- Так он же ее... Он собаками её травил, - нудел Шульц. - Вон какой кусман от ноги оторвал этот бес, которого я шлепнул. А я с ней в одном доме жил... Она мне как сестренка...
- И все же он не твой, - спокойно произнес человек в ветровке.
- Да кто вы такой? - крикнул Ренат, валяясь на земле. Из разбитого рта текла кровь, он выплюнул на землю выбитый Шульцем зуб.
- Ты, Ренат Темирханов, зарезал в Волжанске Михаила Лымаря, - сказал Игорь Николаевич Дьяконов, продолжая внимательно изучать лицо человека, за которым так долго и безуспешно гонялся. - А предварительно вы со своим другом изуродовали его...
- Это не я! - крикнул насмерть перепуганный и совершенно парализованный услышанным Ренат. - Это Кротов! - Он-то полагал, что это самый обычный рэкет, ан нет - это другое, гораздо более страшное... Его нашли...
- Ты отравил своего сообщника Николая Пальчука, - продолжал Дьяконов. - Он умер в больнице.
- Да я вообще об этом понятия не имел! - закричал Ренат, и это было похоже на правду.
- Ты, Ренат Темирханов, зарезал по дороге из Волжанска и самого Кротова. Только не из чувства справедливости, а для того, чтобы забрать у него сто пятьдесят тысяч долларов, его долю из тех трехсот, которые передал ему Лымарь, который, кстати, застрелился у трупа сына..., - продолжал Игорь.
- Да? - вздрогнул Ренат, не знающий об этом.
- Да... Затем ты зарезал любовницу Кротова Светлану Татушину, чтобы забрать у неё деньги Кротова...
- Это не я, - тихо и неубедительно произнес Ренат, уже не в состоянии от страха пошевелить ни руками, ни ногами.
- Затем ты зарезал Карабанова и застрелил его двадцатилетнего сына, и все для того, чтобы забрать его деньги... А затем задушил старую женщину, вдову героя войны адмирала Дорошевича... Да, красиво ты тогда от нас ушел, должен тебе сказать, профессионально ушел... Все умеешь - и резать, и душить, и по дощечке над пропастью ходить, и бегать наперегонки, и растворяться в толпе... Но, видишь, как веревочке ни виться... Теперь тебе пришел конец...
- Они преступники! - закричал Ренат, понимая, что надо хвататься за соломинку. Страх за жизнь придал ему сил и вдохновения. - Лымарь и Карабанов наркодельцы, они отравили сотни и тысячи молодых людей! Они преступники из преступников! Кротов был бандит и рэкетир, он лично изуродовал сына Лымаря и заставил меня убить его! После этого преступления я находился в состоянии аффекта, я как будто потерял рассудок, поймите вы это!!! Я не мог находиться с ним в одной машине, с этим подонком и палачом... А эта проститутка Татушина жила и жировала на деньги, полученные от несчастий и смертей других людей... Вам что, жалко таких людей? А сына Карабанова я убил только обороняясь... А уж старушку... Что мне тогда оставалось делать... Она и так зажилась на свете.
- А за что ты изнасиловал и убил Олесю Карапетян? - тихим глухим голосом спросил Игорь, вставая перед извивающимся на земле Ренатом. - Разве она была преступницей? Разве она зажилась на свете? Ей было всего семнадцать лет, она только что закончила школу и поступила в институт, она радовалась жизни... Она могла бы выйти замуж, родить детей, могла бы прожить долгую и счастливую жизнь? За что ты убил ее? На, погляди ей в глаза! - И он сунул в нос Ренату фотографию убитой им двенадцать лет назад Олеси Карапетян.
Ренат смертельно побледнел, увидев эти большие черные глаза, глядящие с него со старой фотографии. Он почувствовал, что не в состоянии пошевелить ни руками, ни ногами... ТАКОГО он никак не ожидал... Все, что здесь происходило, было чем-то фантастическим, запредельным...
- Откуда..., - прошептал одними губами Ренат. - Откуда вы... Никто же...
- А вот это самое интересное во всем этом деле, - улыбнулся Игорь Дьяконов, расстегивая ветровку и вытирая пот со лба. - Самое интересное... Был свидетель, единственный свидетель обвинения. И если есть в этом необходимость, этот свидетель, вернее, свидетельница, даст показания против тебя... Это была маленькая, восьмилетняя девочка, заблудившаяся в ташкентских переулках и заснувшая под ветвистым деревом. Она видела все, что ты и Кротов сделали с семнадцатилетней Олесей Карапетян. А через двенадцать лет эта девочка слышала разговор двух убийц, находясь в соседней комнате... Сказать тебе, как зовут эту девочку? А, может быть, устроить вам очную ставку?
- Не надо, - прохрипел Ренат, понимая, что все кончено... От охватившего его ужаса, руки и ноги его стали просто ватными...
Шульц наблюдал за всем происходящим, открыв от изумления свой большой рот. А когда Жанна стала стонать от боли в ноге, он разорвал на себе рубашку и туго перевязал ей рану.
