- "Челси" на Двадцать третьей улице.
- Это между Седьмой и Восьмой?
- Верно.
Мы повернули к центру на Седьмой авеню, и я нахохлился в уголке, глядя через окно машины на мертвый мир. Вдали, словно свирепые демоны, завыли пожарные машины. Мы проехали мимо массивных колонн вокзала Пенн-Стейшн, серых и строгих в свете уличных фонарей. Водитель помалкивал. Я тихонько мурлыкал под нос мелодию популярной во время войны песенки Джонни Фаворита. То был один из лучших моих шлягеров.
Бедняга Гарри Энджел, скормленный собакам вместо объедков со стола. Я убил его и съел его сердце, но - умер сам. Ни магия, ни "сила" не изменят этого. Я жил взаймы, пользуясь памятью другого человека - странное гибридное создание, пытающееся убежать от прошлого. Давно нужно было понять, что это невозможно. Как ловко ни подкрадешься к зеркалу, твое отражение всегда посмотрит тебе прямо в глаза...
- Сегодня вечером здесь случилась заварушка, - заметил водитель, останавливаясь напротив "Челси", где уже стояли бок о бок три патрульные машины и "скорая помощь". Он щелчком откинул флажок со счетчика. - Доллар шестьдесят, пожалуйста.
Я расплатился своим неприкосновенным полтинником и предложил ему оставить себе сдачу.
- Но это не пятерка, мистер. Вы сделали ошибку.
- Множество ошибок, - бросил я и заспешил через тротуар цвета могильных надгробий.
В вестибюле разговаривал по настольному телефону патрульный, он позволил мне пройти, даже не удостоив взглядом: "...Три черных кофе, пять с молоком и один чай с лимоном", - произнес он, пока закрывалась дверь лифта.
Я вышел на своем этаже. В коридоре стояли носилки на колесах. Двое санитаров подпирали стену.
- Ну к чему эта спешка? - протянул один из них. - Ведь они прекрасно знали, что имеют дело с покойником...
Дверь в мою квартиру была распахнута. Внутри мелькнула фотовспышка. В воздухе витал запах дешевых сигарет. Я прошагал внутрь без единого слова. Трое легавых в мундирах бесцельно расхаживали взад и вперед. За столом сидел сержант Деймос и описывал кому-то по телефону мои приметы. В спальне снова мигнула фотовспышка.
Я заглянул туда, и одного взгляда было достаточно. Эпифани лежала на кровати лицом вверх, нагая - не считая моих жетонов, - привязанная за кисти и лодыжки к кроватной раме четырьмя безобразными галстуками. Мой "смит-и-вессон" торчал меж ее раскинутых ног, - орудие смерти в роли орудия любви. Кровь яркими розами цвела на бедрах.
Лейтенант Стерн был одним из пяти детективов в гражданском, которые сгрудились вокруг опустившегося на колени для крупного плана фотографа.
- Кто вы такой, черт побери? - спросил патрульный за моей спиной.
- Я здесь живу.
Стерн глянул в мою сторону, и его сонные глаза расширились.
- Энджел? - Голос его изумленно дрогнул. - Это же тот самый тип. Арестовать его!
Легавый крепко ухватил меня сзади за руки. Я не сопротивлялся.
- Оставь свой запал на будущее, - бросил я ему.
- Обыщите его, нет ли при нем пушки! - рявкнул Стерн. Остальные полицейские смотрели на меня, как на зверя в зоопарке.
Пара наручников впилась в мои руки. Легавый обшарил меня и вынул "Кольт-Коммандер" из-за пояса моих брюк.
- Тяжелая артиллерия, - заметил он, протягивая его Стерну.
Лейтенант взглянул на оружие, проверил предохранитель и положил его на прикроватный столик.
- Почему ты вернулся?
- Больше некуда было идти.
- Кто она? - Стерн ткнул большим пальцем в сторону Эпифани.
- Моя дочь.
- Брехня!
В спальню важно вошел сержант Деймос.
- Итак, что мы здесь имеем?
- Деймос, позвони в управление и скажи, что мы арестовали подозреваемого.
- Слушаюсь, - ответил сержант и, не особенно торопясь, покинул комнату.
- Выкладывай, Энджел. Кто эта девушка?
- Эпифани Праудфут. Она владела гомеопатической лавкой на углу Сто двадцать третьей и Ленокс.
Один из детективов записал адрес. Стерн вытолкнул меня назад, в гостиную. Я сел на кушетку.
- Ты давно живешь с ней?
- Пару дней.
- В самый раз, чтобы убить ее, а? Посмотри, что мы нашли в камине. Стерн поднял мой обугленный гороскоп за несгоревший уголок.
- Хочешь рассказать нам о нем?
- Нет.
- Ну и ладно. У нас есть все, что нужно, даже если в ее "норке" торчит чужой тридцать восьмой калибр.
- Он мой.
- Ты сгоришь за это, Энджел.
- Я сгорю в аду.
- Может быть, но для верности - мы подпалим тебя вначале в этом штате.
Акулья пасть Стерна растянулась в злой усмешке. Я уставился на его желтые зубы и вспомнил смеющуюся физиономию, намалеванную в Стиплчейз-парке, - та же полная злобы ухмылка шута. Единственная под стать ей - издевательская улыбка Люцифера. Я почти слышал Его смех, заполняющий комнату. Что ж, на сей раз - Ему было над кем смеяться.
Подписи семи демонов.