Анна была против того, чтобы девочка ходила во дворовый туалет: слишком много сил бы это отнимало. Но Кате хотелось показать матери, что она начинает приходить в себя.
Поход в домик с сердечком на деревянной двери был только началом!.. Потом они без разрешения хозяина (но ведь и запрета не было, скорее наоборот) забрались в его мастерскую. С Катей буквально в считанные секунды произошла метаморфоза: второй глаз окончательно раскрылся... Она с восхищением ходила от одной фигуры к другой, знакомилась, шутливо представлялась, каждый раз играя новую роль...
Девочка быстро устала, прилегла в траве, а мать взяла на себя смелость и вытащила на свет Божий не скульптуры (на это у неё смелости бы не хватило) - миниатюры-поделки из сосновых корней, берестяной и лубяной коры, ивовых и липовых веток. Она поселила дочь в деревянном царстве, торжественно провозгласила её императрицей. Себя же - ручным дворцовым драконом.
В калитку как раз влетел расстроенный Юрка. Правда, увидев мать и сестру на лужайке, заметно повеселел.
Тут пришел Саша Трегубов, не рассердился.
- В игрушки играете?
Мимо калитки прошли двое: женщина и девочка.
- Менты вонючие! - фыркнул Юрка.
Анна сразу насторожилась:
- Что значит "менты"?..
Скульптор отреагировал по-другому:
- Ты же сам пригласил девочку в музей!
- Ребята, вы что, с люстры грохнулись?..
Катя вдруг отказалась возвращаться в мансарду:
- Мамочка! Можно я посижу с вами?
Аню каждый раз окатывало теплой волной, когда она слышала это хриплое: "Мамочка!". Она кивнула и нашла себе занятие: стала заводить самовар. Притихший Юрка уселся на скамейке рядом с сестрой.
- А где дядя Лёша? Я его сегодня ещё не видел, а ты, Кать?..
Когда Алексей зашел на веранду, он увидел мирную идиллическую картинку в духе Кустодиева: за самоваром Красавица Расписная - Анна, по правую руку от неё - Катя. Мужчины охраняли прекрасный пол с краёв.
Все вчетвером они спокойно, по-купечески чаевничали.
Алексей шумно выдохнул и уселся напротив свояченицы:
- Ну что, Анна Даниловна, не побалуете путника чайком, если хозяин не возражает? - изображая ревность покосился он на Сашу.
Юрка повис у дяди на шее, скульптор вздохнул с заметным облегчением, Катя робко улыбнулась, Анна - "рублём подарила":
- Где тебя носило? Извелась вся!
- Мам, ладно тебе, меня лучше поругай, - вступился за опекуна мальчишка.
- Вижу, ждали!.. - с удовлетворением отметил Алексей и добавил: - Ну, в самом деле, покормите! Почти сутки не ел!.. Юрка, отпусти, ведь задушишь. Лучше матери помоги, а то она известная копуша.
Впрочем, он сам подошел к Анне, которая уже ставила на электроплитку кастрюлю с бульоном и вполголоса сказал:
- Отправь-ка детей. Есть разговор.
Анна сразу повернулась к нему, потом посмотрела на детей и просительно - на скульптора. Тот как будто не понял: сидел, уставившись в летящего по клеенке гуся и левой рукой раскалывал баранку за баранкой, а кусочки указательным пальцем пододвигал Кате.
Катя-то как раз всё поняла:
- Мамочка, можно мы с Юркой пойдем наверх? Пусть он посидит со мной, я одна не хочу...
- Конечно, моя умница! - обрадовалась мать. - Я провожу тебя!
Девочка сначала покачала головой - сама, мол, - поднялась, опираясь на стол, пошатнулась и кивнула. Женщины в обнимку поднялись по скрипучей лестнице. Сверху раздался голос Анны:
- Мальчики, я посижу с Катей, пока она не заснёт.
- Обязательно! - отозвался за всех "мальчиков" Алексей. - Смотри только сама не усни, нам ещё нужно кое-что обсудить. Спокойной ночи, Катюха!
Юрка поглядел на потолок, где раздавались шаги матери, серьезно спросил:
- Что с ней было?
Алексей обдумывал, как бы ответить полнее, но при этом не говорить о девочке того, чего никому знать не положено. Наконец, решился:
- Те люди, которые увезли из лагеря всех, кроме тебя, переправили Катю в одно место, где с ней ужасно обращались. Если бы не подоспел дядя Саша... Да что там говорить, ты и так всё видишь! Только не задавай сестре вопросов. Она сама расскажет, если захочет. А нет - её право. Ты в состоянии понять, что человек имеет право на свои тайны?..
О да! Юрка уже одну свою имел!
Получив разрешение погулять и дяди Лёшины командирские часы, чтобы контролировать время, он потихоньку смылся. Мужчины вышли покурить во двор.
- Как ты после боя, оклемался?
- Гадом меньше... - поразил Саша равнодушием ответа.
- Оставаться нам у тебя всё равно теперь нельзя, мы и так наследили здесь больше, чем достаточно.
Трегубов поднялся с крыльца:
- В этом ты прав. Надо нам двигаться дальше. Но дети будут связывать по рукам и ногам.
- Никаких "нам"! - отрезал Алексей. - Завтра утром я увезу их к Рустаму, а ты останешься тут. Пойми, исчезновение твоё не может пройти незамеченным, а это неминуемо приведет к твоим гостям, которые и так слишком заметны.
- Как бы то ни было, Катя физически должна окрепнуть. Иначе она просто не выдержит такого переезда, - ответил скульптор. - И я знаю, где их с Юркой можно пока схоронить, - он поморщился от неудачно подобранного слова и исправил оговорку: - в смысле, спрятать...
Трегубов пошел к калитке.
- Куда ты? - удивился художник.