Мультикласс - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 6

Глава 6

Знаете, как это бывает? Идёшь такой в прежде незнакомое место, старательно ориентиры примечаешь, да много думаешь, в основном на тему не пропустил ли уже нужный поворот. И из-за этого путь субъективно кажется каким-то ну очень долгим. Зато когда, уже зная маршрут, возвращаешься, то же расстояние преодолевается, по ощущениям, намного быстрее. Вот сейчас так и вышло. Правда, это можно объяснить и без игр восприятия, банально тем, что к выходу из подземелья мы неслись, как угорелые. Но факт есть факт — очень скоро впереди забрезжил дневной свет. К которому мы и устремились со страшной силой.

Пулей взлетев по ступеням, Локрин развернулся и, воткнув меч в землю, вытащил откуда-то из-под плаща небольшой арбалет. Что заставило меня немного занервничать и, уходя с линии обстрела, пренебречь половиной лестницы, навыком рванув сразу на ограждавший её парапет. Однако, споро зарядив свою стрелялку, мой попутчик вовсе не стал направлять её на меня, а вместо этого прицелился вниз, в темноту, которую мы только что покинули.

— А говорил, что на нуле, — заметил он.

— Говорил, что почти на нуле, — поправил я. — Вдруг сзади бы голем копьём ткнул?

— Ясно, — судя по тону, моё наскоро придуманное объяснение всерьёз воспринято не было. — Я уж было подумал, что это из-за россказней про мой класс. А теперь помолчим-ка.

Военного прошлого у меня за спиной, конечно, не было, однако, приходилось мне где-то читать, что если соратник вдруг просит тишины, то отнестись к этому следует со всей серьёзностью. Потому я не стал ни препираться, ни любопытствовать, почему молчим. Вопросы, правда, у меня имелись. Но мне было кому их задать, причём, что самое удобное, не раскрывая рта.

— Кая, а что за класс? — мысленно поинтересовался я. — И что у него за репутация такая?

— Сначала ответь: ты зачем моё имя обкорнал? — отозвалась паладинша. — И второй раз уже. Мы по-твоему настолько близки?

— Ближе не бывает, вообще-то, — не удержался я от остроты. — Но если тебе так не нравится, то извини, больше не буду.

— Да не то, чтобы не нравилось… — задумчиво протянула Кайара, и тут же осеклась. — В общем, твой новый знакомый — или налётчик, или ассасин. Скорее первое, но с точки зрения репутации разницы почти нет. Ничего удивительного в том, чтобы подозревать коварство и подлость в тех, чьи навыки к тому лучше всего приспособлены.

— И справедливо подозревают?

— А все ли монахи замкнуты и нелюдимы?

Здесь я с уверенностью мог бы сказать, что как минимум один известный мне монах совершенно точно не такой. Впрочем, и назвать меня типичным представителем своего класса было бы излишне смелым утверждением — как минимум, других коллег я ещё не встречал, да и сам формировался, как личность, ничего о своём классе не зная. Это, пожалуй, и было ответом на мой вопрос. Причём, ответом замечательным, сподвигающим к размышлениям и вытекающему из них в перспективе личностному росту. Даже жаль, что здесь и сейчас он, при всех своих достоинствах, был абсолютно бесполезен.

— Не увязались, — насмотревшись в пустоту, наконец констатировал Локрин. И затем, убрав стрелу, принялся осторожно снимать тетиву с боевого взвода.

— Думаешь, не пригодится? — спросил я. Всё-таки, големы бродили здесь и вне подземелья, и как по мне, иметь под рукой что-то стреляющее было бы не лишним.

— Ага, — ответил не то налётчик, не то ассасин. — Тратить на бродячих зачарованные болты — жирновато будет, а с обычными эта игрушка годна только от диких кур отбиваться. И кстати, спасибо, что выручил.

— Да мы в расчёте, — пожал я плечами. Всё-таки, вспоминая ход битвы, можно ещё было задаться вопросом, кто кого больше спас. И вариант «поровну» скорее был компромиссным для моего самолюбия, нежели отражающим действительность. — Ты скажи лучше, зачем тебя сюда понесло?

— Долгая история, — отмахнулся Локрин, складывая дуги своей противокуриной игрушки и убирая её обратно под плащ. И, откинув капюшон, посмотрел на небо. — Впрочем до темноты в Каррег мы уже не успеем. Так что если тебе по пути, то, как лагерем встанем, могу рассказать.

