- Нет, про сестру ты не говорил.
- Между прочим, кто-то говорил, что едет в Фитингоф. К тетке. Или я ошибся?
- Тетка куда-то уехала, как и твой друг, - пришла мне на помощь Светка. – Мы ее не предупреждали, что приедем. Заявились и поцеловали закрытую дверь. Хотели ехать обратно, но потом решили, раз уж оказались здесь, съездить в Вараксу. Посмотреть, где предки жили. А вот в лесу ты как оказался? Если б не ты...
- Стреляли, - усмехнулся Евгений и пояснил, увидев, что Светка не поняла: - Ну, как в «Белом солнце пустыни». Откуда ты здесь взялся, Саид? Стреляли... На самом деле я просто шлепал по дороге в Пичаево, к Лене. И увидел, как некие хлопцы пинают Свету. Хотел вмешаться, но они тебя в лес потащили. Наверно, думаю, убивать и насиловать. Или наоборот. Пойду, думаю, помогу. Да нет, не убивать и насиловать. Ну, вот и...
- Спасибо тебе, Женечка, - Светка проникновенно всхлипнула. – Ты нас спас. Можно... я тебя поцелую?
Если до сих пор мне перманентно хотелось надавать ей плюх, то теперь – вцепиться когтями в физиономию. Это что же, господа, я ревную? Но на что он мне сдался-то? Я вспомнила вдруг школьные годы, класс примерно пятый. У меня была подружка Катя, за которой бегал Шурик Крылов. Долго и безуспешно – Катька просто в упор его не видела. Но когда Шурику надоело безответно страдать, и он начал подбрасывать яблоки мне в портфель, Катька моментально со мной рассорилась. Целых четыре года, пока Шурик не ушел в ПТУ, она со мной не разговаривала. Хотя мне его яблоки тоже были ни к чему.
- Ну, поцелуй, если хочется, - согласился Евгений, подставляя Светке щеку и косясь в мою сторону.
Вот ведь цирк! Я фыркнула, как тюлень, и отошла от них подальше, за ракитник, чтобы искупаться. Вода была холодная, еще холоднее, чем в озере, но спину сразу стало ломить меньше.
Я уже хотела выйти, как вдруг из-за кустов показался Евгений. Я только зубами скрипнула. Вопить «уйди, я не одета» показалось мне верхом глупости. Вылезать и одеваться при нем по принципу «плевать, пусть ослепнет» я не стала бы ни за какие коврижки. Оставалось только сидеть в воде до посинения, надеясь, что он уйдет.
Но Евгений и не собирался уходить. Сел на камешек, бросил в воду щепку.
- Не холодно? – поинтересовался словно между делом. – Как водичка?
- Ледяная! – рявкнула я.
- Вылезай. Простудишься.
- Да нет, я еще поплаваю.
Евгений улыбнулся. Похоже, он сообразил наконец, в чем дело, и решил посмотреть, что из этого выйдет. Я подумала, что если он не уйдет в течение пяти минут, то просто потребую, чтобы он это сделал. Ну и пусть глупо. В конце концов, с какой стати я должна перед ним голая разгуливать? Я его второй раз в жизни вижу. Ну и что, что он два раза меня от смерти спас!
Не успела я рот открыть, чтобы прогнать его за кусты, как Евгений встал с камня и сказал с задумчивой миной:
- Может, тоже искупаться?
Я чуть не захлебнулась от возмущения. А он просто наслаждался моим дурацким видом, медленно стаскивая через голову белую футболку с крокодилом. Будто в стриптизе выступал.
«Если он сейчас залезет в воду...»
Додумать мысль до конца я не успела.
- Женечка! – капризно и с укором пропела Светка, умудрившись украсить одно-единственное словечко всевозможными мелизмами, словно елку игрушками. «Как же ты мог, ты, такой замечательный, единственный и неповторимый, как ты мог бросить меня здесь одну – такую несчастную и беспомощную?!» – вот что звучало в этом «Женечка».
Я присела – вода поднялась до самых глаз. Наверно, я была похожа на бегемота. Евгений посмотрел на меня и состроил зверскую мину. Я фыркнула – по воде пошли пузыри. Примерно так мы переглядывались в поезде, когда Светка вешала на него лапшу и себя одновременно.
