- Спокойно, Мартин, - остановил его брат Роберт. - Побольше терпимости. Помните: вера - это дар.
- Неужели вам действительно все было так уж ясно? - спросил мистер Вейер Мартина. Теперь на его губах уже не играла насмешливая улыбка. Он выглядел по-настоящему мрачным.
- Разумеется. Антихрист грядет, и...
- А нельзя ли хотя бы на время обойтись без иудейско-христианской мифологии? Она только вводит в заблуждение.
- Мифологии? - воскликнул Мартин, выпрямляясь. Он кипел от возмущения. - Вы говорите о слове Господнем!
- Давайте пользоваться нейтральным термином, ладно? Я не могу принимать всерьез наш спор, если мы будем говорить об Антихристе. Как звучит для вас слово "Враг"?
- Совершенно никак!
- Успокойтесь, Мартин, - вмешалась Грейс. - Оно звучит для меня совсем нейтральным. Оно никого не задевает.
Грейс чувствовала: Мартин не меньше ее жаждет услышать, что скажет мистер Вейер, но не хочет в этом признаться.
Молодой человек посмотрел на брата Роберта, тот кивнул ему и не совсем уверенно проговорил:
- Все в порядке, Мартин.
Тот повернулся к мистеру Вейеру:
- О'кей! Но запомните, что...
- Хорошо, хорошо, - согласился мистер Вейер. - А теперь расскажите мне, когда каждый из вас впервые почувствовал признаки Врага?
- Я точно не знаю, - ответил брат Роберт. - Вначале это было слишком неясное ощущение. Пожалуй, в первые дни февраля.
Мартин энергично закивал.
- Точно.
- А когда на ваших собраниях заговорили на незнакомых языках?
- О, это происходит с того времени, когда мы впервые начали собираться в прошлом году. Это обычное явление для общин пятидесятников.
- Я имею в виду тот особый язык, на котором говорила Грейс, когда обратилась ко мне на собрании.
От этого воспоминания Грейс бросило в дрожь.
- Тот, который вы назвали "языком древних"? - спросила она.
Он кивнул, но продолжал неотрывно смотреть на Мартина.
- Да. А когда вы впервые услышали это?
- Могу вам сказать. Это произошло незадолго до того, как прибыл брат Роберт. Я запомнил, потому что это было страшно необычно. Все, кто в тот вечер впали в транс, говорили на одном и том же языке. Это было в третье воскресенье до Великого поста - 11 февраля.
- Интересно, - произнес мистер Вейер. - В тот вечер разбился самолет доктора Хэнли.
- Вы полагаете, тут есть связь? - спросила Грейс.
- Вам стоит задуматься, - ответил мистер Вейер. - Похоже, это событие вызвало к жизни все последующие. Конечно, и другое событие могло предшествовать катастрофе.
- Какое? - одновременно спросили Грейс, брат Роберт и Мартин.
- Зачатие ребенка Стивенсов.
Грейс помертвела от ужаса. Эти слова пробудили в ее уме страшную догадку. Она еще не приняла окончательной формы, но неуклонно росла в сознании Грейс.
- Почему это?
- Проследите последовательность событий. Смерть Хэнли сделала Джеймса Стивенса богатым человеком. Смерть Джеймса Стивенса превращает его жену в богатую женщину и гарантирует, что их ребенок будет расти в атмосфере всесилия денег. И только мать отделяет его от распоряжения миллионами Хэнли. Не кажется ли это очень уж удачным развитием событий?
- Ребенок, - прошептал брат Роберт, - конечно! Ребенок - это Антихрист. - Его глаза заблестели от этого открытия. - Теперь это совершенно очевидно! Сатана использовал лишенное души тело Стивенса в качестве канала, через который он может вторгнуться в земную сферу, попав в женщину и воплотившись в человека. Воплощенное зло!
- Вы частично правы, - со вздохом произнес мистер Вейер. - Но Враг находился в "земной сфере", как вы выразились, значительно дольше месяца.
- Откуда вам так много известно? - недоверчиво поинтересовался Мартин.
Право же, подумала Грейс, он ведет себя совсем по-детски.
- Вы не поймете. Не захотите понять. Давайте на этом остановимся, ладно?
- Скажите мне, пожалуйста, - обратился к нему брат Роберт, - когда, по-вашему, Враг проник в тело клона?
- Думаю, что в мае 1941 года. Вскоре после того как был зачат Джеймс Стивенс. В конце концов, возможно, наличие души играет какую-то роль. Весьма вероятно, что Джеймс Стивенс, будучи клоном, не имел души. Тогда Враг, вероятно, посчитал, что нашел для себя совершенного носителя. Но вместо этого оно оказался в ловушке... И оставался в теле Джеймса Стивенса бессильным, бездействующим, кипящим от ярости больше четверти века. До тех пор...
- ...пока Кэрол не зачала ребенка Джима! - вырвалось у Грейс.
- Совершенно верно. Какими бы силами ни обладал Враг, они оставались взаперти, пока он жил в Джеймсе. Он оставался жизнеспособным, но... так сказать, изолированным от мира. Личинкой, заключенной в живую куколку. Но когда Джеймс стал отцом ребенка, Враг освободился от него и стал, как выразился бы Мартин, "плотью".
- Вы считаете, что он перешел к ребенку Кэрол? - спросила Грейс. Эта мысль ужаснула ее.
- Нет, - ответил мистер Вейер, медленно покачав головой. - Он и есть ребенок. С момента зачатия его силы стали расти. Вот то нехорошее, существование которого в мире вы почувствовали в прошлом месяце или что-то около того. Это Враг, созревающий внутри Кэрол Стивенс, набирающий силу каждый день.
- Почти то же самое описывается в романе "Дитя Розмари", - поразилась Грейс.
Мартин подхватил:
- Неисповедимы и таинственны пути Господни. Быть может. Он вдохновил того автора написать такую книгу; быть может, Он сделал ее бестселлером в качестве предупреждения всем нам!
Грейс засомневалась.
- Что же, Бог наставляет нас с помощью списка бестселлеров, публикуемых в "Нью-Йорк таймс"?