— Что бы вы хотели знать?
— Где ты спрятал эти камешки?
Скайлар промолчал.
Алекс рассмеялся.
— Исходя из твоего диалекта, сейчас ты не знаешь, смеяться тебе, плакать или доставать револьвер. Все сказано. Молчание красноречиво.
— Пожалуй, я поднимусь к гостям, — после паузы сказал Скайлар. — Вы не голодны?
— Скайлар! — Сигарета куда-то исчезла. — Я, возможно, тебе понадоблюсь. Обращайся ко мне без малейшего колебания. Договорились?
— …Договорились.
— Выскочил из засады и ударил, спрятался и снова ударил, а потом добил оставшегося. — Своей сильной рукой посол обнимал Скайлара за плечо. Лицо его блестело от пота, глаза остекленели. Пахло от посла хорошим бурбоном. — Мой мальчик! Молодой человек, который понимает в дипломатии больше, чем две трети моих коллег в ООН!
После обеда струнный квартет заменил джаз-оркестр из шести человек.
Оркестр взял второй перерыв за вечер.
Скайлар и Терри Эйнсли постоянно танцевали — с энтузиазмом, радостно, не жалея сил.
Большая часть гостей танцевали больше от скуки. Среди них встречались хорошие танцоры, особенно те, что постарше, но преобладали такие, которые, по мнению Скайлара, выполняли повинность, механически переставляя ноги.
Некоторые наблюдали за Скайларом и Терри с завистью, интересом, восхищением. Другие смотрели на них с плохо скрываемым презрением.
Кружась в танце, Скайлар два или три раза выхватил из толпы Джонеси, не отрывающую от него глаз. Лицо ее напоминало маску.
— Может, прекратим? — спросил Скайлар Терри, когда они танцевали.
— Прекратим что? Получать удовольствие?
— Некоторые могут подумать, что мы выпендриваемся. — Он мотнул головой в сторону зрителей.
— Черт с ними, — ответила Терри. — Это они ведут себя глупо. Здесь танцы, а не собрание акционеров.
Все еще прижимая Скайлара к себе, посол другой рукой прихватил Терри и тоже полуобнял ее.
— Прекрасные молодые люди! За таких, как вы, старшее поколение и сражалось во всех этих войнах! Пожалуйста, пожалуйста, цените это! Любите друг друга!
По другую сторону от посла Скайлар видел только один карий глаз Терри, теплый и счастливый.
— Да, сэр! — ответил Скайлар.
После того как стихла музыка, на террасе гости получили возможность говорить, не повышая голоса.
— Пошли! — Скайлар взял Терри за руку.
Она подчинилась.
— Куда мы идем?
— У меня есть идея.
Пришли они в комнату Джона.
Скайлар закрепил на талии ремень Джона. Затем сцепил вместе все ремни Джона. Последний просунул под тот, что надел на себя, и затянул.
Впервые после прибытия в «Пэкстон лендинг» достал из футляра трубу.
— Я собираюсь сыграть для посла. А потом мы их повеселим.
Скайлар объяснил Терри, что он от нее хочет.
Она смеялась.
— Ты сошел с ума?
— Мы же должны развлекать гостей, не так ли?
— Я не знаю, Скайлар…
— Можешь не сомневаться. Вежливость того требует.
Пока джаз-оркестр отдыхал, многие направились к столам-барам, чтобы наполнить стаканы.
На террасе люди стояли группками, от двух до шести человек, говорили о бизнесе, политике, искусстве.
Одни продавали себя или свои честолюбивые замыслы другим.
Другие слушали настороженно, не собираясь покупать, во всяком случае, немедленно.
Веселья на приеме было не больше, чем на любом сборище людей, где каждого заботят собственные интересы.
Внезапно над головами гостей прозвучал удивительно чистый звук трубы. Мелодию эту никто из них не слышал раньше, она говорила о глубине чувств, празднике радости, вечности настоящей любви.
Разговоры смолкли. Люди повернулись. Подняли головы.
Скайлар сидел на парапете балкона второго этажа, опустив голову, словно что-то нашептывал своей трубе.
Толпа замерла, а Скайлар, не открывая глаз, поднял голову, крутанул ею, окатив звуком стоящих внизу людей.
— Боже мой! — выдохнула стоявшая на террасе Лейси.
— Как отвратительно, — где-то на террасе вырвалось у Тома Палмера.