Скривившись, тот потряс кистью.
– Понятно, – протянул он, оскалившись, – народный герой, канонизированный…
Александр Ярославович хлопнул его тыльной стороной ладони по губам.
– Ты что, Волохов, совсем мозги пропил?
Покосившись на Ивана, Волохов отступил назад и плюхнулся на диван.
– Чего вам еще от меня надо? Я больше ничего не могу. Нет меня! Все, помер!
Александр Ярославович присел рядом с ним на диван.
– Павел, возьми себя в руки. Не время сейчас… Он скоро объявится. Тебе надо привести себя в порядок. Послушай меня… Иван, выйди на кухню.
Иван послушно вышел на кухню и закрыл дверь. Сквозь стекло он видел, как Александр Ярославович, обняв Волохова за плечи, что-то втолковывал ему. Тот сидел, отвернувшись к окну. Потом он обхватил ладонями лицо и сгорбился. Ивану стало неловко, он отвернулся и стал смотреть на улицу. Двор был пуст, ветер гонял по детской площадке фантики от конфет. На железной дороге загудела электричка.
Отворилась дверь, и в кухню заглянул Александр Ярославович. Он сурово посмотрел на Ивана и тот вдруг почувствовал себя виноватым, словно это он почти неделю глушил водку. Александр Ярославович неожиданно подмигнул ему.
– Ох, Ваня, свалились вы на мою голову.
Вытираясь полотенцем, из ванной пришел Волохов. Лицо у него было опухшее, глаза заплывшие, и смотрел он в сторону.
– Присаживайся, Павел. Иван, налей-ка ему полстакана.
– Вина?
– Вина, вина.
Иван достал початую бутылку и налил водку в тонкий стакан.
– Давай, Павел. Но смотри! Неправильный опохмел приводит к запою.
Волохов выдохнул воздух и в два глотка влил в себя водку. Иван вытащил из холодильника банку с остатками квашеной капусты и, засуетившись, метнулся к мойке, схватил вилку и подал ему. Волохов помотал растрепанной головой, залез в банку пальцами и, выудив желтоватые капустные нити, запрокинул голову и отправил их в рот. Потом выпил из банки остатки рассола и захрустел капустой. Александр Ярославович, стоя в дверях, насмешливо покачал головой.
На улице засигналил автомобиль. Иван выглянул в окно.
– Машина приехала. Это Сергей Владимирович.
– Так, Иван, помоги ему спуститься по лестнице. Вещи я возьму и дверь закрою.
Волохов поднял голову и икнул.
– Кому это – «помоги»? Это мне «помоги»?
Он встал, и его бросило на стену. Александр Ярославович придержал его.
– Иван, положи его руку себе на плечо. Вот так. Ступайте, я догоню.
На лестнице Волохов, оскальзываясь на каждой ступеньке, совсем повис на Иване. Он был тяжелый, и Иван быстро выдохся.
– Ты меня прости, Вань, – бормотал Волохов, – я … это, позволил себе того… ну, немного расслабиться. А, да что там, нажрался я, как свинья! Опа… – он опять поскользнулся и Иван еле удержал его, – простишь?
Иван, стараясь отвернуть лицо, чтобы не дышать перегаром, кивнул.
– Что вы, Павел, все в порядке.
– А я тебе за это спою, – сообщил обрадованный Волохов.
– Может, не надо? – робко усомнился Иван.
– Надо! Слушай:
У меня идет все в жизни гладко,
и аварий не было пока!
Мне знакома каждая палатка,
где нальют мне кружечку пивка! Ст. А. Фатьянова
– Концерт по заявкам, – проворчал, обгоняя их, Александр Ярославович.
Он открыл дверь и придержал ее. На улице возле джипа с открытой задней дверцей стоял Брусницкий.
– О-о, какие люди, – Волохов простер руки, – Серега!
– Паша, – Брусницкий ловко уклонился от объятий и, подхватив его под мышки, направил в салон автомобиля, – Ваня, садитесь вперед.
– Сергей Владимирович, здесь вещи Ивана. И бутылка водки в дорогу. Больше не берите, – Александр Ярославович передал рюкзак, – ну, с богом.
Иван перекрестился и захлопнул дверцу.
Когда выехали за кольцевую автодорогу, Брусницкий прибавил газу. С заднего сиденья доносились неразборчивые звуки.
– Ваня, что он там бормочет?
Иван повернулся назад. Волохов лежал на спине, прикрыв глаза ладонью, и тихо напевал.
– Песню поет, – тихо сказал Иван.
– Какую?
Иван прислушался.
О чем я печалюсь, о чем я грущу