Только сейчас у меня появилась возможность нормально его разглядеть. Совсем молодой ещё, года двадцать два максимум, и то больше из-за усов и короткой бородки, без которых он и вовсе смотрелся бы сущим щеглом. Взгляд, правда, был для этого возраста непривычно серьёзный. Впрочем, это в нашем безопасном мире мальчишки могли позволить себе не взрослеть по самый кризис среднего возраста, здесь же, в магическом псевдо-средневековье, такой роскоши не просматривалось. А в Локрине всё равно нельзя было заподозрить моложавого мужика под тридцать — не полностью изжитая детская ещё мягкость черт выдавала его с головой.

— Я его знаю, — вдруг сказала Кайара. — Выглядит старше, конечно, но и времени прошло немало.

И вот тут мне ну очень сильно помог тот факт, что мысль от природы изрядно быстрее слова будет. Иначе мне пришлось бы несуразно долго отмалчиваться, изображая задумчивость, пока паладинша делилась воспоминаниями. А так вышла всего-то чуть затянутая театральная пауза.

— Скажи-ка для начала, — наконец прервал я молчание, — ты где Вороний Клюв выучил?

Парень вдруг посмотрел на меня с немалой подозрительностью и как бы невзначай положил ладонь на рукоять своего полуторника.

— А тебе зачем? — холодно и с отчётливо читавшимся вызовом спросил он.

— Затем, — ответил я, припомнив, что ранее говорила об этом Кая, — что ты выполняешь его немного неправильно. Как будто без навыка.

— С другим навыком, — сердито поправил меня Локрин. — Я налётчик, правильный навык мне недоступен. Но ты-то откуда это знаешь?

— Я скажу, — пообещал я, чисто чтобы потянуть время и успеть что-нибудь придумать. — Но сначала ответь на последний вопрос: для чего? Почему ты его всё же используешь?

— В память о человеке, которого я когда-то знал, — ответил налётчик. — И на которого я стремлюсь походить. А теперь говори, откуда тебе всё это известно?

— Оттуда, что ты — Локрин из Тунны, — сказал я. — Ребёнком ты попытался убежать из дома вслед за одной паладиншей, которой потом пришлось тебя с приключениями возвращать обратно. Вот она мне всё это и рассказала.

Услышав это, Локрин посмотрел на меня так, как будто увидел одновременно и привидение, и настоящего живого Деда Мороза. В его взгляде равными долями читались недоверие, изумление, испуг и восторг, приправленные сверху ещё чем-то глубоко личным, что я сходу не опознал, но нашёл весьма похожим на прямо-таки религиозное поклонение.

— Ты знал Молниеносную Кайару? — благоговейным полушёпотом произнёс он.

— Весьма близко, — усмехнулся я. И, увидев, как Локрин смутился каким-то своим мыслям, добавил, — В некотором смысле, она мой учитель. Хотя, при первой встрече мне пришлось с ней сражаться. Но это, как и у тебя, длинная история. Может, пойдём отсюда?

Историю молодой налётчик явно был бы не прочь услышать прямо сейчас, во всяком случае, по лицу это читалось вполне конкретно. Но способность рассуждать здраво он всё же не утратил, а для долгих разговоров здесь очевидно было не время и не место. Правда, и о чём-то другом говорить он не спешил, видимо, чтобы не расплескать предвкушение от моего грядущего рассказа, так что к порталу мы шли почти в полном молчании, лишь изредка перекидываясь общими фразами.

Зато Молниеносную прорвало.

— Максим! — интонации её мыслеголоса были таковы, что мне захотелось с паническими воплями сбежать из собственного мозга. — Ты зачем это сделал, сволочь?! Во что ты его собрался втянуть?

— Так-так-так, полегче! — попытался я её успокоить. — Он мальчик большой, втягиваться во что не надо умеет уже глубоко самостоятельно, ты сама видела. Я просто создал повод, чтобы и за ним присмотреть, и чтобы на наш счёт он глупостей не делал. Репутация класса, всё-таки, а он твой знакомый, не мой. Да и, как ты раньше верно заметила, времени прошло немало, люди меняются.

— Не заговаривай мне зубы, — успокаиваться Кайара не пожелала. — Ты, прикрываясь моим именем, влезаешь к парню в доверие, лжёшь ему, чтобы использовать в своих интересах. Это отвратительно!

Вообще, это было не совсем так, формально я не солгал ни в едином слове. Правда, от подобной казуистики паладинша скорее всего разъярилась бы пуще прежнего, потому ответить ей следовало иначе.

— Ты про которые из моих интересов? — спросил я. — Про те, которые на самом деле Виктрана, или про что-то другое?

