься к третьей группе - слишком молодых или больных, ведь в этом случае тебя расстреливают на месте.
Она сглотнула и глубоко затянулась.
- Хочешь, признаюсь тебе кое в чем? Думаю, я бы переспала со всей британской армией, только чтобы русские меня не забрали. Даже с сифилитиками. - Она попыталась улыбнуться. - Но так получилось, что у меня есть приятель-медик, который достал мне несколько пузырьков пенициллина. Я принимаю его время от времени, чтобы не рисковать.
- Это несколько дороговато.
- Я же сказала, он мой приятель, и мне это не стоит ничего. - Она взяла со стола чашку. - Еще хочешь чаю?
Я отрицательно покачал головой. Мне хотелось побыстрее убраться из этой комнаты.
- Давай куда-нибудь пойдем, - предложил я.
- Хорошо. Не оставаться же здесь! А как ты переносишь высоту? Потому что в воскресенье в Вене можно развлечься только в одном месте.
Парк в Пратере с большим чертовым колесом, каруселями и американскими горками несколько не подходил к этой части Вены, которую Красная Армия взяла последней и где еще виднелись разрушительные последствия войны, напоминая нам о том, что мы находимся не в таком уж веселом месте. Покореженные танки и орудия усеивали близлежащие лужайки, а на каждом полуразрушенном здании вдоль всей Аусштеллюнгсштрассе красовались полустершиеся надписи, выведенные кириллицей: "Проверено", что на самом деле обозначало: ограблено.
С вершины чертова колеса Вероника указала на устои моста Красной Армии, звезду на советском обелиске поблизости и на Дунай на заднем плане. Потом, когда кабина, в которой мы были вдвоем, стала медленно опускаться на землю, она залезла мне под пальто и взяла мои яички, но тут же отдернула руку, когда я несколько нервозно вздохнул.
- Тебе что, нравился Пратер до нацистов? - сказала она раздраженно. Здесь в то время собирались все мальчики-красавчики, чтобы подцепить клиента.
- Нет, совсем не то, - засмеялся я.
- Может, ты это имел в виду, когда сказал, что я могу тебе помочь?
- Нет, я просто нервный. Сделай это как-нибудь еще раз, только когда мы будем не на высоте шестидесяти метров над землей.
- Взвинченный человек, да? А мне показалось, ты утверждал, будто прекрасно переносишь высоту.
- Я соврал. Но ты права, мне действительно нужна твоя помощь.
- Если у тебя кружится голова, тогда я могу предложить только одно лекарство - принять горизонтальное положение.
- Я ищу кое-кого. Вероника. Девушку, которая бывала раньше в "Казанове".
- А зачем еще мужчины идут в "Казанову", если не искать девушку?
- Это особенная девушка.
- Вероятно, ты не заметил, но ни одну из девушек в "Казанове" нельзя назвать особенной. - Она бросила на меня настороженный взгляд, как будто внезапно перестала мне доверять. - А мне показалось, что ты из начальников, когда разводил эту бодягу о триппере и тому подобном. Ты работаешь с тем американцем?
- Нет, я частный детектив.
- Как Худой Человек?
Она засмеялась, когда я кивнул.
- А я думала, такое только в фильмах бывает. И ты хочешь, чтобы я помогла тебе в расследовании, так?
Я снова кивнул.
- Никогда не представляла себя в роли Мирны Лой, - сказала она, - но я помогу тебе, если это в моих силах. Так кто эта девушка, которую ты ищешь?
- Ее зовут Лотта, фамилии я не знаю. Ты могла ее видеть с человеком по имени Кениг. У него усы и маленький терьер.
Вероника медленно кивнула.
- Да, я их помню. Я бы даже сказала, что знала Лотту достаточно хорошо. Ее зовут Лотта Хартман, но она не появлялась уже несколько недель.
- Да? А ты знаешь, где она?
- Кажется, они вместе поехали кататься на лыжах - Лотта и Гельмут Кениг - ее сокровище. Вроде куда-то в Австрийский Тироль.
- Когда это было?
- Не знаю. Две, может, три недели назад. У Кенига, по-моему, много денег.
- Ты не знаешь, когда они вернутся?
- Понятия не имею, но я слышала, как она сказала, что ее не будет по крайней мере месяц, если у них все пойдет нормально. Надо знать Лотту. Все будет зависеть от того, насколько хорошо он станет ее развлекать.
- Ты уверена в том, что она вернется?
- Помешать ей сюда вернуться может только обвал. Лотта - патриотка Вены, она не умеет жить в другом месте. Думаю, ты хочешь, чтобы я следила за ними в замочную скважину.
- Нечто в этом роде. Я тебе, конечно, заплачу.
Девушка пожала плечами.
- Не нужно, - сказала она и прижалась носом к окну. - Для людей, которые спасают мне жизнь, у меня предусмотрены щедрые скидки.
- Я должен тебя предупредить: это опасно.