- Таинство судьбы, - продолжал он. - Почему я должен вести жизнь, свободную от страданий, в то время как другая душа обречена на вечные муки в бутылке из-под рома? - Сифр извлек из кармана черный бархатный мешок и сунул в него бутылку. Крепко стянув тесемки, он поместил его на крышку сундучка, и вновь сверкнула в огнях рампа его улыбка. Не говоря ни слова, он грациозно повернулся и резко ударил мешок эбонитовой палочкой. Звука разбивающегося стекла не последовало. Пустой мешок был подброшен в воздух и ловко пойман. Луи Сифр скомкал его в шарик и сунул в карман, коротким поклоном поблагодарив за аплодисменты.
- Я хочу показать вам еще кое-что, - добавил он. - Но прежде чем это сделать, хочу подчеркнуть, что я не дрессировщик животных, а всего лишь коллекционер экзотики.
Он постучал по черному сундучку палочкой.
- Содержимое этой коробки я купил в Цюрихе у одного египетского торговца из Александрии. Следуя его заверениям, то, что вы увидите сейчас, было душами людей, заколдованных когда-то при дворе Папы Льва X. Прекрасная забава для воображения, в духе Медичи. Не правда ли, это звучит совершенно немыслимо?
Доктор Сайфер расстегнул металлические застежки, и открытый сундучок развернулся в триптих. Перед нами появился миниатюрный театр с декорациями и тщательно выписанным фоном в стиле Итальянского Ренессанса. Сцена заполнилась белыми мышами в костюмах из шелка и парчи - персонажами "комедиа дель арте". Там были Пульчинелле и Колумбина, Скарамуш и Арлекин. Все грациозно расхаживали на задних лапках. Изящную акробатику сопровождало позвякивание музыкальной шкатулки.
- Египтянин клялся, что они никогда не умрут, - сказал Сифр. Возможно, это слишком экстравагантное предположение, но могу сказать, что за шесть лет я не потерял ни одной.
Крошечные артисты ходили по канатам и прыгали на ярких цветных шарах, потрясали шпагами-спичками и зонтиками, кувыркались и шлепались на пол с размеренностью часового механизма.
- Предполагается, что заколдованные подданные не нуждаются в питании. - Наклонившись на "потолком" сцены, доктор Сайфер с искренним восторгом наблюдал за представлением. - Но я ежедневно снабжаю их пищей и водой. Должен заметить, у них невероятный аппетит.
- Игрушки, - пробормотал в темноте мой сосед. - Должно быть, это игрушки.
Словно расслышав эти слова, Сифр протянул руку, и Арлекин, взбежав по его рукаву, уселся на плече, обнюхивая воздух. Чары нарушились. Это был всего лишь грызун в крошечном, усеянном ромбиками костюме. Сифр ущипнул розовый хвост и опустил дрыгающего лапками Арлекина на сцену, где тот немедленно принялся вышагивать на передних лапках, что было совсем уж невероятным.
- Как видите, я не нуждаюсь в телевизоре. - Сифр сложил боковые стенки миниатюрной сцены и щелкнул застежками. Наверху была ручка, и он поднял свой "театр" как чемодан. - Они всегда устраивают представление, стоит лишь раскрыть сундучок. Даже в шоу-бизнесе есть свое Чистилище.
Сунув палочку под мышку, Сифр уронил что-то на стол. Последовала белая вспышка, на миг ослепившая меня. Я заморгал и принялся тереть глаза. Сцена была пуста. В свете рампы одиноко стоял голый деревянный стол.
Из невидимого динамика послышался бестелесный голос Сифра:
- Зеро, точка соприкосновения позитивного и негативного, - это врата, через которые неизбежно проходит каждый.
