- Вот именно! - сказала она, стряхивая с рук воображаемые крошки и оглядывая кухню. Джим знал, что она инспектирует кухонную мебель и полы, чтобы убедиться, что Кэрол по-прежнему отвечает высоким стандартам блюстительницы чистоты, каковой являлась сама Эмма, сколько Джим себя помнил. - Как дела?
- Хорошо, ма. А у вас с папой?
- Все хорошо, папа на работе.
- И Кэрол тоже.
- Ты писал, когда я пришла?
- Угу.
Это не совсем соответствовало действительности, но какого черта! Ма все равно не считала литературную работу не по найму настоящей работой. Когда Джим на полставки работал ночным редактором в газете "Монро экспресс", это была настоящая работа, потому что ему там платили. Он мог сидеть часами и бить баклуши, ожидая, чтобы в поселке Монро (имевшем статус города) на Лонг-Айленде произошло что-нибудь достойное опубликования в новостях, но ма считала это настоящей работой.
Просиживать дни дома за машинкой, выуживая из головы фразы, которые не даются и сопротивляются, это совсем другое дело.
Джим терпеливо ждал. Наконец она спросила об этом.
- Есть новости?
- Нет, ма, новостей нет. Почему ты все время вяжешься ко мне с этим?
- Потому что такой мой родимый долг.
- Родительский, ма, родительский.
- Я именно так и сказала: родимый долг для матери все время спрашивать, когда она станет бабушкой.
- Поверь, ма, когда об этом узнаем мы, сразу же узнаешь и ты, обещаю тебе.
- О'кей, но помни, - она улыбнулась, - если Кэрол в один прекрасный день забежит и скажет мне: "Да, между прочим, я уже на четвертом месяце", я тебе этого никогда не прощу.
- Наверняка простишь. - Он поцеловал ее в лоб. - Теперь, если не возражаешь, я должен...
Раздался звонок в дверь.
- Ты кого-нибудь ждешь? - спросила мать.
- Нет, не ждал даже тебя.
Джим пошел к входной двери и обнаружил на пороге почтальона.
- Доставка с нарочным, Джим: Чуть не забыл, - сказал он, протягивая: письмо.
У Джима забилось сердце, когда он расписывался на квитанции.
- Благодарю, Карл.
"Может быть, они изменили решение там, в "Даблдей"?" - с надеждой подумал Джим.
- Доставка с нарочным? - спросила мать, когда он закрыл дверь. - Кому могло понадобиться...
Все его надежды развеялись, когда он прочитал обратный адрес.
- Это от какой-то адвокатской фирмы в городе.
Он открыл конверт и пробежал глазами короткое извещение. Дважды. Но так ничего и не понял.
- Ну что там? - спросила мать в нетерпении, протянув руку за письмом. Сгорая от любопытства, она произнесла последнее слово "та-а-м".
- Ничего не понимаю, - ответил Джим. Он передал ей письмо. - Тут говорится, что на будущей неделе я должен присутствовать на оглашении завещания доктора Хэнли. Я один из его наследников.
Бред какой-то! Доктор Родерик Хэнли - один из самых богатых жителей Монро. Или был им, пока не погиб в авиакатастрофе в прошлое воскресенье. Он - своего рода местная знаменитость. Приехал сюда, в деревню Монро - тогда это действительно было не больше чем деревня, - вскоре после Второй мировой войны и жил в одном из роскошных особняков на набережной. Всемирно известный генетик, составивший состояние на научных открытиях, которые разработал лабораторным путем и запатентовал; лауреат Нобелевской премии за достижения в области генетики.
Джим знал все о Хэнли, потому что ему было поручено написать некролог для "Монро экспресс". Известие о смерти доктора стало новостью номер один в Монро. Готовя некролог, Джим установил, что состояние Хэнли равнялось примерно десяти миллионам долларов.
Но Джим ни разу даже не виделся с этим человеком. Почему тот упоминает его в своем завещании?
Если только...
В головокружительной вспышке озарения все вдруг стало Джиму совершенно ясно.
- Боже, ма, ты не думаешь?..
Одного взгляда на ее потрясенное лицо было достаточно, чтобы он понял: она пришла к той же мысли.
- О, ма, не надо...
- Я должна сейчас же поговорить с твоим отцом... Ионой, - сказала она быстро, возвращая ему письмо и отворачиваясь.
Она схватила свое пальто и пошла к двери, на ходу натягивая его на себя.
- Послушай, ма, ты же знаешь, что это ничего не значит. Все останется как было.
Она задержалась в дверях, в глазах ее блестели слезы. Она была потрясена... и испугана.
- Ты это всегда говорил. А вот теперь проверим, так ли будет.
- Ма! - Он сделал шаг к ней.
- Я поговорю с тобой позже, Джимми.
Она шагнула за порог и заторопилась по дорожке к своей машине. Джим стоял у входной двери и наблюдал за ней, пока его частое дыхание не затуманило дверное стекло. Ему совсем не хотелось ее расстраивать.
Когда она отъехала, он отошел от двери и еще раз перечитал письмо.
Сомнений нет, он наследник Хэнли, гениального доктора Родерика Хэнли. Его объял благоговейный восторг. Рука, державшая письмо, дрожала. Ожидавшее его состояние ничего не значило по сравнению с тем, о чем умалчивалось - не могло не умалчиваться - в письме.