Иерусалим
Амит и Жюли прошли Западную стену Старого города через Сионские ворота. Они старались идти как можно ближе к каменным стенам, держась подальше от машин, преодолевавших тесный L-образный изгиб туннеля.
— Так куда мы все-таки идем? — громко спросила Жюли.
Амит не раскрывал рта с той минуты, как припарковал лендровер на стоянке для туристов за воротами.
«Обдумывает план», — предположила она.
На самом деле у Амита просто не было желания перекрикивать визг автомобильных покрышек на отполированных булыжниках древней мостовой. Поэтому он решился на ответ, только когда они вышли в Армянский квартал на оживленную Шаар Цион с ее многочисленными кафе и сувенирными магазинчиками.
— Идем мы в еврейский квартал, — объявил он.
Минуя контрольно-пропускной пункт при входе в еврейский квартал, Амит уповал на то, что их коварному преследователю не удастся обмануть металлодетекторы. Агент «Моссада» — например, Енох — мог легко преодолеть барьеры службы безопасности. Однако внешние контрагенты организации не обладали такой роскошной привилегией.
Он провел Жюли через римскую Кардо,[83] через площадь Хурва (где единственными, кого она заметила, были хасиды) и через лабиринт узких улочек, что вывел их на Мисгав Ладах. Наконец они остановились перед трехэтажным зданием, удачно вписанным в древнюю каменную архитектуру Иерусалима. Бронзовая табличка с гравировкой на идише и английском «Храмовое общество» висела над непритязательным входом, напоминавшим фронтон магазина.
— Пришли? — спросила Жюли, подняв голову и разглядывая табличку. — А зачем нам сюда?
— Офис раввина Коэна, — ответил Амит, постучав дверь. — Думаю, нам надо поинтересоваться у него, лежат ли свитки в кабинете у Йоси: вчера, когда мы виделись с ним, свитки были еще там. Если их перевезли, раввин может об этом знать.
— И это твой план?
Именно такой реакции он и ожидал.
— А у тебя есть что-то получше?
Уперев руки в бедра, она фыркнула.
— Обломимся.
— Не факт, — оптимистично возразил Амит и потянул на себя дверь. — После вас, мадемуазель.
— Ррр, — зарычала она, проходя мимо него.
Они вошли в фойе приемной, стены которого были покрыты рисунками — сценами на тему сюжетов из Торы, которые даже на самого Микеланджело произвели бы впечатление. Моисей, вздымающий жезл, чтобы разделить морские воды; Моисей на вершине Синая; Моисей, читающий израильтянам святые заповеди Божьи. Массивная золоченая менора высоко поднималась из-за стола секретаря. Прямо под ней сидела средних лет женщина в ультраконсервативной темно-синей блузе, застегнутой до горла. Как у многих хасидских женщин, ее густые волнистые волосы были всего лишь париком.
— Шалом алейхем, — поздоровался Амит.
Она ответила тем же приветствием и спросила:
— Могу ли я вам чем-нибудь помочь?
— Да, я пришел поговорить с равви Коэном, — ответил Амит.
Эти слова, похоже, смутили женщину.
— Извините, но мой муж выехал за город по делам. Вам было назначено?
— Не совсем так… — протянул Амит; его оптимизм тотчас угас.
— В таком случае, может, я смогу быть полезной? — с любопытством предположила она. — О чем таком вы хотели с ним поговорить?
— Видите ли… — Он вздохнул. — А когда, вы полагаете, он вернется?
Амит говорил, растягивая слова, надеясь, что собеседница заполнит паузы. На удивление, это сработало.
— Нынче вечером, думаю, он вернется из Египта.
— Из Каира? — закинул удочку Амит.
Но в этот момент жена Коэна поняла, что наговорила лишнего.
— Если вы пожелаете оставить свое имя и номер телефона… Я непременно извещу мужа.
— Вот и хорошо. Уверен, мы сможем встретиться с ним в Музее Рокфеллера. Срочности никакой.
— Ваше имя?
Амит не собирался сообщать настоящее имя.
— Не могли бы вы передать ему, что заходил Йоси.
— Обязательно.
— А мы еще хотели музей посмотреть, — умело встряла Жюли, как бы напомнив Амиту: она протянула руку к указателю над дверью слева от горы Синай — стрелка, а за ней слово «МУЗЕЙ».
— Точно, — мгновенно согласился Амит. — Я слышал, вы недавно реконструировали галерею?
Было заметно, что его слова немного улучшили настроение миссис Коэн.
— Мы вновь открылись всего две недели назад.
— Тогда, будьте добры, два билета, — радостно объявил он, доставая бумажник.
Римские улицы Верхнее и Нижнее Кардо и Декаманус («Десятая рука», «Десятый легион»), находящиеся сегодня в еврейском квартале Старого города, были построены во II в. императором Адрианом. Римляне всегда старались строить свои города, как и военные лагеря, по строго однообразному плану: центральная улица Кардо и Декаманус, расположенные крестом.