Гутхуа позвонил мне накануне - пять дней спустя после того, как согласился сотрудничать с нами, - и доложил, что разыскал Кассама Кхалифа.
- Я спросил его, по-прежнему ли его другу требуется большая партия товара. У меня, мол, завелся надежный поставщик.
- Как ты напал на его след?
- Через друзей, - односложно ответил Гитхуа. - Сначала Кассам прикинулся, будто мое предложение не представляет для него особого интереса, но потом обещал разыскать европейца - он якобы давно его не видел - и справиться, возьмет ли тот товар.
- Он не сказал - этот белый все еще в Найроби?
- Прямо не сказал, однако дал понять, что европеец пока в Кении.
- Ясно.
- Кассам сначала хочет встретиться с вами. Он, мол, не знает, может быть, у европейца уже есть другой поставщик. Кассам должен удостовериться в вашей надежности, прежде чем рекомендовать вас кому-либо.
- Значит, хочет прощупать меня, иначе белого не выманить из берлоги? усмехнулся я. - Что же, резонно. Хорошо, Гитхуа, я встречусь с ним. Устрой нам свидание в холле какой-нибудь гостиницы.
- Вам где удобнее?
- Чтобы была не слишком большая и не слишком роскошная, например "Мунсайд", или "Джумбо", или "Крещент".
- Понятно.
- Желательно во второй половине дня, однако не позднее четырех часов. Сообщи ему эти условия и потом позвони мне.
Мы с Гитхуа говорили утром, а в полдень он перезвонил:
- Кассам будет ждать в "Мунсайде".
- Передай ему, что я приду.
Я срочно собрал своих людей и еще нескольких полицейских на инструктаж. Если все сойдет гладко, у нас окажутся отпечатки пальцев одного или нескольких членов синдиката. Это как раз и поручено бармену.
- У вас как будто есть что-то для меня, - сказал перс, выводя меня из задумчивости.
- Есть.
- А много ли?
- Пять мешков.
- Хорошо.
К нам приблизился официант, разносящий напитки по залу, и мы смолкли, чтобы он не мог нас подслушать.
- Я понял так, что вы лишь посредник, товар нужен кому-то другому, сказал я как бы невзначай.
- Да, но это к делу не относится. Где хранятся мешки?
Я лукаво ухмыльнулся, притворяясь осторожным дельцом, никому на свете не доверяющим.
- Я у вас их не отниму, - произнес он, обнажая неровные зубы. - Вы не так меня поняли. Надо договориться, когда и где забрать товар. Заплатим мы вперед, как только убедимся, что у вас действительно есть то, что нам нужно.
- А если это не в городе?
- Не имеет значения.
- Как насчет фараонов?
- Предоставьте их нам. Договоримся о цене и месте передачи, остальное наша забота. Мы все обставим профессионально.
- Товар здесь, в Найроби, - сказал я, - так что вы сэкономите на транспортировке. Однако непонятно, зачем вам понадобилось со мной встречаться, если покупатель не вы. А его вы как будто уже несколько месяцев не видели.
- Я с ним в постоянном контакте.
- Сколько он даст за один мешок?
- Надеюсь, вы с ним сторгуетесь. Уверен, никаких проблем не возникнет.
Я покачал головой, заметив, что бармен смотрит в нашу сторону. Мы учили его держаться естественно, даже прерывать нас. Перс иначе расценил мой жест.
- У них куча денег, можете мне поверить! - воскликнул он. - С деньгами проблем нет.
- Не в этом дело, - поторопился объяснить я, боясь, как бы он не заметил мою оплошность. - Заключить сделку вы не вправе, даже цену с вами обсуждать нельзя. Мне надо видеть покупателя.
- Вы его увидите.
- Когда?
- В любое время. - Кассам Кхалиф резко кивнул. - В любое! Хоть сейчас. Вон он сидит, в углу.
Я был поражен. Подумать только, эта безобидная парочка, "сельские учителя", торгуют наркотиками!
- Они? - Я уставился на белых, не веря своим ушам.
- Они. Давайте допьем, и я вас представлю.
Я расплатился, и мы подошли к европейцам. Они улыбнулись, указали нам на свободные стулья.
- Вот тот человек, о котором я вам говорил, - осклабился Кассам, щеря зубы. - Он предлагает товар.
- Меня зовут Макс Сартучи, или просто Макс. - Он повернулся к своей спутнице: - А это Дженет.
- Я - Поль. - Мы обменялись рукопожатиями, Гитхуа тоже представился.
Макс был рослым: шесть футов и два дюйма. На нем была кремовая рубашка, плотно обтягивающая торс, светло-желтый галстук и темно-коричневые брюки. Брюнет, волосы волнистые. Он производил впечатление человека недюжинной физической силы.