Нас сопроводили в просторный кабинет. Нас встретил плотного телосложения анголец в камуфлированной форме без знаков различия. Звали его Эдгар Марио. Судя по количеству охраны здания и размеру кабинета, он минимум должен быть майор, а то и полковник.
За столом сидел в гражданской одежде, как мне его представили, сотрудник нашего посольства Игорь Иванович. Он ограничился приветственным кивком и даже не встал.
Марио быстро заговорил, а Жуан начал нам переводить.
— Господин Марио просит оставить в стороне приветственные слова и перейти к делу. Он безмерно уважает советского офицера, спасшего ангольского мальчика, но у нас нет времени на чествование сейчас, — сказал Жуан, но Марио продолжил говорить. — Единственное, хотелось бы узнать ваше имя и род деятельности, офицер? — обратился он ко мне.
— Можешь сказать, — шепнул мне Совенко, который уже занял место в плетёном кресле.
— Сергей Родин, старший лётчик-истребитель, — ответил я.
Конечно, Игорь Иванович записал мои данные быстрее, чем я их сам произнёс. Чуть не проткнул блокнот, лежавший перед ним. Эдгар Марио очень удивился и начал громко хохотать.
— Господин Марио говорит, что первый раз видит такого лётчика, как вы. Двоих вы поразили в глаз, а троим попали в лоб, — перевёл слова Марио переводчик, пока его начальник тыкал себе указательным пальцем в лоб. — Вы уверены, товарищ Тимур, что это тот самый заложник с борта разбившегося самолёта? — обратился Марио уже к Совенко.
— Я не обманываю вас, Эдгар, — спокойно ответил полковник.
Марио почесал подбородок, снова широко улыбнулся и продолжил меня спрашивать.
— И все советские лётчики так стреляют, Сергей? — перевёл мне его вопрос Жуан.
Работник посольства безэмоционально сидел и сверлил меня взглядом. Совенко просто смотрел в окно, а у Марио, кажется, скоро мимические мышцы заболят, если продолжит так широко улыбаться.
— Господин Марио, жить захочешь и не так раскорячишься, — ответил я.
С переводом последнего слова у Жуана возникли проблемы, но он сумел передать его смысл. Эдгар Марио хохотал очень громко.
— Молодец! — с большим акцентом произнёс Марио и моментально стал серьёзным.
Дальше начались вопросы. Большинство задавал Марио, иногда что-то для себя уточнял Игорь Иванович. Их интересовали обстоятельства крушения, что происходило на борту в эти минуты. Даже попросили вспомнить, о чём я говорил с главарём этого отряда УНИТовцев.
— Может, слышали какие-то термины западные? Запомнили необычные слова? — спросил у меня Совенко.
Конечно, услышал! Они же говорили на португальском с ангольским акцентом. Там все слова необычные.
— Не запомнил, Тимур Борисович. А почему бы не спросить ангольских граждан, которые летели с нами? — поинтересовался я, хотя вряд ли их не допросили передо мной.
— От них уже всё узнали, — быстро ответил Жуан, который не стал дожидаться слов от Марио. — В наших рядах есть те, кто поддерживает нашего врага. Поэтому нужны и ваши показания.
Посольский работник повернулся в пол-оборота на своём стуле, положил ногу на ногу и уставился на меня.
— Если вы знаете английский, а вы им хорошо владеете по нашей информации, товарищ Родин, — настойчиво сказал Игорь Иванович. — Я делаю вывод, что вы могли бы хоть что-то разобрать на португальском.
Монументальная логика от посольского работника.
— Игорь Иванович, почему вы так думаете? — произнёс я на дари с очень сильным акцентом.
Совенко был шокирован от произнесённых слов. Марио вопросительно посмотрел на своего переводчика, но тот развёл руками.
— Вы были в Афганистане, верно? — спросил меня Игорь Иванович.
— Да. Как видите, вам не удалось перевести слова с дари на русский или на португальский.
— Родин, перестань тут комедию ломать, — громко сказал Совенко. — Слышал или не слышал, что-то интересное?
— Не слыш… — хотел спокойно ответить я, но тут же прервался. — А вам слово «касадорес» ни о чём не говорит? Его повторили УНИТовцы раз двадцать. И произносили его с некой гордостью.
Все трое высокопоставленных служащих переглянулись между собой, а затем вернулись к общению со мной.
— Можете ведь, Родин, — улыбнулся Игорь Иванович. — Пожалуй, вам кое-что нужно знать, как лётчику.
Рассказанное посольским работником меня не удивило. «Касадорес» в переводе с португальского означало «охотники». Так, в УНИТА называли отряды спецназа ЮАР, которые выполняли диверсионные операции в глубоком тылу правительственных войск.
В прошлой жизни я читал об этих ребятах. Хорошо подготовленные, отлично оснащённые специалисты разведывательно-диверсионного профиля. Причём, в своей работе в Анголе применяли в основном трофейное оружие и технику. Например, зенитно-ракетный комплекс «Стрела-1». Возможно, именно с помощью него и сбили Ан-12. Вот только основную свою деятельность они начали вести годом позже. А тут сразу решили показать себя.
— Как видишь, и вас оставили на растерзание УНИТА, а сами уже где-то скрылись, — сказал Игорь Иванович и повернулся к Марио.
Плотный анголец вопросительно посмотрел на нашего специалиста и достал платок, чтобы промокнуть вспотевший лоб.
Они начали разговаривать на португальском, причём на не самых низких тонах. Финал разговора мы с Тимуром Борисовичем не слышали, поскольку нас больше в кабинете не задерживали и отпустили.
— Знаешь, что это значит? — спросил у меня Совенко.
— Что, ангольцам не следует начинать что-то крупное впереди, пока не разберутся сзади, — сказал я, когда мы вышли на улицу.
— Верно. Командование Народной Армии решило провести фронтовую операцию и выдавить из провинции Квадо-Кубанго УНИТовцев, — сказал Тимур Борисович, доставая сигареты «Столичные» из кармана.
Удивляет, что за рубежом полковник отдаёт предпочтение советским сигаретам. Думал, что сейчас появится «Мальборо» или ещё какой-нибудь брэнд.
— Чего так смотришь? — спросил Совенко, когда заметил, как я разглядываю пачку «Столичных». — Ты думаешь, в магазине при нашем аппарате советников что-то лучше можно найти? Итак, всё с наценкой в этом «Совиспане» продают. Будешь?
Знакомое название. Слышал, что это была фирма на Канарах, через которую в Анголу для советских специалистов поставляли различный товар и продавали. Что-то вроде Военторга.
— Не курю, Тимур Борисович, — улыбнулся я.
— Тоже до Анголы не особо курил. Тут опять начал. Ладно, пошли. Сегодня первая постановка задач с ангольцами в Лубанго. До этого только в Луанде летали.
Не то, что я боялся за себя, но мне бы хотелось выполнить хоть один ознакомительный вылет со знающим район полётов человеком. Об этом я решил сразу сказать Совенко, когда мы подошли к штабу ангольского полка. На мой вопрос он ответил утвердительно.
— Сергей Сергеевич, мы тут не самые глупые пацаны, понял? Я вас всех хочу домой отправить, а не как… — начал говорить Тимур Борисович, но прервался.
Видимо, хотел он сказать что-то про экипаж Ан-12го, который погиб, но не стал. Переживает полковник.
— Если ты был в Афгане, то точно видел «чёрный тюльпан», — сказал Совенко.
— И не раз, Тимур Борисович. Гусько и Барсов тоже.