- Знаете, а ведь это нечто новенькое, - сказал я. - До сих пор нам ещё не вручали ордеров, выданных Федеральным судом. Мистер Вулф будет рад добавить его к нашей коллекции. - С этими словами я упрятал бумажку в собственный карман.
- Обратите внимание, - сказал Лич, - что мне даны полномочия подвергнуть ваш дом обыску, чтобы найти указанный предмет.
- О, не извольте беспокоиться. Вы же слышали, как я вчера сказал Кремеру, что положил сверток в сейф. Он и сейчас там. Заходите.
Я посторонился, впуская его.
Манеры у секретного агента были безукоризненные. Войдя в прихожую, он снял шляпу, подождал, пока я запру дверь, и лишь тогда проследовал за мной в кабинет. Я открыл сейф, вынул из него оберточную бумагу и, зажав двумя пальцами - большим и указательным, - положил её на свой письменный стол. Затем принес пачку банкнотов и бечевку.
- Вот, пожалуйста, - заявил я. - Сняв с бумажек отпечатки пальцев, я снова заворачивать их не стал.
Лич стиснул зубы.
- Что-то я не припомню, чтобы вы говорили инспектору Кремеру про отпечатки пальцев, - противным голосом прогнусавил он.
- Разве? - я изумленно вскинул брови. - А мне казалось, что говорил. Впрочем, процедура эта после того, как Эннис рассказала как и где нашла сверток, была совершенно автоматической. Но кроме её и моих, вы никаких других отпечатков не найдете. Мне, во всяком случае, это не удалось, хотя я действовал весьма тщательно.
- Вы прикасались к уликам! - возмутился Лич.
- Разве тогда это были улики? - обиженно спросил я. - Улики - чего? Как бы то ни было, все отпечатки на месте. Я дам вам пакет для переноски, однако сначала мы пересчитаем все деньги, и вы дадите мне расписку. Они ведь по-прежнему принадлежат мисс Хетти Эннис.
Лич открыл было рот, но тут же его захлопнул. Он оказался в щекотливом положении. Он прекрасно знал, что я знал, что он знает, что я знаю, что деньги фальшивые, а следовательно нам обоим было отлично известно, что Хетти не видать этих денег как своих ушей, однако предпочитал пока об этом умалчивать.
- Ладно, давайте договоримся так, - предложил я, видя его мучения. Взвесим их на почтовых весах. Кладите.
Лич послушно положил деньги на чашечку весов. Стрелка чуть-чуть не дотянула до семнадцати унций. Я вынес ему из кухни чистый пакет для продуктов, сел за стол, придвинул к себе пишущую машинку и отстучал расписку на шестнадцать и одиннадцать двенадцатых унций двадцатидолларовых купюр. Меня так и подмывало добавить "в идеальном состоянии", но я вовремя припомнил, как Лич предупреждал меня не играть в кошки-мышки с секретной службой. В то самое мгновение, когда я протягивал ему расписку и ручку, в дверь снова позвонили, и я просеменил в прихожую.
Увидев в прозрачное с нашей стороны стекло инспектора Кремера, я отомкнул дверь и впустил его. Заперев дверь на засов и обернувшись, я увидел перед своим носом сложенную вчетверо бумажку. Прочитал. Решил, что коллекционной ценностью данный экземпляр не обладает - обычный ордер штата Нью-Йорк.
- Обрати внимание, - самодовольно пророкотал Кремер, - что мне дано право произвести обыск, чтобы найти этот сверток.
- Не трудитесь, - хмыкнул я. - Вы отлично знаете, где его искать.
Он протопал через прихожую и вошел в кабинет. Я остановился в дверях. Лич, стоявший возле моего стола с пакетом в одной руке и с деньгами в другой, обернулся.
- Маленькая закавыка, - сказал я. - Лич уже подмахнул мне расписку но всю сумму, но я могу её порвать. Слушайте, а почему бы вам пополам их не поделить, а? По-братски.
Кремер остановился в футе от тайного агента. На его шее подергивалась тоненькая мышца.
- Этот сверток - улика в деле об убийстве, - с трудом сдерживаясь, произнес он. - У меня на руках судебный ордер на его изъятие.
- У меня тоже, - ответил Лич. - Выданный Федеральным судом. - Тайный агент неторопливо сложил деньги в пакет и зажал его подмышкой. - Если пришлете к нам своего человека, инспектор, ему позволят осмотреть содержимое, - сказал он. - Мы всегда за то, чтобы сотрудничать с местными блюстителями порядка.
Обогнув Кремера, он двинулся к выходу. Кремер круто развернулся и последовал за ним. По пути он метнул на меня, который наверняка испепелил бы любого другого, менее искушенного в столкновениях с властями бойца. Открывать им дверь я не стал, опасаясь, что не сумею так долго сохранить торжественную физиономию, однако стоило двери за парочкой захлопнуться, как сдерживаться я перестал. Смех просился на свободу с той самой минуты, как Кремер предъявил мне свою бумаженцию, и вот теперь я его выпустил. Гогоча во все горло, я ввалился в кабинет и катался по полу, визжа и держась за живот, до тех пор, пока не ворвался насмерть перепуганный Фриц.
- Что случилось? - спросил он, выпучив глаза.