- Иди, - сказала я, высунув голову из воды. – А то наша принцесса сама сюда припрется. Посмотреть, что мы тут с тобой такое делаем.
- Боишься, что она тебя во сне задушит? – усмехнулся он, натягивая футболку.
- Представь себе, боюсь. У нее, знаешь ли, пушечное ранение в голову. К тому же она решила, что, раз ты ее спас, она теперь твоя навеки. И не говори, что я злая и противная. Это на самом деле так.
- Что на самом деле так? Что ты злая и противная?
- И это тоже. Но это уже второй вопрос, профессор.
- Между прочим, тебя я тоже спас, - заметил Евгений, уже повернувшись и подходя к ракитнику.
- Женечка! – снова укоризненно пропела Светка.
Да, подумала я, поспешно натягивая непослушную одежду на мокрое тело, меня он тоже спас. Как говорит одна моя незамужняя приятельница, принц на боевом коне. Нет. Дважды принц на боевом коне.
Уж не знаю, что подумали встреченные селяне на этот раз. Пробраться в село незамеченными не удалось. Даже после умывания в реке вид у нас троих был довольно устрашающий. Во всяком случае, косились на нас изрядно. Если Евгения здесь знали как брата матушки, то мы со Светкой нанесли репутации местного священства значительный урон.
Таисия заахала и хотела уже бежать в медпункт, но Евгений ее остановил. Сказал, что сам все сделает. Светка блаженно улыбалась и больше не краснела. Таисия согрела воды, достала бинты и еще какие-то медикаменты. Нужных антибиотиков не нашлось, и Евгений отправил меня за ними к отцу Александру.
- Если его не будет, значит, к дьякону пошел. Тогда подожди немного, - крикнул он мне вдогонку из окна.
На этот раз путь до церкви занял у меня минут двадцать. Снова начала ныть спина, да и вообще каждый шаг давался с трудом. Словно я вдруг стала дряхлой бабкой. И хотя я сразу же переоделась в чистое, встречные продолжали бросать на меня косые взгляды. Вот, наверно, разговоров будет, когда мы уедем – не на один год. «А помните, как к нам две ведьмы приезжали?»
Правда, в одном стало легче. Все же Федька за нами не следил. Вернее, следил, конечно, но не из-за графских сокровищ. А то, что он, как мне казалось, был не один, что еще кто-то за мной крался, когда я на кладбище шла... Значит, все-таки показалось. Странно, конечно, что наши конкуренты до сих пор до нас не добрались. И кулон, который с меня кто-то снял... Мы-то со Светкой решили, что это Федька был, кто же еще. А если хорошо подумать, как он мог меня вытащить из болота? И не только вытащить, но и пронести немалое расстояние?
Однако эти мысли были не единственные, которые я жевала по дороге. Нет-нет, да и вставало передо мной изуродованное лицо Федьки с дырой вместо правого глаза. И он же – протягивающий мне корзину щавеля. Теперь-то я знала, что он сделал это, только чтобы рассмотреть меня получше. Но все равно, все равно...
А еще – Евгений... Вот только этого мне и не хватало!
Странно, почему Лене не нравится имя Женя? Что в нем такого бабского? Вон Светка как заливается: «Же-е-енечка». И все-таки... Пожалуй, я только сейчас окончательно поняла, что именно почувствовала, когда Светка позвала Евгения, и он, натянув обратно футболку, пошел к ней. Разочарование, вот что!
Оля, прекрати это, будь добра!
В последние годы всплески мужского внимания стали вызывать во мне легкую досаду: где же вы были раньше, когда я считала себя толстой и некрасивой, особенно рядом с ослепительной Лизой Журавлевой. Впрочем, и Лиза, несмотря на всю свою красоту, была катастрофически в себе не уверена. Мне даже казалось иногда, что она дружит со мной исключительно ради того, чтобы встречные мужчины выбирали из нас двоих ее – пусть даже просто взглядом. Они и выбирали. Даже мой Лешка сначала выбрал ее.