- Вот волк..., - прошептал он, сжимая пудовые кулачищи.
- Тебе долго удавалось уходить от нас, - сказал Игорь. - Но теперь все... Финита ла комедиа...
- Сдайте меня милиции! - вдруг истошным голосом из последних сил закричал Ренат. Он смертельно побледнел, глаза его жутко вытаращились, пальцы на руках скрючились. - Я требую суда! Требую закона!!!
- Я обещал суда над тобой своему другу, а обещания свои всегда стараюсь выполнять, - тихо сказал Игорь и вытащил из-за пояса пистолет.
Он уверенным движением привинтил к пистолету глушитель и передернул затвор. При этом перед его глазами стояли, сливаясь воедино, два лица изрезанное морщинами лицо Бориса Георгиевича Карапетяна и его семнадцатилетней дочери, умоляюще глядевшей на него со старой фотографии. Он словно видел перед собой ту лунную августовскую ночь двенадцатилетней давности, видел, как били и насиловали девушку Кротов и Темирханов, видел, как Темирханов пронзил её грудь своим острым ножом... На какое-то мгновение он отвлекся от Рената. И этого мгновения оказалось достаточно. Находясь на грани жизни и смерти, тот словно ужаленный, вскочил с земли и нырнул в открытую дверцу машины. Мигом включил зажигание и завел двигатель. Машина рванула с места. Сильным ударом распахнула ворота и помчалась по гравиевой дороге.
- Держи его!!! - заорал Шульц, вскакивая с места и стреляя вдогонку машине. Мимо!
- Проклятие!... - прошептал Игорь и, выскочив за ворота, стал целиться в бензобак "четверки".
Шульц тоже выстрелил и попал в заднее стекло машины.
- Сейчас налево повернет! - крикнул Шульц. - Давай, быстро в твою тачку! Догоним паскуду...
- Это как сказать... Всякое бывало..., - шептал Игорь, продолжая целиться в бензобак. Вот сейчас, сейчас она повернет налево и удобно будет стрелять... Но выстрел может быть только один, и он обязательно должен быть метким...
...Нет, все же не зря в свое время капитан Игорь Николаевич Дьяконов долгие часы проводил в тренировках по стрельбе. Выстрел оказался точным. Пуля попала в бензобак машины, когда та уже поворачивала налево и могла бы оказаться недосягаемой, скрывшись за аварийными домами. Машина загорелась и через некоторое время взорвалась. Оттуда раздался душераздирающий крик. Все было кончено.
- Есть!!! - закричал Шульц. - Ну ты даешь!
- Вот тебе и суд, вот тебе и приговор, - прошептал Игорь. - Однако, надо отсюда быстро сматываться...
Он подошел к ошеломленному Шульцу и пожал ему руку. - Спасибо тебе, братан. Надеюсь на ваше молчание. А мне пора... Да и вам тут рисоваться ни к чему, я полагаю...
- А бабки как же? - спросил Шульц, только теперь вспоминая про главную цель своего визита в дом Вадима Соколухина.
- Большая часть их, к сожалению, уже не пригодна к применению, усмехнулся Игорь, показывая на горящую машину. - Этот господин забрал их с собой в ад, портфельчик-то его желтенький так и остался лежать на правом переднем сидении его машины, а что в нем могло быть, кроме денег? Навряд ли зубная щетка и чистое белье в дорогу.
- Мать твою..., - прошептал при этих словах Шульц, побледнев и слегка приоткрыв рот.
- Так что, благодари дамочку за её находчивость, - продолжал Игорь, и подели с ней уцелевшую сумму по-братски. А мне ничего не надо, я же тебе говорил, только ты не верил. Так что, действуй, только побыстрее, пока сюда менты не нагрянули... Они, как всегда, немного запаздывают... Хорошо еще, что местечко тут глухое...
Игорь сел в машину.
- Все, - произнес он шепотом. - Я выполнил свой святой долг.
Шульц и Жанна проводили его изумленными взглядами, а затем бросились к хозблоку, где мудрая Жанна припрятала сто шестьдесят две тысячи долларов...
Уже отъехав на приличное расстояние, Игорь остановил машину, сочтя, что теперь настало время подвести итог этой истории. Он набрал по мобильному телефону номер квартиры Нарбековых. - Алло! Эльмиру можно к телефону?
- Да, слушаю вас, - послышался голосок Эльмиры.
- Должен сообщить тебе, Эльмира, что ты отныне вдова. Прими мои соболезнования...
Последовало напряженное молчание.
- Неужели ты меня осуждаешь? - спросил Игорь. - На твоем покойном муже как минимум шесть убийств... Не считая того... многолетней давности...
- А кто... его?
- ... При попытке к бегству... Очень уж он был шустрый...
Снова молчание.
- Вы сделали то, что должны был сделать, - произнесла Эльмира. - А осуждаю я только саму себя...