— Да, я делаю выводы не на основании своих догадок, у меня научные методы! — разбушевался Эллери.
— Не буду спорить.
Опять насмешка.
— Ну хорошо, давайте сделаем так: каждый из нас на листке бумаги напишет имя, и обменяемся листками.
— Отлично, — буркнул Квин. — Ребячество, конечно, но вы заслужили хороший урок. Не будете впредь посягать на основы моей интеллектуальной жизни.
Паула рассмеялась, дала ему лист бумаги и карандаш, повернулась к нему спиной и быстро что-то написала на своем листке. Квин поколебался немного, потом размашисто черкнул на листе имя предполагаемого преступника. Паула обернулась, но он ее остановил:
— Погодите-ка. У меня встречное предложение. Два конверта!
Она не поняла, но послушалась.
— Положите свой листок в тот конверт, а я свой — в этот.
— А зачем?
— Делайте, как я говорю.
Паула пожала плечами, однако же подчинилась. Эллери взял у Паулы ее конверт, убрал к себе в бумажник, а свой вручил ей.
— Не открывать, пока нашему дружку не прищемят хвост, — торжественно постановил Квин.
Паула опять засмеялась:
— В таком случае, боюсь, их вообще нельзя будет открыть.
— Почему?
— Да потому, что этого преступника не схватишь.
Они долго молча смотрели друг на друга. В глазах мисс Перис играла усмешка.
— А почему вы так в этом уверены?
— Нет доказательств. Ничего, что можно было бы предъявить в суде. Если только вы не утаиваете чего-то от меня.
— А если я захлопну ловушку на нашего приятеля Эгберта, вы признаете, что были не правы?
— То есть вы таким образом докажете, что я была не права... Но вы его все равно не поймаете.
— Хотите поставить что-нибудь на это?
— С удовольствием. — Глаза ее опять сверкнули из-под ресниц. — Если вы заверите меня, что у вас на этот момент нет никаких доказательств.
— У меня их нет, — ответил Эллери.
— В таком случае я не проиграю. Если только он сам ни с того ни с сего не явится признаваться в полицию.
— Ничего подобного он не сделает. Ну, так что ставите?
— Что угодно.
— Да-а-а?
Мисс Перис опустила ресницы.
— Ну-у... в пределах разумного.
— Будет ли это в пределах разумного, если проигравший пригласит победителя в клуб «Подкова»? — предложил Эллери.
До этого он только раз видел такой ужас, мелькнувший у нее в глазах. Эллери уже готов был раскаяться, но удержался. Да и страх быстро исчез.
— Ага, кишка тонка, если так можно говорить о женщине. Я так и думал, что вы откажетесь.
— Я... я этого... не сказала, — запинаясь, ответила она.
— Тогда по рукам!
Она тихо засмеялась.
— А мне ничего не грозит: вы все равно не выиграете.
— Не знаю. Но пари есть пари, отвечает каждый, или это не пари вовсе.
— А что получу я, если проиграете вы?
— Может быть, мою... — начал Эллери и замолк. Что-то новое появилось во взгляде Паулы — вовсе не похожее на испуг.
— Ну так что? — вкрадчиво произнесла Паула.
— Что «что»?
— Вы не договорили.
Эллери смотрел в сторону, избегая настойчивого вопроса в ее глазах.
— Знаете, Паула, я должен вас поблагодарить. Вы помогли мне решить это дело.
— Но вы собирались сказать...
— Вы дали мне ключ, — уточнил мистер Квин; он говорил сухим, безлично-вежливым тоном.
— Эллери Квин, мне что, вас встряхнуть? Кого это волнует?