Вообще, меня тянуло припомнить ей, чьё беспокойство в принципе привело нас в подземелье. Вот только после того, как я сам же настоял на том, чтобы туда спуститься, это смотрелось бы так себе, а совесть у меня, вы удивитесь, всё же имеется. Да и Кайара, похоже, сама всё поняла, и попытки устроить мне разнос прекратила.

— Ладно, — сказала она уже спокойнее. — Что ты собираешься делать дальше?

Вот этого я и сам пока не знал. Попадать в эту ситуацию я изначально не планировал. Да что там, я в принципе ничего не планировал и в более глобальном смысле — информации у меня всё ещё хватало сугубо на то, чтобы катиться валиком в направлении, смутно намеченном чужими затеями. Любая же самодеятельность, прямо как сейчас, приводила к поворотам, которые я пока не мог просчитать и предсказать. Вот и что я мог делать в такой обстановке?

— Выкручиваться, — ответил я на оба вопроса сразу. — И постараться рассказать меньше, чем сам услышу.

До портала мы добрались без особых приключений. Немудрено, собственно — возникать прямо из воздуха големы всё же не умели, расходясь по окрестностям из родного подземелья, а там мы их поголовье несколько проредили. Вот и вышло, что в пути на нас напали лишь единожды, да и то, так слабо, что получившаяся драка особо подробного описания и не заслуживала. Ну, какие, в самом деле, подробности, если там всё закончилось за два удара мечом и один апперкот? Больше же нас и не тревожили.

Чернокаменную площадку, которую и увенчивал портал, големы стабильно избегали, и даже будто не видели, что на ней кто-то есть. Потому, собственно, она всегда и становилась местом отдыха по умолчанию для пасущихся на локации авантюристов. Здесь можно было, не беспокоясь о монстрах, перекусить, подлечить раны и даже вздремнуть. Или, если позволял контингент, устроить что-то вроде выезда на шашлыки, с задушевными разговорами, песнями и бурдючком-другим вина. Правда, после такого порой обнаруживалось, что вчерашние собутыльники ещё засветло куда-то умотали, прихватив на память что-нибудь из добычи или снаряжения. Подобное поведение, разумеется, всячески порицалось и почиталось признаком падения авантюриста на самое что ни на есть моральное дно. Которое, тем не менее, оказалось на удивление населённым, ибо крали всё равно стабильно. Собственно, потому, кроме массы прочих причин, одиночные авантюристы и были редкостью: если колотить големов в одиночку ещё представлялось более-менее возможным, то всю ночь неусыпно сторожить своё добро делалось уже необязательным экстримом.

Если же у портала пересекались одиночки, как вот в нашем случае, то им, согласно неписанным правилам, следовало сформировать группу, а попытки увильнуть от этого были равносильны признанию в дурных намерениях.

Группа же в этом мире была несколько большим, чем просто общностью людей, решивших действовать заодно. И не в каком-то там пафосном смысле, мол, боевое братство и всё такое. Сформировать группу здесь было навыком, что создавал между людьми особую паранормальную связь. Люди, состоящие в одной группе, всегда знали, где точно находятся товарищи, и не могли нанести друг другу урона. Просто не получалось, хоть навыками, хоть как. Плюс, выйти из группы можно было только по обоюдному согласию. Что вообще могло привести к эксцессам — ещё когда Виктран рассказывал об этом, мне в голову пришло сразу несколько способов подгадить ближнему через этот механизм, и богоподобный подтвердил, что все они отдельными негодяями время от времени используются. Но достоинства этого инструмента всё равно с запасом перекрывали риск возможной подлянки.

Для того, чтобы объединиться в группу, достаточно было только активировать навык при рукопожатии. Никаких клятв, песен, плясок и прочих ритуальных действий, что, безусловно, было плюсом. Минусом было то, что срабатывал этот навык непомерно долго, так что приходилось стоять с вытянутой рукой и скучать. Говорить при этом тоже было нельзя — весь прогресс в запуске навыка тут же сбрасывался. А вот мысленный диалог процессу никак не мешал, так что у химер, типа меня с Каей, имелось преимущество. Коим мы без зазрения совести и воспользовались, не без удовольствия побеседовав на отвлечённые темы.

