Пэмпренетта чуть принужденно рассмеялась.
- Бруно? О-ля-ля! Да я сто лет как и думать о нем забыла! Легавый! Нет, да за кого ж ты меня принимаешь?
- Так, значит, моя Пэмпренетта, я могу потолковать с твоими родителями?
Комок в горле мешал девушке говорить.
- Ну, если хочешь... - с трудом выдавила она из себя.
* * *
Занятые расследованием полицейские большую часть ночи провели за работой. Инспектор Ратьер вызвал к себе в кабинет всех мелких осведомителей. Ничего особо полезного он от них не ждал, но решил не пренебрегать ни единой возможностью узнать хоть что-то. Бруно допрашивал тех, кто имел какое бы то ни было отношение к контрабанде, лишь встречу с Адолем он оставил на потом, отлично понимая, что именно к отцу Пэмпренетты все преступники побережья как Франции, так и Италии - от Генуи до Марселя - обращаются за помощью в первую очередь. Что до Пишранда, то он долго, очень долго пробыл у Амедэ Этувана по прозвищу Двойной Глаз. Но, вопреки ожиданиям инспектора, последний не смог рассказать ровно ничего интересного. Этуван вообще ничего не слыхал об этом деле и, как человек с большим жизненным опытом, в заключение заметил:
- Если хотите знать мое мнение, месье Пишранд, все это попахивает импровизацией... Случайное убийство, чего там... Тот тип увидел побрякушки и потерял голову...
- Кто, Тони Салисето?
- Понятия не имею, но среди его дружков масса любителей поработать ножом...
- Да и сам Тони неплохо управляется с холодным оружием, а?
- Верно, очень даже неплохо.
Рано утром подчиненные комиссара Мурато разошлись по домам совершенно измученные и в отвратительном настроении.
* * *
В доме Адолей на Монтэ-дэз-Аккуль тоже царило далеко не радужное настроение. Неподалеку от замка Иф в открытом море таможенники перехватили не слишком ценный, но все-таки полезный груз. И Дьедоннэ упрекал жену, что она рискует семейной репутацией, ввязываясь в мелкие и к тому же неудачные аферы. Оскорбленная Перрин отвечала, что, выйди она замуж за настоящего мужчину, ей бы не пришлось всем заниматься самой. Пэмпренетта давно привыкла к таким стычкам и обычно избегала вмешиваться в дела родителей. При первых же раскатах грома она на цыпочках удалялась к себе в комнату. Однако в то утро у нее было так тяжело на душе, что не хотелось двигаться с места. А потому случилось то, чего и следовало ожидать. Перрин Адоль, не найдя в муже достойного противника, без всякой причины накинулась на дочь. Она вопила, что Пэмпренетта - лентяйка, ни в чем не может помочь матери и в двадцать лет ведет существование умственно отсталой.
- Честное слово, можно подумать, что с тех пор как ты чуть не выскочила замуж за мерзавца Бруно Маспи, у тебя поехала крыша!
- Бруно не мерзавец!
- Вот-вот! Давай защищай его теперь!
- Я его не защищаю... Я говорю только, что он думает иначе, чем мы, и все.
- И все? Нет, ты слыхал, Дьедоннэ? Она считает, что разговор на этом закончен! Нет, мадемуазель, я замолчу, когда сама сочту нужным!
- Да ладно тебе, мама!
- Нахалка! И где, скажи на милость, тебя воспитывали?
- Сама знаешь, в монастырской школе.
- И она еще имеет наглость издеваться над родной матерью! Нет, ты и впрямь достойна своего Бруно! И надо думать, охотно подсобила бы ему отправить за решетку своих мать и отца, бесстыдница этакая!
Обожавший дочь Дьедоннэ попробовал за нее заступиться:
- Ну знаешь, Перрин, по-моему, на сей раз ты перегнула палку! Девочка не говорила ничего такого!
- И ты еще смеешь высказывать свое мнение, жалкий бездельник? Да как у тебя хватает наглости спорить со мной и поддерживать эту неблагодарную девчонку? Эту бессердечную! Может, ты забыл, что это я ее родила?
- Ну, не без моей помощи...
- Ты уверен?
Коварный намек Перрин глубоко уязвил Дьедоннэ.
- Боже мой! - жалобно заметил он. - И чего только не услышишь в этом доме! Я всегда уважал тебя, Перрин, но, предупреждаю, не испытывай моего терпения! Еще одно замечание в том же роде - и я навсегда перестану считать тебя достойной женщиной! Если Пэмпренетта - не моя дочь, признайся сразу! Тогда я покину этот дом и пойду топиться!
- А что, коли я поймаю тебя на слове?
- Ну, тогда я обдумаю положение.
Мадам Адоль торжествующе рассмеялась.
- Так я и знала! Никогда у тебя не хватит пороху покончить с собой, жалкий придурок!
- Насколько я понимаю, ты жаждешь моей крови, Перрин? Преступница, вот кто ты после этого!
- Не пытайся меня разжалобить, Дьедоннэ! Но Пэмпренетта, можешь не беспокоиться, и впрямь твоя дочь! И похожи вы как две капли воды, потому как эта бессовестная тоже позволяет матери убиваться на работе, а сама живет в свое удовольствие! А мне приходится кормить вас обоих!
Девушка наконец не выдержала:
- Раз тебе так трудно меня кормить, успокойся - недолго осталось!
После этого загадочного заявления в доме мгновенно наступила тишина. Забыв о недавней ярости, Перрин с тревогой спросила:
- Что ты имеешь в виду?
- Я выхожу замуж!
Родители тут же подскочили к любимому чаду.
- Замуж? Господи Иисусе! И за кого же?
- За Ипполита Доло.
- За Иппо... но он же в кутузке!
- Уже вышел! Мы встретились утром, и Доло просил меня стать его женой.
- И ты согласилась связаться с таким ничтожеством?
- Да.