Я разложил вещи в шкафу и один из чемоданов отдал на откуп белкам. Установил его между кроватью и стеной, раззявил настежь и постелил полотенчик. Раз уж мы в одной лодке, у грызунов тоже должен быть свой уголок. Пока что так. Потом найду им клетку или коробочку с опилками. Или… в каких вообще условиях живут разумные белки? Наверное, надо бы купить им набор игрушечной мебели.
С туалетом, кстати, всё решилось само собой. Когда я пошёл раскладывать свои бритвенные принадлежности, нарвался в санузле на Чипа. Тот свесился жопой с ободка прямо в унитаз и, судя по сосредоточенному выражению мордочки лица, был занят.
А раз уж этот дуболом до такого додумался, то с его сестрой и подавно не будет проблем.
Прошло полчаса. Веневитин так и не появился.
Ладно, хрен с ним, не могу же я ждать его весь день. Мне ещё с документами уладить надо, а это, по всей видимости, не быстро. Так что, закрыв дверь в комнату на ключ, я отправился в администрацию.
По дороге к главному корпусу я встретил двух молодых ребят, парня и девушку, в белых халатах. Те на ходу просматривали на свет снимок и переговаривались меж собой:
— Как думаешь, объявлять карантин? — спросила девушка.
— Пока рано.
— Страшно, очень страшно. Мы не знаем, что это такое, вот если бы мы знали, что это такое, но мы не знаем, что это такое…
— Прекрати истерить! — рявкнул парень. — Это североамериканская кишечная гинекомастия, тебе же сказали!
— Но ведь никто о ней ничего не слышал! А может это что-то локальное? Парень ведь приехал из Российской Империи. Мало ли что у них там? Заразился от медведя и привёз заразу сюда…
— А почему она тогда североамериканская?
— Не знаю… Вот ведь чёрт!
Так. Похоже, розыгрыш вышел из-под контроля. Сейчас разберусь со всеми делами, а потом вытащу Веневитина из плена собственных фантазий. А то ведь психосоматика – страшная вещь. Вдруг у него и впрямь грудь вырастет? И чего мне потом с ним таким делать?
Белки на всякий случай семенили вслед за мной. Буду натаскивать их на мелкие поручения. Так-то я сам себе разведчик, но ведь у меня не всегда есть возможность уйти в тени – у свидетелей этого действа может появиться много вопросов. Так что пускай помогают.
В главном здании я тут же упёрся в хвост длиннющей очереди.
Впрочем, восемь человек – это не так уж катастрофично. Основная толпа уже схлынула. Скорее всего, полчаса назад здесь и впрямь было гораздо жёстче, не даром ведь Жихарев отправил меня выбирать комнату. Святой человек.
Делать нечего, и пока что я просто рассматривал людей, с которыми мне предстоит жить и работать. У всех в руках какие-то бумаги... А у меня только паспорт и направление на службу. Да пофиг, что есть то есть.
Рассматривал не только внешне, само собой. Астральное зрение я тоже подключил.
В углу на диванчике сидел и сверлил меня взглядом тот самый краснорожий Мальчик-На-Побегушках. Учитывая, что у парня нет никакой предрасположенности ни к физике, ни к укреплению щитами, я бы на его месте не стал так сильно раздражать окружающих. Парень огневик, да при том слабенький.
Так. Кого ещё мы тут имеем?
Прямо передо мной стоял парнишка с даром воздушного стихийника, следом светлый, прямо за ним девчонка-лекарь, а вот за ней… о-хо-хо! Так вот ты какой, Воин-Орёл!? Моё почтение, господа индейцы. Боевая единица сама в себе. Такой, если раскачается, то сможет зачищать слабенькие разломы соло. Основа его техники – ослабление противника, сиречь проклятие. Плюс физическое усиление себя, плюс возможность залатать несерьёзные раны, плюс нежная дружба со змеями и прочими гадами. Универсальный юнит, короче говоря. Выживала.
