- Я там никогда не была.
- Ах так?! - Он остановился у светофора. - Где же будем есть?
- Мы действительно можем себе это позволить?
- Конечно. Я сегодня получил гонорар за серию "Бог умер". Мы в "сытом городе", как любит говорить наш президент.
- Наконец-то они собрались тебе заплатить!
Именно поэтому он предложил ей поужинать в ресторане. Джим придерживался вполне современных взглядов, но, как только речь заходила о трате на развлечения из жалованья Кэрол, оказывался в трясине предрассудков пятидесятых годов.
- Можем поехать туда, - он показал рукой в восточном направлении, в сторону дома, - и поесть даров моря у "Мемисона". Или еще куда-нибудь в городе. - Теперь он махнул рукой в сторону заходящего солнца.
Кэрол не была голодна, она вообще последнее время страдала отсутствием аппетита. Ее не прельщало ни одно блюдо, но она знала, что Джим любит макароны.
- Давай поедем в "Маленькую Италию". Сегодня я чувствую себя итальянкой.
- Странно... Ты совсем не похожа на итальянку.
- Ладно тебе. Поезжай, - сказала она.
Когда они подъехали к изящному мосту Куинсборо, у Кэрол внезапно возникла идея.
- Знаешь, еще немного рано ужинать. Ну, а раз мы уже все равно направляемся в город, давай заедем к тете Грейс.
- Куда угодно, только не к ней, - простонал Джим. - Я готов поехать с тобой даже в модный магазин.
- Перестань, она такая милая, а для меня особенно много значит.
Кэрол любила свою тетку. Старая дева была ей вместо матери в студенческие годы, была ее семьей, "домом", где она могла проводить праздники и летние каникулы. Кэрол всегда хорошо ладила с ней. Однако о Джиме этого не скажешь.
- Да, но от ее обители меня бросает в дрожь.
- Тебя ни от чего не бросает в дрожь, а потом, мне совестно иметь столько свободного времени, находясь в городе, и не заехать на минутку к ней.
- Ладно, - сказал он, когда они переехали Ист-Ривер и спустились по пандусу в Манхэттен. - Едем в Грэмэрси-парк. Но обещай мне, что, как только она попытается начать спасать мою душу, мы уедем.
- Обещаю.
ИНТЕРЛЮДИЯ В ЗАПАДНОЙ ЧАСТИ ЦЕНТРАЛЬНОГО ПАРКА - I
Сначала мистер Вейер не совсем понял, что это такое.
Это произошло, когда он полусидя-полулежа почти дремал на софе в гостиной перед новеньким цветным телевизором. На девятнадцатидюймовом экране маршировали американские войска - шла специальная передача новостей о новогоднем наступлении во Вьетнаме. Вейер вдруг почувствовал нечто в ромбовидном мозгу: покалывание, зуд. Он не знал, как назвать это ощущение, но было в нем что-то зловещее.
Предостережение?
Чем сильнее оно становилось, тем казалось все более знакомым. Как что-то из прошлого, нечто, известное ему прежде, но не встречавшееся уже много лет.
Чье-то присутствие?
Внезапно его охватила тревога; он стряхнул с себя дремоту и сел.
Нет, этого не может быть!
Он поднялся с софы, подошел к окну и стал глядеть вниз на голые деревья Центрального парка. Парк купался в оранжевом сиянии заходящего солнца. Темной оставалась только часть перед зданиями, высившимися вдоль западной его части. Дом, в котором жил Вейер, отбрасывал широкую полосу тени в оранжевое зарево.
Зловещее чувство росло, становилось сильнее, определеннее. Оно исходило с востока, с противоположной стороны города.
Этого не может быть!
Он увидел свое расплывчатое отражение в оконном стекле: крупный мужчина с седыми волосами и морщинистым лицом. Он выглядел на шестьдесят, но в тот момент ощущал себя много старше.
Больше не оставалось сомнений в том, что это за чувство. Но как это может быть? Это невозможно.
- Что случилось, милый? - спросила жена по-английски, с сильным акцентом, когда вернулась из кухни.
Это он! Он жив! Он здесь!
Глава 3
1
Грейс Невинс вытирала пыль с самой большой из своих скульптур Младенца и одновременно жевала хрустящую ржаную галету. Двенадцатидюймовая фарфоровая статуэтка изображала скорее не младенца, а юношу в золотой короне с земным шаром в руках, на верхушке которого красовался крест. Таких скульптур у нее было четыре. Они стояли в гостиной по углам в направлении четырех сторон света и все еще были облачены в рождественские одеяния. Однако скоро предстоит переодеть их. Близится Великий пост; в следующую среду - его первый день. Пост предписывал темные пурпурные облачения.
Грейс перешла к распятиям. Всего их у нее насчитывалось двадцать два, и на тех, что были богато украшены резьбой, собиралось особенно много пыли. Затем Грейс занялась восемью скульптурами Божьей Матери, начиная с небольшой, всего в шесть дюймов, которую она привезла из Национального собора в Вашингтоне, и кончая мраморной красавицей высотой в три фута, стоявшей в собственном миниатюрном гроте в углу против двери. В гостиной также висело шесть картин с изображением сердца Иисуса. Освященные пальмовые ветви, почти год обрамлявшие их рамы, потемнели от времени и стали ломкими. Ну что ж, не беда, в любом случае они отжили свой срок. В начале апреля, когда наступит Вербное воскресенье, она украсит картины свежими ветвями.
Грейс собиралась приступить к скульптурам, изображавшим молитвенно сложенные руки, и святым реликвиям, как вдруг раздался зуммер домофона. Кто-то стоял у входа в дом. Грейс услышала голос Кэрол, и сердце у нее забилось от радости. Она нажала кнопку и впустила ее.
Всегда приятно увидеться с единственной племянницей.
Пока Грейс ждала, когда Кэрол одолеет три этажа лестницы, она ощутила какое-то смутное беспокойство, растущее смятение, беспричинное и необъяснимое. Она попыталась отмахнуться от него.
- Кэрол! - сказала она, когда племянница появилась, и Грейс потянулась, чтобы обнять и поцеловать ее. - Как я рада тебя видеть!
Грейс была на четверть века старше и на три дюйма ниже ростом, чем Кэрол, но весила, вероятно, вдвое больше. Одно время Грейс была обеспокоена своим излишним весом. Дело дошло до того, что она даже начала заниматься в группе "Мы следим за своим весом", но потом решила не утруждать себя понапрасну. На кого она хочет произвести впечатление? Мужчине не было места в ее жизни, а Господу, разумеется, будет безразлично, сколько она весит, когда предстанет пред ним на Страшном Суде. Она говорила себе: чистота души важнее размера талии. Гораздо важнее печься о состоянии своей души. Смотри-ка, замечательная тема для религиозной дискуссии: "Мы следим за чистотой свой души". Очень броское название.
- Ну, как ты, тетя Грейс? - спросила Кэрол. - Надеюсь, мы не помешали. Мы оказались в городе и...
- Мы?
- Да, Джим тоже здесь.
Радость Грейс по поводу неожиданного визита несколько поугасла при виде Джима, выглядывавшего из-за спины племянницы, но ничто не могло погасить ее окончательно.
За исключением растущего в ней беспокойства. Она подавила его.