Мы с ней тогда закончили третий курс. И обе переживали личную драму. Лизку бросил молодой человек, за которого она собиралась замуж. Они уже и заявление подали, но он вдруг вернулся к своей прежней пассии, которая некогда предпочла ему другого. Лиза свои страдания всячески скрывала, делала вид, что ничего страшного не произошло. Что у них вообще ничего серьезного с Вовкой не было. И что заявление они в загс подали, только чтобы купить что-то в магазине для новобрачных. Но я-то видела, что она врет.
Мой роман с однокурсником Витей в то же время зашел в тупик. Ни туда, ни сюда. Я понимала, что перспектив никаких, что наши отношения напоминают старый чемодан: и тащить тяжело, и выбросить жалко. Мы были похожи на супругов со стажем, которые друг друга давно разлюбили, а подружиться так и не смогли. Что нас удерживало вместе – до сих пор не могу понять. Привычка? Страх остаться в одиночестве?
Сдав летнюю сессию, мы с Лизой купили путевки «в круиз». На теплоходе по маршруту Валаам – Петрозаводск – Кижи. Отдохнуть и развеяться. Но с погодой нам не повезло. Холод, дождь и даже небольшой шторм на Ладоге. Валаам, о котором я была наслышана как о месте красоты неземной, впечатления по этой причине не произвел. Монастырь только-только начали восстанавливать, все в лесах, в маленький деревянный скит нас тоже не пустили – там работали реставраторы. Побродили подзонтичным стадом за экскурсоводом, утопая в грязи, и с облегчением вернулись на теплоход. Не лучше было и в Петрозаводске. Унылая пешая прогулка по городу с посещением краеведческого музея. «Кошмар, - вздыхала Лиза. – Только деньги зря выбросили». Развлечений на теплоходе особых не было. Видеосалон с тупыми комедиями и порнушкой да бар.
На подступах к Кижам дождь кончился, но было так же пасмурно, холодно и ветрено. Неожиданно для себя я поняла, что мне здесь нравится. Очень нравится. Именно так – когда все серое. И небо, и холодная рябь воды, и дерево старинных построек. И ветер, стонущий в березах, - тоже нравится. В голове экспромтом заплескались какие-то восторженные стихи с рефреном: «Я бы осталась здесь жить!»
А потом к нам подошел экскурсовод – лохматый высокий парень в очках. Никаких не было ударов молний и искр из глаз. Просто мне вдруг стало невыносимо жаль, что через два часа теплоход развернется обратно к Питеру, а он останется здесь. Завтра прибудут новые экскурсанты, потом еще и еще, и он будет водить их по острову, вот так же рассказывать о том, что когда-то здесь было языческое капище... Я честно пыталась слушать, но мало что понимала – так скулило во мне отчаянье. Когда мы кучкой переходили от одного дома или церкви к другому, я плелась хвостом за ним и задавала глупые вопросы. Он рассеянно отвечал, посматривая в сторону скучающей Лизки.
Когда экскурсия закончилась и наши разбрелись кто куда, Алексей – так он представился – подошел к нам. Вернее, не к нам, а к Лизке. Спросил, кто мы и откуда, как нас зовут. Рассказал, что перешел на пятый курс юрфака Петрозаводского университета, в Кижах работает экскурсоводом только летом. Они весело ворковали, а я топталась рядом, чувствовала себя последней идиоткой и тихо ненавидела Лизку.
«Не переживай, - тоном умудренной жизнью старухи сказала она мне уже на теплоходе. – Он, конечно, мальчик неплохой, но не для тебя». – «А для кого, для тебя?» - буркнула я. «И не для меня. На что нам с тобой провинциальный юристик?»
Тема была закрыта. Иногда Лизка вскользь бросала, что звонил Леша – как-то он успел выпросить у нее телефон, я даже не заметила. Я только плечами пожимала. Говорить об этом не хотелось. А Кижи вспоминала часто, рассматривала сделанные там фотографии. Было грустно, словно что-то светлое прошло мимо.
Прошел год. Как-то мне позвонила Лизка и смущенно сказала, что завтра приезжает Леша – поступать в аспирантуру. Просил его встретить.