- Почему же без отпуска? А трудовое законодательство?
- Оно верно, закон... А на деле как заведу речь об отпуске, мне сразу - не можем. Мол, пока я там отдыхаю, у них здесь люди мрут.
- Вы что же - врач?
- Ага, хирург, - кивнул Пряхин.
- Вот оно что, - приезжий скользнул взглядом по его жестким корявым пальцам, на которых держались темные смоляные пятна.
- Каждый день режу. Без меня им никак.
- Теперь понятно, откуда у вас деньги. А я, грешным делом, подумал... - усмехнулся собеседник.
- Что ты! Ко мне очередь - два года! Записываются - ночами стоят!
- Ах, так... Да-а, видно, вы специалист...
- А ты думал! Для меня вырезать что-нибудь - раз плюнуть. Зря, что ли, все ко мне рвутся? Им других предлагают - не хотят. Мол, только к нему. Это ко мне, значит.
- Понятно, репутация, - покивал приезжий и спросил неожиданно:
- А что вы зубы не вставите?
- Дорого. У меня отродясь таких денег... - Пряхин вспомнил, что богат, и осекся. - Зубы... это... Понимаешь, какое дело... Некогда мне. С утра до вечера режу. А насчет курорта верно говоришь. Давно собираюсь. Ты-то сам бывал?
- Приходилось... Ялта, Сочи, Гагра... - он вдруг пропел. - О, море в Гаграх...
- Да... - мечтательно вздохнул Пряхин. - Спасибо, что сказал. Может тебе вырезать чего надо? Устрою.
- За бутылку? - неожиданно спросил приезжий.
- Что ты... Так. Для хорошего человека... Хочешь, сам вырежу?
- Без очереди?
- Да ты только скажи, так, мол, и так: нуждаюсь! Что хочешь вырежу.
- Спасибо, - поблагодарил приезжий. - Я уж как-нибудь сам.
- Сам? - непонимающе уставился на него Пряхин.
- Сам. Я ведь врач.
Пряхин оглушенно помолчал и наконец выдавил из себя:
- Тоже?
- Тоже, коллега, тоже! - засмеялся приезжий. - Я, правда, не такой специалист, как вы, и денег у меня таких нет, скорее наоборот. Может, возьмете к себе в ассистенты?
- Куда? - хмуро спросил Пряхин.
- Ассистировать буду вам на операциях. Заодно и подучусь. Возьмете?
Пряхин встал и молча пошел прочь. "Нарвался", - думал он по дороге, "зарулил", называется. Кто ж мог знать? Молчал, гад, поддакивал. Прикидывался".
Пряхин был зол на приезжего, точно тот надул его, и злился на себя за доверчивость.
Был уже поздний час, Пряхин пришел домой. Он поскребся едва слышно ключом в замке и крался в темноте, когда неожиданно ярко вспыхнула лампа: Зина поджидала его с белыми от ярости глазами.
- Явился?! - спросила она так, словно говорила по радио.
- Не запылился, - щурясь от света, податливо усмехнулся Пряхин в надежде обернуть дело шуткой.
- Ты давеча, что обещал?
- Что? - как бы сам заинтересовался Пряхин и поморгал, силясь вспомнить.
- Забыл?!
- Почему? Не забыл...
- Божился... Слово давал... Давал?!
- Имело место...
- Ах, имело!... - вспыхнула Зина и медным голосом объявила. - Козел ты вонючий!
Пряхин так и сел от неожиданности, нижняя губа оттопырилась, как у плаксивого ребенка.
- Обидно, - сказал он.
- Обидно?! А мне не обидно?!
В ночной тишине ее голос звучал оглушительно. "Весь дом переполошит", - подумал Пряхин.
- Зина, ты б потише, люди спят, - попросил он.
- Он о людях думает! А кто обо мне подумает?!
Она могла разбудить не только дом, но и улицу, и даже город. Неожиданно Зина горько покачала головой:
- Дура я, дура... Дура набитая. За кого пошла...
- Не такая уж дура, - попытался разубедить ее Пряхин, но она посмотрела на него гневно и объявила непреклонно:
- Дура!