Великан латыш заржал возле самого моего уха, и мне в нос неожиданно ударил невыносимый запах чеснока, исходящий от него.
- Поэтому я советую вам отвечать быстро и точно, господин Гюнтер. Жизнь фрейлейн Цартл зависит от этого. - Он кивнул человеку стоявшему у щита, и тот нажал кнопку. Раздался звук работающего механизма - мотор завывал все выше и выше. - Не думайте о нас слишком плохо, - продолжил Мюллер. - Мы переживаем трудные времена. Ничего приличного нельзя достать. Будь у нас пентотал натрия, мы бы вам его дали - и все дела. Мы бы даже попытались купить его на черном рынке. Но я думаю, что вы согласитесь: тот способ, который мы придумали, не менее эффективен, чем наркотики.
- Задавайте свои чертовы вопросы.
- А, вы уже торопитесь отвечать. Это хорошо. Тогда скажите мне:
кто этот американский полицейский? Тот, который помог вам избавиться от тела Хайма?
- Его имя Джон Белински. Он работает на КРОВКАСС.
- Как вы с ним познакомились?
- Он знал, что я пытаюсь найти доказательства невиновности Беккера и сам предложил мне работать в паре. Сначала он объяснил это желанием выяснить, почему был убит капитан Линден, но чуть позже признался мне: на самом деле его интересуете вы. То есть имели ли вы какое-нибудь отношение к смерти Линдена.
- Значит, американцы не успокоились, схватив убийцу?
- Нет. Вообще-то военная полиция удовлетворена, но люди из КРОВКАССа нет, потому что, по имеющимся у них сведениям, из пистолета, фигурирующего в деле, уже однажды было совершено убийство в Берлине. И убиты были вы, Мюллер, - так считалось. Но этот пистолет зарегистрирован в берлинском Архивном центре на ваше имя. КРОВКАСС не сообщил об этом военной полиции, опасаясь спугнуть вас и позволить скрыться из Вены.
- И вы решили проникнуть в нашу Организацию по их поручению?
- Да.
- Они так твердо уверены, что я здесь?
- Да.
- Но до сегодняшнего утра вы меня никогда не видели. Объясните, откуда они узнали, что я здесь.
- Информация от МВД, которую я передал, как раз и предназначалась для того, чтобы выманить вас из укрытия. Они знают, что вы считаете себя большим специалистом в этих вопросах. Идея заключалась в том, что, обладая информацией такого качества, вы сами возьметесь за отчет. На случай, если увижу вас сегодня утром на встрече, у нас был предусмотрен условный сигнал. Я должен был три раза опустить и поднять шторы в туалете, Белински собирался наблюдать за окнами в бинокль.
- И что должно было произойти потом?
- Его люди окружают дом и арестовывают вас. Мой интерес в деле заключался в том, что в случае вашего ареста они выпустят Беккера.
Небе посмотрел на одного из своих людей и мотнул головой в сторону двери.
- Пусть кто-нибудь на всякий случай проверит подходы к дому.
Мюллер пожал плечами.
- Итак, вы утверждаете, будто они узнали о моем присутствии в Вене по вашему сигналу из окна уборной. Это так? - Я кивнул. - Тогда почему же этот Белински не приказал своим людям войти в дом и арестовать меня, как было задумано?
- Поверьте, я сам задаю себе тот же вопрос.
- Послушайте, господин Гюнтер. Вы же противоречите сами себе, не так ли? Как я могу верить вам?
- Неужели, по-вашему, я бы отправился на поиски этой девушки, не будучи уверен, что подоспеют агенты Белински?
- А в какое время ты должен был подать сигнал? - спросил Небе.
- Через двадцать минут после начала встречи.
- Значит, в десять двадцать. Но вы отправились на поиски фрейлейн Цартл, когда еще не было семи.
- Я усомнился, удастся ли ей дожить до того момента, когда появятся американцы.
- И вы хотите нас уверить, что поставили под сомнение успех всей операции ради одной... - Мюллер презрительно сморщил нос, - ради одной черномазой? - Он покачал головой. - Нет, мало похоже на правду. - Он кивнул человеку возле электрощита, тот нажал кнопку, и гидравлическая установка, приводившая в движение пресс, взревела. - Послушайте, господин Гюнтер, ну, допустим, все, что вы говорите, правда, тогда почему же американцы не появились, когда вы подали им сигнал?
- Да не знаю! - закричал я.
- Тогда подумай, - сказал Небе.
- Похоже, они в действительности и не собирались вас арестовывать, сказал я, облекая в слова свои собственные подозрения. - Все, что они хотели узнать, - живы ли вы и работаете ли на Организацию. А меня использовали и, узнав все, что им было нужно, бросили, как ненужную вещь.
Я попытался высвободиться из рук латыша, увидев, как пресс начал медленно опускаться. Вероника лежала по-прежнему без сознания, но ее грудь чуть заметно вздымалась. Девушка не могла, слава Богу, видеть, что на нее опускается плита. Я затряс головой.
- Послушайте, ну я действительно не знаю, почему они не появились.
- Итак, - сказал Мюллер, - давайте подведем итог. Единственным свидетельством моего существования, помимо результатов баллистической экспертизы, которым можно не придавать особого значения, является ваш сигнал.
- Да, полагаю, что так.
- Еще один вопрос. Как вы думаете, знают ли американцы, почему был убит капитан Линден?
- Нет, - сказал я, но, сообразив, что от меня ждут не отрицательных ответов, добавил: - Но, как нам казалось, он получал информацию о военных преступниках, входящих в Организацию, и приехал в Вену, чтобы найти вас. В передаче этой информации мы сначала подозревали Кенига. - Я покачал головой, пытаясь вспомнить те версии, которые я сам строил, пытаясь объяснить смерть Линдена. - Затем мы решили, что он, должно быть, сам каким-то образом передает информацию Организации для того, чтобы помочь вам вербовать новых членов. Да выключите вы эту машину, Бога ради!
Плита пресса опустилась вровень с краями чана, и Вероника исчезла из виду, ей осталось жить несколько минут, пока пресс пройдет те два или три метра, отделявшие его от дна чана.
- Мы не знали почему, черт вас всех раздери.
Мюллер говорил очень медленно и спокойно, словно был хирургом:
- Мы должны быть уверены, господин Гюнтер. Разрешите мне повторить вопрос...
- Говорю же, я не знаю...
- Почему, по вашему мнению, нам было необходимо убить Линдена?
Я в отчаянии замотал головой.
- Скажите мне правду, только и всего. Что вы знаете? Вы несправедливы по отношению к этой молодой женщине. Скажите нам, что именно вам удалось узнать.
Пронзительное завывание машины стало громче. Оно напомнило мне звук поднимающегося лифта в здании, где располагалось мое старое сыскное агентство в Берлине. Вот где мне нужно было сидеть и заниматься своим делом.
- Господин Гюнтер, - в голосе Мюллера появились настойчивые нотки, ради спасения этой бедной девочки, я прошу вас.