Так ещё и несмотря на юный возраст индейца, его источник полыхал, как кузнечный горн. Н-да. Если среди ацтеков есть такие ребята, то я не удивлён, что колонистам поводили по губам. Воины с рождения. Уважаю.
Возможно, не лишним будет познакомиться с краснокожим. Но это как-нибудь потом…
— Ох ты ж, — вырвалось у меня, когда среди толпы я заметил знакомых.
Иси и Миси. Майанки из поезда. И вот так неожиданность, обе девушки оказались одарёнными. И у них тоже была своя особая, национальная техника. Во всяком случае, в Российской Империи я ничего подобного до сих пор не встречал. Это… любовная магия? Что-то наподобие менталистики, но со значительным уклоном во всякое жаркое и потное.
Так вот почему с ними нельзя спать! Не успеешь понять в чём дело, и вот, ты уже стоишь под балконом с гитарой, ревёшь как дурак, клянёшься в вечной любви и говоришь, что сделаешь для майанки всё, что угодно.
Интересно, как им это поможет в разломах? Затискают какого-нибудь волка-переростка до смерти?
Девчонки тоже меня заметили. Настороженно смотрели, перешёптывались, хмурились. Видать той ночью они пытались на мне поупражняться, но в ответ сами выгребли так, что аж проснуться не смогли. То-то я их больше в поезде не видел! Ну да, Охотник после зачистки разлома может вымотать хлеще, чем день ног и предновогодний шоппинг вместе взятые.
Прошло ещё где-то полчаса, и я наконец-то попал в нужный кабинет.
— Артём Чернов, подданный Российской Империи, — представился я.
— Ага, — ответила тучная краснокожая тётенька лет пятидесяти.
На столе перед тётенькой стоял старинный квадратный монитор. На экране был открыт пасьянс, так что ни о каком цифровом документообороте не шло и речи. Бумажки, бумажки, бумажки. Целые горы из форм, таблиц и бланков, раскиданные в творческом беспорядке, десяток печатей и целых три стеллажа с папками.
Тётенька среди всего этого добра выглядела, словно паучиха. Передвигалась она по кабинету строго на стуле с колёсиками, у неё была специальная палка-хваталка для верхних полок, а ещё аж две пары очков. Одни на носу, а другие, — вспомогательные, — на лбу. И в те редкие моменты, когда она смотрела на меня сквозь два стекла, мне казалось, что вместо глаз у неё две гигантские блестящие маслины.
— Артём? — не без акцента переспросила индианка.
— Артём, — подтвердил я.
— Ох, — служащая покачала головой. — Как же меня достали ваши имена.
Ну да. Человеку, который с рождения рос среди Илхуитлов и Мискванаквадокв, имя «Артём» действительно может резануть слух. Так что следующие пять минут мы вместе решали, как же правильней всего транскрибировать букву «Ё» на ацтекский.
И это только первые пять минут. Затем дело дошло до фамилии и всё повторилось, на сей раз с мягкой буквой «Ч».
— Ну хорошо, Артём Чернов, — барышня улыбнулась чему-то своему. — С этим справились. Давай сюда бланк №2304.
— Что, простите? — я отвлёкся от своих размышлений.
— Бланк №2304. Ты что, не взял его!? — приподняла тётенька брови вместе с верхними очками.
— М-м-м… А где я должен был его взять?
— В 304-м кабинете, — служащая перешла на строгий деловой тон. — Молодой человек, вы не дома, следуйте правилам процедуры.
— Ах э-э-э-этот бланк. Да-да-да, — сказал я. — А вы любите животных?
— Что? — не поняла очкастая. — При чём здесь животные?
Ребята, ну-ка развлеките тётеньку, — скомандовал я белкам. Чип и Диля тут же залезли на стол и явили себя во всей красе. Оказывается, что грызуны неплохо умеют в акробатику. Безо всяких предварительных танцев, Диля крутанула сальто назад, Чип схватил её за талию, подкинул в воздух и поймал на одну лапу. Диля вытянула вверх руки, — никак не привыкну, что у белок есть «руки», — и согнула одну «ногу» в коленке.
