— Уэйн, ты же не можешь идти работать. У тебя больное сердце. Это все знают.
— Едва ли мне предложат работу. После такого провала. Так что я тоже не смогу купить у тебя «Пэкстон лендинг». Нет у меня таких денег. Да и негоже мне покупать родовое гнездо Колдеров. Вряд ли меня поймут.
— О боже. — Лейси оглядела кабинет. — Мой прадед работал в этой комнате.
— Да. — Уэйн через окно смотрел на розарий. — Работал.
— Почему вы не сказали мне…
— Подумали, что лучше подождать до нашего традиционного приема на День труда. Вчерашний вечер тебе понравился, не так ли? Ты любишь принимать гостей.
— Мои волосы…
Уэйн всмотрелся в жену. Его бы не удивило, если б она сломалась.
— Прекрасно выглядят.
— Сколько у нас времени? — спросила Лейси. — Когда все это рухнет нам на головы?
— Если ты не возражаешь, мы обо всем объявим во вторник. Расскажем о том, что произошло. О том, что берем ответственность на себя. О том, что постараемся удовлетворить все запросы наших кредиторов.
— А что потом? — спросила Лейси.
— Ставлю пятьдесят против одного, моя жена разведется со мной, — ответил Вэнс.
Постучав, Обадьях вошел в кабинет.
— Вас хотят видеть трое полицейских. — Он посмотрел на Уэйна, потом на Лейси.
— Опять насчет драгоценностей. — Пальцы Уэйна забарабанили по столу. — Почему мы понадобились им в воскресенье?
— Они настаивают, — ответил Обадьях.
Вэнс покинул кабинет полчаса тому назад.
Лейси и Уэйн это время провели в кабинете, разговаривали и молчали. Уэйн старался дать жене время, чтобы прийти в себя, осознать случившееся. Ее мир, небо и земля, основы жизни Лейси Колдер Уитфилд разом переменились. При всем хорошем и плохом, что было в жизни Лейси Колдер Уитфилд, в ней всегда присутствовала одна постоянная — богатство. Социальная, психологическая, финансовая безопасность казалось такой же неизменной и вечной, как Солнце, вокруг которого вращалась Земля.
Исходя из этого она сформулировала главный вопрос:
— Почему ты ничего не говорил мне об этом раньше? Почему не подготовил к этой катастрофе? Я же понятия не имела, что все так ужасно.
Помявшись, Уэйн ответил:
— Думаю, ты и сама знаешь почему. Я полагал, что сказать тебе об этом должен твой брат. Идея инвестировать в деривативы, безусловно, на его совести. Мне потребовалось время, чтобы объяснить ему, что к чему, убедить, что это ошибка, показать, куда эта ошибка может нас всех привести. Что бы ты подумала обо мне, если бы я пришел и… извини, воспользуюсь термином школьного двора… наябедничал на него.
— О, Уэйн. Ты по-прежнему джентльмен-южанин. И манеры у тебя рыцарские.
— Возможно.
Крупный мужчина в штатском вошел в кабинет в сопровождении двух полицейских в форме, мужчины и женщины. Женщина несла большую сумку.
— Мистер и миссис Уитфилд?
Уэйн поднялся из-за стола.
— Да. — Он пожал руки всем троим. — Вы — не лейтенант Кобб?
— Вы знаете лейтенанта Кобба?
— Он побывал здесь вчера.
— Вас ограбили?
— Разве вы этого не знаете?
— Так вы пришли не по этому поводу? — спросила Лейси.
— Нет, мэм.
— У меня украли драгоценности.
— Очень сожалею. Лейтенант Кобб работает в отделе ограблений, краж со взломом.
— А в каком отделе работаете вы? — спросила Лейси.
— Мистер Уитфилд, вам принадлежит пистолет двадцать второго калибра?
— Нет. Хотя, да. — Уэйн посмотрел на жену. — Несколько лет тому назад я купил такой пистолет для миссис Уитфилд. Тогда я часто отсутствовал. Деловые поездки.
— Где он, мэм?
— Там, где всегда. В ящике моего прикроватного столика.
— Вы держите его там заряженным?
— Разумеется. Какой толк от незаряженного пистолета, если грабитель вломится в дом глубокой ночью?
— Никакого. Но в доме есть дети, не так ли?
— Они не знают, что он там лежит. С чего им знать? Зачем?
— Вы не будете возражать, если мы все поднимемся в вашу спальню и убедимся, что пистолет на месте?
— Все? — переспросил Уэйн.
— Если вы не возражаете.