Я обессиленно пробормотал, что все в порядке, и услал его на кухню. Потом сел за стол перевести дух и собраться с мыслями. Смысла беспокоить Вулфа в оранжерее не было, поэтому я дождался одиннадцати часов, когда он спустился на лифте и вошел в кабинет. В отличие от меня, он никогда не гогочет, однако, увидев оба ордера и выслушав мой красочный рассказ, он позволил себе от души хрюкнуть, а в глазах заплясали бесенята. Затем Вулф высказал удовлетворение по поводу своего отсутствия, пояснив, что в противном случае Кремер спустил бы на него всех собак и обвинил в подлоге и подстрекательстве. Я согласился с ним.
В течение следующего получаса поочередно позвонили Сол, Фред и Орри. Ничего обнадеживающего. Орри побеседовал с Максом Эдером, консьержем его дома и ещё с тремя жильцами. Фред купил белку и кенгуру, после чего целый час проторчал в мастерской "Зоопарка Гарри". Сол внутрь театра "Гриб" не заходил. Снаружи здание выглядело так, будто могло запросто обвалиться, стоило бы кому-то по неосторожности прислониться к его стене. Сол потратил два часа, опрашивая людей из окрестных домов. Изложив донесения Вулфу, который сидел за столом и разгадывал кроссворд в лондонском "Обсервере", я в ответ удостоился лишь невнятного хрюканья. Я уже решил было, что пора его растормошить, когда в дверь в очередной раз позвонили.
На сей раз за дверью стояли Натаниэль Паркер и Хетти Эннис. Адвокат перестарался - я вовсе не просил его приводить к нам Хетти. Если даже у меня не было настроения с ней возиться, то что уж говорить о Вулфе. Да и что я мог ей сказать? Что на Вулфа снизошло озарение (или - нет), и он тратил её деньги со скоростью пятьдесят долларов в час? Отомкнув дверь, я остался стоять в проеме.
- Приветик! - поздоровался я, вложив в голос все свое жизнелюбие. Какая радость! Извините, Хетти, что не удалось выручить вас быстрее, но мистер Паркер сделал все, что было в его силах. Отвезете её домой, Нат? Мы тут по рукам и ногам повязаны.
- Не называй меня Хетти, - заявила она, - пока я не выясню, что вы тут замышляете.
- Это она настояла, чтобы я привез её к вам, - развел руками Паркер. Вид у него был помятый. - Я уж поеду, пожалуй. Я и без того уже отменил две встречи, а теперь и на третью опаздываю. Позвоните, если понадоблюсь.
И он удрал, спотыкаясь от усердия.
- Всякий раз, как я прихожу сюда, - процедила Хетти, - ты торчишь в дверях как столб! Что за манеры? И какой смысл вообще открывать дверь, чтобы загораживать проход?
Я посторонился, и она вошла. Стащив толстые вязаные перчатки, рассовала их по карманам, потом расстегнула пальто, но тут уж я решил не ударить лицом в грязь и, подскочив к ней, помог снять пальто и повесил его на плечики. К тому времени как я его повесил, Хетти уже прошмыгнула в кабинет, а когда я туда вернулся, сидела в краснокожем кресле, как ни в чем не бывало выдерживая мрачный взгляд Вулфа.
- Да, насчет этого адвокатишки, - промолвила она. - Платить ещё и ему я не собираюсь. Когда я сказала Шпендрику, что уплачу вам сорок две тысячи долларов, я подразумевала любые расходы.
Вулф хмуро воззрился на меня. Я кивнул.
- Все верно. Я же говорил вам: она меня заколдовала. Все это предусмотрено.
Вулф перевел взгляд на нее.
- Очень хорошо, мадам, - промолвил он, - я расплачусь с адвокатом. Вы пришли только ради того, чтобы сказать мне это?
- Я уже говорила вам: не смейте называть меня "мадам"! Так вот, сначала я хочу взглянуть на свои фальшивые денежки, а уж тогда и решу, стоит ли вам доверять. Гоните их сюда!
Вулф посмотрел на меня. Ему случалось выходить победителем из любых переделок, но сейчас он казался беспомощным младенцем.
- Арчи? - выдавил он.
Я выдвинул ящик стола, достал три листа бумаги, подошел к ней и показал верхний из них.
- Это принес легавый по фамилии Кремер, - пояснил я. - Подписано судьей штата Нью-Йорк с требованием выдать предъявителю все банкноты вместе с оберткой. Кремер знает нас с Вулфом как облупленных, но особой любви почему-то не питает. Во всяком случае ордер он мне вручал, ехидно оскалясь.
- Ясно. Я же говорила, что от тебя толку, как с козла молока. Ты, значит...
- Постойте-ка. Мы предвидели такой поворот событий. Легавый опоздал. Я вручил ей вторую бумажку. - Приходил некий тип с ордером, подписанным Федеральным судьей, и я отдал все деньги ему, так что легавому мы нос утерли. Не скажу, чтобы мы так подстроили нарочно, но что случилось, то случилось. От огорчения у бедняги даже язык отнялся. - Я отдал ей третью бумагу. - Вот расписка, которую дал мне этот тип.
Хетти даже не посмотрела ни на один из документов, а молча вернула их мне. Она заметно расцвела.
- Жаль, меня здесь не было, - вздохнула она.
- Мне тоже, мисс Эннис. Вот уж вы порадовались бы.
- Зови меня Хетти.