Локрину, понятно, было сложнее, и потому сразу, как группа сформировалась и мы извлекли из тайников рюкзаки да принялись разбивать лагерь, он начал разговор. На очевидную тему, которая сейчас больше всего занимала его мысли — про нас с Каей. Где и когда познакомились, при каких обстоятельствах, какие у нас совместные дела были и всё такое. Я счёл наиболее разумным придерживаться уже использованной тактики — то есть, не врать, но и не откровенничать. Пересеклись волею Виктрана — и неважно, что здесь это не оборот речи, а самая что ни на есть буквальная конкретика. Вместе прошли немало боёв — ну да, с тренировочными големами. При известных подвигах не присутствовал, всё-таки, где я был тогда, и где Кайара. То есть опять же буквально «где был» — когда Молниеносная приключалась, я жил себе спокойно в родном мире и в ус не дул. Красочных подробностей я при этом избегал, зато время от времени упоминал малоизвестные мелкие детали, целиком и полностью достоверные, поскольку самой же Каей на ходу подсказанные, но ни на что в рассказе толком не влиявшие. В общем, я старался произвести впечатление человека, который и впрямь был знаком с легендарной авантюристкой, но кичиться этим не пытается. И пока вроде бы получалось, даже без последствий. По крайней мере, так было, пока Локрин не задал один вопрос.

— Теперь тебе перчатки докучают, наверное? Они ко всем лезут, кто с пернатыми водился, ко мне вот тоже, хотя сколько мне тогда лет было.

Сначала я ничего не понял. Потом чуть подумал — и снова ничего не понял. А затем Кайара всё-таки снизошла до объяснений.

— Перчатки — это клан «Железная рука». У них латная перчатка на эмблеме. А пернатые — это «Ястребы», мой клан. Мы враждовали, и победили они. То, что ты видел в моих воспоминаниях — это был бой при Малаксе, наш окончательный разгром. Но как дело сейчас обстоит, я не подскажу, здесь попробуй сам аккуратно вызнать.

То есть, мне предстояло сдержать своё слово насчёт «выкручиваться». Причём, экспромтом.

— Там, где я находился после Малаксы и до сего момента, их не было, — сказал я. — Сильно давят?

— Спрашиваешь! — ответил Локрин. — Я потому здесь и охочусь, что разрешения на локации поудобнее мне никто давать не намерен. И то, за каждый сердечник им отчитываться обязан. Тут уже к тебе вопрос, как попасть в края, где их нет.

— Вот этого я сказать, прости, не могу, — я покачал головой. — Это не только меня касается. Но, если что, охоты там тоже нет.

Локрин понимающе поднял ладони и расспросы прекратил. Что он при этом подумал, конечно, осталось неизвестным, но, похоже, у меня были основания понадеяться на вариант, где во мне не ищут подвоха. Правда, его начал искать я сам. Не в себе, понятное дело, и не в своём новом товарище, который повода к этому объективно не предоставил. Скорее в ситуации в целом. Поскольку вероятность случайно наткнуться на прежнего знакомого Кайары большой не казалась, даже с поправкой на местные площадь свободного пространства и численность населения. Значит, это «ж-ж-ж» было явно неспроста. А это приводило к выводам, некоторые вещи в которых мне не нравились.

— Кажется, я знаю, в чём наша первая задача, — мысленно произнёс я.

— Кажется, я тоже, — ответила Кая. — Но давай ты скажешь первым.

— Как угодно, — не стал я спорить. — Виктран ожидает, что мы возьмём реванш. Закроем твой гештальт. Проще говоря, бросим вызов твоим прежним врагам и победим.

— Согласна, очень похоже на то, — сказала Кая. — Я тоже об этом подумала. Но мне кажется, тебя в этом что-то смущает.

— Да, — ответил я. — Безальтернативность. Не прими на свой счёт, но я пока слишком мало об этом знаю, и не могу с уверенностью сказать, что правой была именно твоя сторона. Выступить, однако, я могу только на ней. Пойми правильно, это для вас, местных, всё может быть однозначно, но я-то не отсюда. Это была не моя война. Так что…

— Довольно, — холодно перебила меня Кайара. — Я всё поняла.

— Кая, — попробовал я объясниться, — я не…

— Молчи, — паладинша безжалостно пресекла мои попытки вставить слово. — Говорю же, я всё поняла. Ты не испугался, как я могла бы подумать, тебя просто действительно это беспокоит. И не буду врать, что меня это не задело, но вообще желание разобраться скорее говорит о тебе хорошо. Только оно может привести к тому, что я не смогу убедить тебя в своей правоте, потому в какой-то момент ты сделаешь выбор, который мне не понравится. И, Максим, я очень боюсь этого.

Здесь я поспорить не мог: такая перспектива была бы ужасной. Но развеять эти страхи мне было нечем.