Похоже, в бельчачьем ВУЗе мохнатая не только грызла гранит науки, но и успела затесаться в чирлидеры. Отлично.
Убедившись, что всё внимание тётеньки приковано к белкам, я сделал пару шагов назад и нырнул в тени. Ушёл так глубоко, насколько это вообще было возможно без вреда для здоровья.
Время замедлилось.
Сквозь двери, стены и людей я помчался в 304-й кабинет. Ворвался в него и увидел похожую тётеньку в похожем кабинете с похожим монитором, — вот только играла она не в пасьянс, а в сапёра. Затем осмотрел стопки бумаг перед тётенькой, нашёл бланк №2304, утащил один листочек к себе в тени вместе с ручкой, по-быстрому заполнил и побежал обратно.
Если в двух словах, то этот бланк был моим заявлением о желании пройти службу. Заодно я понял, почему передо мной было всего восемь человек. Ещё двадцать томились в очереди перед 304-м кабинетом.
— Ай ка-ки-е мо-лод-цы! — очкастая умилялась, хлопала в ладоши и не отрываясь смотрела на шоу Чипа и Дили.
Всё, ребят, — послал я мысленный отбой, — спасибо. Белки тут же прыснули прочь со стола.
— Вот бланк, о котором вы говорили.
— Угу, — тётенька резким кивком уронила одни очки на другие и взглянула на бумажку.
— А почему без печати!? — возмутилась она. — Кто вам его вообще выдал без печати!?
— Как без печати? — я вырвал документ обратно и велел белкам вернуться.
На этот раз Чип схватил листок бумаги и скрыл за ним Дилю, как за ширмой. Ширма упала, Диля исчезла, очкастая тётенька взвизгнула от восторга, а я опять побежал в 304-й, ставить на бланк печать.
— Ну вот же, — упрекнул я тётеньку в невнимательности. — Печать, всё как положено.
— Ох ты! И правда. Как это я не заметила?
Очкастая взяла ручку, дозаполнила что-то в нижней части бланка, затем шлёпнула на него свою печать, прикрепила к бланку какой-то другой документ.
— Вот с этими документами тебе теперь надо в 337-й кабинет, там надо будет предъявить свой перстень... да, вот, белый, всё верно, и тебе дадут бланк заявления на прохождение обучения. С этим бланком в 215-й, к коменданту общежития, он предложит комнату на выбор. Только тебе надо будет самостоятельно убедиться, что комната ещё никем не занята, и договориться, с кем жить. Это традиция. Так, перстень у тебя свой, значит заявление на его получение писать не надо... Пройдёшь медкомиссию, и сразу к начальнику опорного пункта, месье Лагранжу.
Я поморгал глазами.
— А вам не надоедает это каждый раз объяснять? — полюбопытствовал я. — Сделали бы памятку...
— А я всем и не объясняю, — кокетливо подмигнула мне служащая. — Просто я вижу, что ты не знаком с местными порядками. Так-то у нас всё просто, и мы боремся с бюрократическими пережитками прошлого, когда для получения справки сперва надо было получить разрешение... Но некоторые приезжие почему-то всё ещё путаются.
— Благодарствую за помощь! — искренне ответил я и двинулся на выход.
— Молодой человек! — окликнула меня тётенька уже в дверях. — У нас раз в месяц проходит шоу талантов. Рекомендую вам с вашими пушистиками поучаствовать. Есть все шансы на победу!
— Спасибо, — кивнул я.
Белки загордились. Чип аж раздулся от важности, как голубь.
С заявлением на обучение вышло легко. У кабинета никого не было, все стояли в других очередях, и я беспрепятственно написал нужное заявление. С заветным бланком, обязательно с печатью, я заглянул к коменданту. Там оказалось ещё проще, достаточно оказалось показать ключ от комнаты. Заодно записал в неё и Егора. Чего уж там, не заставлять же его бегать.
В соседнем корпусе, — там, где проходила медкомиссия, — находился в том числе и лазарет.
— О боже, боже, боже, — причитания Веневитина я услышал чуть ли не с порога.
