- Кэрол? Привет! Как здесь очутилась в воскресенье?
- Мне нужно сделать анализ.
- Какой?
- Ну... на беременность.
- У тебя задержка?
- У меня они никогда не приходят вовремя, как же мне знать насчет задержки?
Мэгги искоса посмотрела на нее.
- Ты чего хочешь: "Боже, надеюсь, ничего нет" или "Боже, надеюсь, я беременна"?
- Беременна, беременна!
- Прекрасно. Полагается делать анализ только по назначению врача, но сегодня воскресенье, так кто узнает? Верно? - Она протянула Кэрол запечатанную в пластик баночку. - Налей-ка сюда немного, и мы посмотрим, "нет" или "да".
Кэрол старалась не возлагать чрезмерных надежд на положительный результат. Она не могла себе этого позволить. Анализ - палка о двух концах: слишком понадеешься, и отрицательный ответ окажется убийственным.
С бьющимся сердцем она направилась к двери с надписью "Для женщин".
4
Джим готов был биться головой о стенку от отчаяния, что никак не может открыть сейф. Тогда он решил заняться другими делами. Перенес все дневники с личными записями Хэнли из верхней библиотеки в нижнюю и расставил их на отдельной полке. Получился длинный ряд серых кожаных папок с датами на корешках. По отдельной папке на каждый год, начиная с 1920-го и кончая 1967-м. Посредине оставалось место для нескольких отсутствующих.
- Папку за этот год он, наверное, имел при себе в самолете, когда разбился, - рассуждал Джим, - но где остальные четыре?
- Ума не приложу, - ответил стоявший рядом Джерри Беккер. - Мы перерыли все полки в доме.
Джим кивнул. Он просмотрел многие из дневников. Они содержали резюме проектов Хэнли, его планы на будущее и ежедневные записи и наблюдения, касающиеся его личной жизни. Они давали бесценную возможность заглянуть в личную жизнь его отца, но где же 1939, 1940, 1941 и 1942 годы? Четыре самых важных года - три года до его рождения и год, когда он родился, те, где должно быть упомянуто имя его матери. Они отсутствовали.
Чертовски обидно.
- Возможно, они в сейфе, - сказал Джим. Он посмотрел на Кэрол, сидевшую в большом кресле. - А ты что думаешь, дорогая?
Она смотрела в пространство. Весь вечер она оставалась мрачной и замкнутой. Джим не знал, что и подумать.
- Кэрол?
Она встрепенулась.
- Что?
- С тобой все в порядке?
- Да, да. Все хорошо.
Джим не поверил ее заверениям, но не мог расспрашивать при Беккере, который все еще околачивался в доме. Он стал здесь просто частью обстановки, и это страшно надоело.
- Взгляни сюда, - сказал Беккер. Он проглядывал том за 1943 год и сунул его Джиму. - Прочитай второй абзац справа.
Джим сощурился, разбирая трудный почерк Хэнли:
"Мы с Эдом немного посмеялись над жалкими попытками Джэззи шантажировать нас. Я сказал ей, что последнее в своей жизни пенни от меня она уже получила в прошлом году и чтобы она убиралась".
- Джэззи! - воскликнул Джим. - Я видел это имя... постой-ка, где же? В папке за 1949 год. - Он вытащил ее и стал перелистывать.
- Где же это я видел? Вот.
Он прочитал вслух:
"Прочел сегодня в газете, что Джэззи Кордо умерла. Ирония судьбы! Какое несоответствие между женщиной, какой она стала, и той, какой могла быть. Мир никогда не узнает..."
Джим стал лихорадочно соображать. Джэззи Кордо! Француженка... Новый Орлеан? Может ли она оказаться его матерью? Ее имя было единственным женским именем, связанным с годами, задокументированными в отсутствующих папках. Он должен открыть этот сейф!
- Пожалуй, я смотаюсь, - сказал Беккер. - Я чертовски устал.
- Да, - сказал Джим, стараясь скрыть чувство облегчения, - и я тоже. Слушай, давай на время сделаем перерыв. Мы не оставили в этом доме живого места!
Беккер пожал плечами:
- Я согласен. Возможно, посмотрю для тебя архивы некоторых газет. Вдруг что-нибудь найду. Звякну тебе через пару дней.
- Прекрасно, очень тебе благодарен. Ты знаешь, как выйти.
Услышав стук захлопнувшейся двери, Джим повернулся к Кэрол и улыбнулся:
- Наконец-то! Он ушел.
Она рассеянно кивнула.
- Милая, что случилось?
Лицо Кэрол сморщилось, глаза наполнились слезами. Она расплакалась. Джим бросился к ней и схватил ее в объятия. Кэрол чувствовала себя такой маленькой и хрупкой в его сильных руках.
- Мне показалось, что я беременна, но нет, - сказала она, всхлипывая. Он крепко держал ее и, как ребенка, покачивал из стороны в сторону.
- О Кэрол, любимая, не принимай это так близко к сердцу. У нас еще полно времени. Теперь у нас нет другого дела, кроме как дать миру маленькое существо, чьи ножки будут топотать по этому старому большому дому.
- А вдруг этого никогда не будет?
- Будет!
Джим повел ее к входной двери. Ему невыносимо было видеть ее несчастной. Нежданно свалившееся богатство не стоило и гроша, если Кэрол несчастлива.