— Тогда мне надо уехать. После наступления темноты.
— Они знают, что ты где-то здесь, Скайлар.
— Я покину округ. Затеряюсь.
Тэнди села, посмотрела на Скайлара мокрыми от слез глазами.
— Скайлар, почему бы тебе не пойти к шерифу.
— Есть одно дельце.
— Какое? Получить пулю в лоб?
— Нет. Не это. Во всяком случае, я говорю о другом.
— А разве я не могу этого сделать?
— Нет. Думаю, что нет. — Он подтянул ее повыше, прижал мокрую щеку к груди. — Джека Саймса забили до смерти? О боже!
— У тебя так быстро бьется сердце, — прошептала Тэнди.
Скайлар глубоко вздохнул:
— Скайлар, ты не боишься?
— Перепуган до смерти.
— Я тоже, — призналась Тэнди.
— Слушай, Тэнди... Передашь от меня Дуфусу пару слов? Сможете вы мне помочь?
— Конечно.
— Постарайтесь не выпускать из виду Энди-Дэнди.
— Как нам это сделать?
— Черт. Я не знаю.
— Ты думаешь, кто-то попытается убить и Энди- Дэнди?
— Не знаю. Двое из троих.
— Ну... Не знаю, что можно сделать. Думаю, из дома его не выпустят. Как, по-твоему?
— Скорее всего.
— Джан-Тан тоже просил тебе кое-что передать. Видела его сегодня утром.
— Что же? — рассеянно спросил Скайлар.
— Он просил извиниться перед тобой.
— За то, что сидел в этой чертовой кабине, когда меня били?
— Нет. Он сказал, что есть слово «дрюк». Он посмотрел в словаре.
— Это хорошо, — усмехнулся Скайлар.
— Ты остался в кабине? — спросил Пепп.
— Да.
Они сидели в гостиной Уитфилдов. Монику и Дэна
Уитфилдов ответы Джона интересовали больше вопросов шерифа.
А перед допросом Пепп услышал от Моники следующее:
— Мы знали, что Джонатана арестовали твои помощники, когда мы послали его в магазин, а потом освободили... Нет нужды говорить, что вечером мы очень волновались. Вероятно, ему не позволили позвонить нам... Но мы ничего не знали о происшествии в каменоломне... Должно быть, Джонатан чувствовал, что каким-то образом скомпрометирует Скайлара, рассказав нам об этом...
Освободили? Позвонить? Пепп задался вопросом, не слишком ли дипломатична Моника в описании событий? Потом решил, что нет. Она лишь повторяла то, что услышала от племянника-янки. Пепп подумал, что никогда раньше он не встречался с таким, как Джонатан Уитфилд, разве что в книгах. Вместо того чтобы описать в деталях все приключившиеся с ним неприятности и найти им объяснение, естественно, с юмором, как положено южанину, Джонатан считал, что верх дипломатии состоит в сокрытии всех этих неприятностей. Пепп также сомневался, что об избиении Скайлара Джонатан не сообщил только потому, что опасался скомпрометировать кузена.
Пепп думал о том, что схожую концепцию он встречал в книгах Альбера Камю, но никогда не думал, что ему придется иметь с ней дело на практике. Концепция эта включала такие понятия, как «обязательство» и «затруднительное положение».
Глядя на Уитфилдов, сидящих в залитой солнечным светом гостиной, на помощника шерифа Эймса, записывающего вопросы и ответы в маленький блокнот, Пепп удивлялся тому, что, оказывается, есть люди, которые воспринимают эту концепцию как закон жизни.
— Да.
Твердый, решительный ответ. У Пеппа даже возникло ощущение, что допрос ведет Джонатан Уитфилд, а не он, шериф.
Когда шериф подъехал к дому Уитфилдов, Моника, Дэн и Джонатан уже знали об убийстве Джека Саймса. По радио, телефонным звонкам. Дэн Уитфилд вернулся домой с работы.
— Сколько там было парней? — спросил шериф.
— Трое молодых людей, — уточнил Джон.
— Ты их знал?
— Откуда? Мне сообщили, что один из них — Джек Саймс. Боюсь, при новой встрече я бы его не узнал. Там было темно, и произошло все очень быстро.
— Сообщил тебе об этом Скайлар?
— Да.
— Сильно избили Скайлара?