Бедолага сидел на больничной койке в одних трусах и точно так же, как тогда в поезде, раскачивался обхватив колени руками. Вокруг него суетилась парочка озабоченных врачей.
— Почему вы ничего не делаете!? — истерил Егор. — Диарея вот-вот начнётся!
Свою озабоченность он дополнил такой витиеватой конструкцией на чистом русском, что даже я заслушался.
Что ж. Пора его вытаскивать.
Я взял из вазы на стойке дежурного сосательную карамельку, развернул её от фантика и вошёл в палату.
— Всё нормально! — сказал я ещё до того, как доктора успели возмутиться. — Я личный врач господина Веневитина!
— Егор, — я улыбнулся и похлопал парнишку по плечу. — Дружище. Всё позади, я нашёл лекарство.
– Что!? Правда!? Но как ты…
— Не скажу, что это было просто. Но я подключил все свои связи и вот, пожалуйста, волшебная пилюля. Возможно, тебя вырубит на несколько часов. Сам понимаешь, организм начнёт бороться. Но проснёшься ты как новенький, и никакая кишечная гинекомастия тебе отныне будет не страшна.
— Артём, — у Егора на глазах аж слёзы проступили. — Спасибо тебе. Спасибо большое. За мной должок, слышишь? — Веневитин кинул карамельку в рот и проглотил безо всякой запивки.
— Сочтёмся, — сказал я и пошёл на медкомиссию.
Здесь, слава тебе яйца, обошлось без бюрократии. Медсестричка-европейка заглянула мне в рот, посветила в глаза и уши, а затем спросила, нет ли у меня аллергий, хронических болезней и прочих патологий. После мне измерили рост и вес.
— Какими техниками владеете? — задал вопрос дядька-врач.
— Физик, — не раздумывая ответил я. — Ну и ещё немного щитовик.
Я так часто повторял эту легенду, что уже сам почти в неё поверил.
После медкомиссии меня направили обратно в главный корпус, чтобы уладить последнюю формальность.
Здесь снова пришлось постоять в очереди. И снова тут-как-тут оказался Краснорожий говнюк, заниматель комнат. Он меня преследует что ли? Пока делать нечего, приказал белкам выяснить, где живёт этот персонаж и разведать для меня обстановку.
Диля кинула мне в голову возмущённую мыслеформу. Донести её смысл при помощи картинок было непросто, однако я её понял.
— Мы что тебе, ищейки!? — как бы спрашивала пушистая дрянь и упирала руки в боки.
А вот Чип согласно кивнул, подхватил сеструху под локоток и потащил прочь. Так… Раз уж у рыжей барышни такой крутой норов, надо бы с ней подружиться что ли? Что любят белки? Орехи? Семечки? Бегать в колесе? Или там… не знаю… бесить пантер?
Ладно, об этом потом.
— Артём Чернов! — раздалось из открывшейся двери.
— Добрый день, — поздоровался я, входя в кабинет Начальника и закрывая за собой дверь.
— Присаживайся, сынок.
С первого взгляда и первого слова я понял, что мы с этим товарищем вряд ли подружимся. Не знаю даже, в чём была проблема. Скорее всего, во всём сразу. В покровительственном обращении «сынок». В том, что в кабинете было накурено. В слишком уж дерзком командном тоне Начальника. Ну и в его внешнем виде, само собой. Противный, обрюзгший, пальцы-сардельки, а под глазами… нет, это даже не круги как у Веневитина, а чёрные такие наросты, похожие на древесные грибы. Прямо вот фу. Так ещё у него прямо сейчас одышка, хотя он всего-то навсего сидит на жопе в своём креселке.
А ещё у него, в отличие от моего земляка, не было егерского перстня.
— Жан-Жак Лагранж, начальник этого опорного пункта, — представился жирамбарий. — А ты у нас, стало быть, Чернов.
Начальник принял у меня заполненные бумаги, вложил их в папочку с моим личным делом и начал читать. Я невольно обратил внимание на то, какая же тощая у меня папочка. Аж слеза наворачивается. Ну ничего, дайте мне буквально пару дней…
— Цвет перстня? — спросил он, не отрываясь от текста.