Из-за кулис прошаркал старик в нарукавниках и унес стол, провожаемый потрескиванием пластинки с записью "Ночного поезда". Вновь появилась розовая и пухлая арабская танцовщица и принялась за свои телодвижения, столь же механические, как и имитирующая паровоз музыка. Я наощупь пробрался к выходу и поднялся по исхоженным ступеням. Ужас, испытанный мною во французском ресторане, вернулся. Мой клиент забавлялся, проделывая трюки с моей головой, словно игрок в "три листика", облапошивающий простаков-зевак.
Глава тридцать седьмая
Снаружи молодой толстяк в розовой рубахе, штанах цвета хаки и грязно-белых перчатках вынимал блестящие фотоснимки из застекленной витрины для объявлений. На него уставился нервный парень в армейской куртке и теннисных туфлях.
- Отличное шоу, - заметил я толстяку. - Этот доктор Сайфер - просто чудо.
- Слишком жуткое, - отозвался он.
- Это последнее представление?
- По-моему, да.
- Я хотел бы поздравить его. Где я могу найти его?
- Вы уже упустили его. - Он снял плакат с моим клиентом с доски и всунул его в картонный конверт. - Он не любит ошиваться здесь после представления.
- Упустил? Но это невозможно.
- В конце акта он пользуется магнитофонной записью. Она дает неплохой выигрыш во времени. Да и костюма он не снимает.
- Он нес кожаную сумку?
- Ну да, и черный сундук тоже.
- Где он живет?
- Откуда мне знать? - Толстяк замигал. - Вы легавый, или как?
- Я? Ничего подобного. Просто хотел сказать ему, что он приобрел нового поклонника.
- Скажите его агенту. - Он подал мне фото восемь на десять. Улыбка Луи Сифра сияла ярче блестящей поверхности карточки. Я перевернул снимок и прочел отштампованную надпись на обороте:
АГЕНТСТВО УОРРЕНА ВАГНЕРА Вайоминг, 9-3500.
Дерганый наркоман занялся игральным автоматом в вестибюле. Я вернул толстяку карточку, поблагодарил и растворился в толпе.
Поймав такси, я вскоре очутился неподалеку от Бродвея, перед театром "Риволи" напротив Брилл-Билдинг. Старика-лифтера в армейской шинели не месте не оказалось, и я поднялся на лифте на восьмой этаж. Сегодня у секретарши с обесцвеченными перекисью волосами были серебряные ногти. Она не помнила меня, пришлось достать визитку.
- Мистер Вагнер у себя?
- Как раз сейчас он занят.
- Спасибо. - Я обошел ее стол и распахнул дверь с надписью "Театральный агент".
- Эй! - Она оказалась за моей спиной и пустила в ход когти, превратившись в гарпию. - Вы не смеете... Я захлопнул дверь перед ее лицом.
- ... Три процента с общего дохода - это оскорбление, - пропел лилипут в красном свитере с глухим воротом. Он сидел на потертом диванчике, задрав крошечные, как у куклы, ножки.
Уоррен Вагнер-младший зло уставился на меня через стол с ожогами от сигарет.
- Какого черта вы врываетесь сюда без спроса?
- Мне нужно, чтобы вы ответили на два вопроса, и у меня нет времени ждать.
- Вы знаете этого человека? - спросил лилипут хриплым фальцетом.
И тут я вспомнил его: он участвовал в концертах, которые я часто посещал в детстве, он играл во всех комедиях "Чертовой кухни"; его древние сморщенные черты не изменились с того времени, но жесткий черный ежик волос стал теперь белым, как порошок для стирки.
- Не видел никогда в жизни, - огрызнулся Уоррен-младший. - Вали отсюда, парень, покуда я не вызвал полицию.
- Вы видели меня в понедельник, - напомнил я, стараясь говорить ровно. - Я представлялся поверенным. - Я вынул бумажник и позволил ему взглянуть на свое удостоверение.
- Ха, значит вы сыщик. Большая шишка. Но это не дает вам права вмешиваться в частную беседу.
- Почему бы не сэкономить адреналин и не рассказать о том, что мне нужно? Полминуты - и я исчезну.
- Я ничего не знаю о Джонни Фаворите. Тогда я был мальчишкой.