— Белый, — я повернул руку так, чтобы начальнику было видно.
— Ха, — Лангранж мерзяво ухмыльнулся. — Ожидаемо, если честно. Только русские могут послать «белобрысого» сопляка в одно из самых опасных мест на планете.
— Так потому и посылают, что здесь лучшая учебная база во всём Йелоустоуне, — ответил я. — А может быть даже и во всём мире.
— Действительно, — опять лыбится. — Лучшая.
Что ж. Эго господину Лагранжу почесали, теперь можно переходить к главному.
— Мсье Лагранж, — чтобы накинуть себе ещё очков, я перешёл на французский. — Скажите, пожалуйста, я могу сдать экзамены экстерном? Рвусь в бой! Хочу уже поскорее попасть в настоящий разлом.
Жан-Жак оторвался от чтения и смерил меня взглядом.
— Шутишь что ли?
— Никак нет, — по-военному выпрямился я.
— Ну, — начальник откинулся в кресле и прикурил сигарету. — Формально это возможно. Но поскольку такая выходка в твоём случае будет настоящим самоубийством, тебе сперва нужно подписать кое-какие бумаги. Согласие на ритуальные услуги. У ацтеков в плане егерей и военнослужащих много заморочек. В случае несдачи экзамена, твои останки будут переданы в ближайший храм для жертвоприношения богу Солнца. Согласен?
— Согласен. Где и что нужно подписать?
— Ха, — Жан-Жак глубоко затянулся. — Не из пугливых, значит.
— Никак нет, мсье Лангранж.
— Ладно. Поставлю себе галочку. Как только наберётся группа, тебе об этом сообщат.
Начальник затушил бычок в пепельницу-ёжик. Серьёзно! Чтобы выдолбить целую сигарету ему потребовалось всего несколько секунд.
— Ну а пока что всё, Чернов. Добро пожаловать, милости просим, чувствуй себя как дома, и всё такое прочее. Отправляйся в казарму и жди дальнейших указаний.
Вот сволочь. На понт меня, значит, взял. Ну ладно…
— Спасибо, — ответил я и вышел вон.
Ну ничего. Не особенно-то мне и нужны чьи-то разрешения. Разломов в округе сколько хочешь, а я умею незаметно покинуть базу. Конечно, у кого-то могут возникнуть вопросы, если у не ходившего в разлом новобранца внезапно поменяется цвет перстня, но… будем решать проблемы по мере их поступления. В конце концов, мне есть куда потратить разломную энергию.
Все дела на сегодня были улажены и я направился на заслуженный отдых. Надо бы узнать, планируются ли на сегодня какие-то учения, и если нет, то… м-м-м… время ещё детское. Можно чутка отдохнуть, вызвонить Илюху, наведаться в Арапахо-Сити. Побродить и разузнать поподробней, как тут здесь и что.
Да, пожалуй, так и сделаю.
Мысль о кабаре засела где-то на подкорке и никак меня не отпускала. Хочу в кабаре. Хочу вкусно есть, вкусно пить и смотреть на девок.
С такими вот планами на ближайшее будущее я вышел из главного корпуса и пошагал к своей казарме, как вдруг:
— Вот он! — раздался крик позади меня.
По голосу я сразу же узнал краснорожего Мальчика-На-Побегушках.
— Вот этот подлец занял вашу комнату!
О-хо-хо. Похоже, миньон-таки нашёл своего повелителя и уже жалуется изо всех сил. А я ведь даже не узнал ещё, что делать в таких случаях. Как у ацтеков обстоят дела с дуэлями? Законно ли это вообще? Да и в целом, как одному егерю разбираться с другим егерем? Какой бы сволочью не оказался мой оппонент, а он всё-таки не бесполезный для общества человек. Эпицентр сдерживает как никак. Пришибу ненароком, и кому от этого лучше станет?
Ладно. Будь, что будет.
— Какие-то проблемы!? — спросил я и обернулся.
О! Такого поворота даже я не ожидал!